Когда падают листья... - Наталия Андреева

Говорят, что в древности была такая легенда: двое братьев пошли на север, но один был горд (и самым больным его местом была его мужская гордость), а потому оделся легче, чем надо было. Второй же привык к вниманию и привык думать только о себе, и взял ровно столько теплой одежды, сколько бы ему могло понадобиться в пути. Но через несколько дней, когда братья добрались до высокого Вечного Ледника, они сидели у костра и молчали. И тогда второй, чтобы привлечь к себе внимание, пожаловался первому: "Мне холодно". А первый, гордо подняв обмороженный нос, сказал в ответ: "А мне — нет!".

И оба солгали.

Но обоих братьев Оар покарал: они замерзли в снегах.

Отец их был безутешен и не находил себе места, потому как у него не осталось детей.

И тогда к нему во сне явился Оар и молвил так: "За ложь покарал я твоих сыновей; но если бы я этого не сделал, то знай: первый бы развернул кровопролитную войну, а второй бы покончил с собой через три года".

Помните же, что Боги карают нас за поступки, но причина не в совершенном грехе, а в том, что именно заставило совершить нас его…

Поэтому Дарену бесполезно было корить себя за то, что он взял с собой Ждана с Велимирой, и даже за то, что самый близкий друг сейчас находится на волоске от гибели: свою роковую ошибку он совершил намного раньше, еще тогда, когда… Впрочем, неважно. Есть ли смысл сотрясать воздух, если уже ничего не исправить?

К вечеру путники добрались до маленькой весницы, чьи заборы подошли почти вплотную к лесу. Гостильни в ней не оказалось, но один дедок почти задаром предоставил кров в своем ветхом домике. Ждан хотел было фыркнуть на прогнившую крышу, но, заметив красноречивый взгляд Дарена, захлопнул уже было открывшийся рот и, едва не стукнувшись белокурой головой о дверную балку, зашел в дом вслед за Велимирой.

Девушку устраивал же любой кров: лишь бы все шло так, как надо. Впрочем, она и сама себе пока плохо представляла, как именно дальше развернутся их Нити, но готова была дать руку на отсечение: грядет что-то такое, что перевернет все, что было раньше с ног на голову.

Войник тоже не слишком огорчился тому, что вместо весницкого клоповника, по недосмотру Оара именующегося гостильней, будет уютная комната и чуть протекающая крыша. В конце концов, дождь ночью если и будет, то всегда можно подставить тазик. А может и не придется вовсе.

— В печке картошка осталась, — просвещал Велю дед, — на подоконнике — масло. Хлеба сходите просить на площадь, покуда торговка не утопала.

Девушка энергично кивала, краем глаза следя за очередным переругиванием Ждана и Дарена. Вот петухи, успокоиться не могут! Впрочем… Как говорили у них в веснице: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. А до прилюдной драки тут вряд ли дойдет. Ладно, пускай их. Она лучше пока за хлебом сходит. Веля вздохнула и дернула ручку двери со словами:

— Я пошла!

— Можно было бы до следующей весницы добраться, — проворчал Ждан, когда они вошли.

Дарен, оглядывая прореху в крыше, рассеянно ответил:

— Она еще меньше этой. Вряд ли бы мы смогли там найти что-то лучше.

— Но попытаться-то стоило!

— Чтобы потом ночью ехать обратно? — Дар посмотрел на Ждана, как на полного дурака, отчего парень оскорбился до глубины души.

— Я же как лучше хочу!

Войник хмыкнул, с грохотом выволакивая из-за печи железный таз и ставя его под дырку (на всякий случай):

— Благими намерениями дорога к дьяболу выстлана.

— Тоже мне, проповедник нашелся, — пробурчал парень.

Дарен встал и отряхнул ладони: таз оказался на редкость пыльным.

— Я тебя не держу. Хоть сейчас катись на все четыре стороны.

— Ну нет уж!

— Тогда помалкивай.

— А ты мне не указывай! — встрепенулся Ждан, — то же мне, нянька нашлась!

Дар, критически оглядев его с ног до головы, иронично вставил:

— А тебе она бы не помешала.

Их перепалку прервал звонкий голос Вели:

— Я пошла!

Мужчины переглянулись.

— Куда это она?

— Не знаю. Иди, проверь.

— А почему я?!

— Потому что тебя не ищут.

— А тебя, что, ищут, что ли? — с недоверием посмотрел на него Ждан.

Но Дарен ничего не ответил и, сев на лавку, стал беспристрастно стягивать сапоги.

Парень еще с волну хмурился, а потом махнул рукой: ну его, этого интригана войницкого! И вышел на улицу.

Солнце неспешно, как и всегда летом, садилось за горизонт, окрасив низкие пушистые облака в оранжевые и розовые тона. Лес шелестел листьями, будто переговариваясь, а где-то за домом натужно мурлыкала кошка. Ждан, любопытства ради пошел на нее посмотреть, и оказалось, мурлыка не одна вовсе, а с потомством. Сама кошка была трехцветкой редкой масти, но котята вышли какие-то простенькие: один рыжий, в полоску, а другой — просто черный, только на мордочке белое пятно и есть. Небось, в папашку.

— Разборчивей надо быть, — погрозил кошке пальцем Ждан.

— Мрр? — недоуменно отозвалась та и надменно отвернулась, полагая разговор оконченным.

Парень заправил руки в штаны и вышел на широкую дорогу. Наверняка Велька пошла в центр селения, может, знакомые у нее тут…

Но, к удивлению Ждана, на "площади", коей гордо именовалось расчищенное от навоза и перегноя место двадцать на двадцать локтей, девушки не оказалось. Парень недоуменно огляделся и, пораздумав с полволны, направился-таки к единственной торговке, дремлющей на небрежно сколоченной табуретке.

— Кхм… — Ждан кашлянул, но старушка продолжала спать; тогда он чуть громче поздоровался.

Женщина встрепенулась, охнула, оглядела главную ценность — три крынки с кефиром да несколько кульков с черникой — после чего все-таки перевела взгляд на парня.

— Кефирчику?

— Нет, спасибо, — Ждан потер лоб, — я… подругу ищу.

— Так это не здесь искать надобно, — сразу потеряв к нему интерес, старушка спешно стала пересыпать ягоду из кульков обратно, в корзину, чтобы завтра снова можно было выдать за свежую.

— А где?

— Как где? — проворчала та, — наверняка с дружком своим где-нибудь развратом занимается…

— С каким дружком? — опешил парень.

— А мне почем знать? — сварливо отозвалась тетка, — молодежь, только и знаете, как по сеновалам валяться.

Ждан вылупился:

— Да какие сеновалы, тетка! Мы только сегодня приехали!

— Тем более! — отрезала та, — то-то сразу мне твоя рожа не понравилась.

— Но…

— И слышать ничего не желаю! — противная бабка закрыла уши ладонями и зажмурилась.

Ждан сплюнул.

— Да не слушай ты ее, она у нас того, сдвинутая, — смущенно пояснил мужичок, привязывающий пса около двери, — как выглядела-то девка твоя?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});