Одна жизнь — два мира - Нина Алексеева

А погодки здесь были знаменитые, в пургу в двух шагах от дома вы могли потеряться, а весной, когда начинал таять снег и вода с гор стекала в эту котловину, лошади по брюхо тонули в жидкой грязи на самых центральных улицах. Тротуаров и мощеных улиц в то время в Риддере и в помине не было, мы с трудом добирались до обогатительной фабрики, буквально по колено утопая в грязи. Мы, как акробаты, вытаскивали из грязи один сапог, затем второй и, изнемогая от усталости от таких упражнений, добирались до предприятия в сапогах, полных этой грязной хлюпкой жижи, а она, как часы, приходила ровно в 10 часов утра. Нам нравилась удобная, практичная одежда нашей преподавательницы, и мы с удовольствием срисовывали фасоны ее платьев себе в тетради.

К нам прислали даже какую-то уборщицу, которая убирала, мыла полы и за наши незначительные подарки пекла нам очень вкусные пироги с алтайской облепихой. Я, южанка, до этого никогда даже не слышала о существовании такой ягоды. Как только наступила весна, нас приглашали на прогулки, нам старались показать все достопримечательности Великого Алтая. Хотя теплеет здесь довольно поздно (во время первомайской демонстрации шел сильный снег), но склоны Алтайских гор с южной стороны, освободившись от снежного покрова, уже покрылись ковром цветов небывалой красоты. Странно было видеть роскошные цветы с южной стороны гор, когда на северной стороне еще лежал глубокий снег. Мы поднимались верхом на маленьких, низеньких лошадках по крутым склонам гор к каким-то сказочным горным озерам, берега которых тоже утопали в цветах.

Кто платил уборщице и всем остальным за эти услуги? Мы понятия не имели и никогда не спрашивали. Но все это было, и всего только через десять-двенадцать лет после окончания гражданской войны и падения трехсотлетнего царского режима, и было это не для детей какой-то элиты, а для детей простых рабочих.

Пролетели четыре месяца, кончился срок нашей практики, и в один чудесный июньский день мы покинули этот великолепный по природе, тяжелый в то время для жизни, Алтайский край.

Возвращение по-царски

Обратно в Москву мы возвращались «по-царски». Вместо мучительной езды на «игрушечном поезде» от Усть-Каменогорска до Риддера, как это было зимой, мы на том же «игрушечном» поезде по узкоколейной железной дороге долетели обратно от Риддера до Усть-Каменогорска чуть ли не за час.

Город Усть-Каменогорск — пристань на реке Иртыш — расположен в предгорьях Рудного Алтая в Восточно-Казахстанской области. Здесь, я помню, нас предупредили быть осторожными, далеко от центра не отходить, так как где-то в окрестностях Усть-Каменогорска все еще рыскали какие-то бандитские группы басмачей, то есть война еще где-то как-то и кем-то продолжалась.

Переночевали мы в Усть-Каменогорске, побродили по магазинам. Теперь мы могли уже кое-что купить. Четыре месяца на практике мы получали на предприятии зарплату так же, как рабочие, «по занимаемой должности». В шахте как шахтеры, на обогатительной фабрике и металлургическом заводе как рабочие. В Усть-Каменогорске я купила себе очень красивый вязаный костюм, бордового цвета с бежевой отделкой из очень тонкой шерсти.

Из Усть-Каменогорска до Семипалатинска мы проделали наш путь не на санях в пятидесятиградусный мороз по почти насквозь промерзшему Иртышу, а на пароходе, надраенном до умопомрачительной чистоты. Дорога была сказочной красоты. С левой стороны Иртыша высокий крутой берег, а с правой стороны весь берег утопал в цветах черемухи, от запаха которой кружилась голова даже на пароходике. Мы стояли на палубе, не в силах оторвать глаза от этой неописуемой красоты. Но оторваться пришлось.

Нас пригласили ужинать в застекленную с трех сторон уютную маленькую столовую, откуда мы могли продолжать любоваться неописуемой красотой Иртыша и его берегов. Посреди стола на огромном блюде лежал зажаренный… поросенок, который вызвал бурю восторга и аплодисментов. Оказывается, наши ребята решили «по-царски» отпраздновать окончание нашей первой практики. Появилось даже несколько бутылок вина. Все шумно и весело поздравляли друг друга с окончанием первой практики и первого года учебы.

В Семипалатинске мы с грустью распрощались с этим белоснежным речным пароходиком, с его капитаном и с его весело зубоскалившей командой.

Дорогу из Семипалатинска до Москвы по железной дороге я даже особенно не запомнила. Это была обыкновенная железнодорожная поездка, с беготней на остановках за кипятком и за покупкой чего-нибудь съестного у торгующих вдоль железнодорожного полотна местных жителей.

В Москву мы вернулись уже с деньгами, у каждого кое-что осталось от нашей зарплаты, а в институте нам немедленно выдали стипендию за четыре месяца, которые мы провели на практике.

Между небом и землей

Но, вернувшись с практики в Москву, я снова оказалась между небом и землей. Снова без общежития. Нашу бывшую сапожную мастерскую в наше отсутствие занял кто-то другой. Наш «Дом коммуны», наше будущее общежитие во 2-м Донском проезде все еще достраивали, и даже в недостроенное уже вселили студентов старших курсов, и оно было переполнено до отказа, а все остальные, кто туда не попал, расселялись где попало. Я сразу же решила уехать к родным в солнечный приветливый Геническ.

Нам, студентам, выдавали бесплатно железнодорожный литер, то есть проездной билет для поездки в каникулы домой. С этими литерами можно было ездить по железной дороге в любой конец Советского Союза. Я, например, три раза в год ездила бесплатно к родителям на Украину, на Кавказ и в Крым отдыхать.

В эти литеры ловкие ребята иногда вписывали самые невероятные фантастические маршруты, и шутили: «Знаешь, я через Челябинск во Владикавказе очутился». Никто, ну буквально никто не спрашивал и не требовал ни справок, ни документов кто, куда и зачем едет, выписывая студенческий проездной литер, просто спрашивали маршрут, верили на слово. Например, в каникулы со мной часто ездили студентки к морю, и им тоже выдавали проездной билет в противоположном от их дома направлении. Единственное ограничение было в том, что литер был годен для поездки в общем вагоне, но если студент хотел ехать в спальном, не в первом классе, а в купе на 4 пассажира, то он должен был доплатить какой-то пустяк. А вот достать билет на поезд считалось фигурой высшего пилотажа, наши поезда всегда были переполнены до отказа.

Каникулы дома

Лето в Геническе в начале июня было в полном разгаре. Погода стояла жаркая и ласковая. Геническ — небольшой провинциальный городок на берегу теплого Азовского моря, с замечательным пляжем. Широкие улицы и бульвары обсажены деревьями. В этом городе был маленький и уютный городской сад. Я его очень любила, особенно после дождя, когда листья были покрыты крупными прозрачными каплями влаги и цветы особенно благоухали. Здесь была сцена, где летом, в разгар курортного сезона, часто выступали приезжие хорошие артисты. В городе было три дома отдыха. Курортники задавали тон всему городу, концерты, вечера самодеятельности, кончавшиеся танцами и иногда выпивкой, хотя это удовольствие строго-настрого запрещалось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});