Ангел для Кречета. Запретная - Софи Вирго

хочу в это верить. Встряхиваю любимую женщину за плечи, немного приводя в чувства.

— Когда ее чуть силой не взял одноклассник. А потом отравил все существование, что дочке пришлось прятаться в другом городе. Мы общались так редко, а виделись вообще три года назад, когда я сажала ее в самолет сюда. Н е нужен нам такой отец. Спасибо. Все самое страшное пережили, огради нас от своей грязи. Исчезни. Я тебя заклинаю, остановись. Ладно, мою жизнь разрушишь, она уже прожита, но у Снежинки она только начинается. Умоляю, Юра, отступись от нас.

Я смотрел в ее глаза и понимал, что она говорит совершенно серьезно. Если не переломить в ней что-то сейчас, пока она уязвима, потом придется очень сложно. С одноклассником и его семейкой разберусь, травли не будет. Они ответят за годы разлуки моих девочек, за все слезы и нервы. Но что потом. Что сделать сейчас?

— Нет. Я не для того вас нашел, не для того сейчас выгрызаю тихое будущее, чтобы войти в него одному. Мои женщины будут при мне. Чтобы мне не сойти с этого места живым, если вас еще хоть раз затронет рикошетом моя прошлая жизнь. Услышь меня, родная. Скоро все закончится. Партия почти сыграна. Доверься мне. И даже если ты откажешь, все равно будет по-моему. Однажды я уже уехал, поступил по-твоему, а теперь плохо всем.

На последних словах прилетает знатная пощечина. Даже тру место ушиба, которое горит огнём.

— Я виновата, что Снежку похитили? Из-за меня ее жизни грозит опасность? Ах ты, паршивец, — и начала бить меня ладошками в отчаянных попытках выплеснуть весь гнев.

В любой другой ситуации спустил бы на тормозах, но сегодня я тоже на нервах. Лежишь, никого не трогаешь, продумываешь безупречный план, а тут звонок друга похлеще, чем ушат с холодной водой.

Перехватываю ее руки и вжимаю в себя, накрывая губы поцелуем. Какие же они мягкие и сладкие. Словно и не было этих двадцати с лишним лет. Тот же запах волос, та же страсть, только формы под руками не угловатой малышки, сексуальной женщины. Отчаянно пью ее эмоции и словно заряжаюсь.

Вкладываю в столкновение губ не только инстинкты, но и обещания светлого будущего, просьбу довериться. Сопротивление длится не долго. Несколько минут, и она со стоном оседает в моих руках, сдаваясь на волю победителя. Мне бы остановиться, уйти, пока не поздно. Вот только делаю не то, что велит мозг. Подхватываю любимую и несу к кровати, ослепленный желанием.

Всё происходит слишком быстро, слишком спонтанно. Совсем не так, как я хотел и планировал. Но сегодняшний день весь идет через одно место. Родная моя, обещаю, в следующий раз все будет иначе, сейчас выше моих сил остановиться. Так долго один, так долго верен призраку прошлого. И вот он ожил в моих руках.

— Это был первый и последний раз, когда у тебя вышло, Юр. Мы уедем, мы не твои, — прижимаясь к груди, бубнит Маришка.

Пускай. Второй раз нам сейчас ни к чему, как бы не хотелось. А ссора точно закончится горизонтальной плоскостью. Когда вернем Снежку, тогда можно будет разбить пару сервизов, опробовать новые поверхности примирения, а пока дела.

— Позже поговорим, — нехотя встаю с постели, одеваясь на ходу. — Сейчас главное — дочь вернуть, а потом ты передумаешь. Я сделаю все для этого. Не для того столько лет ждал тебя, чтобы сдаться, даже не начав бороться.

Милова явно недовольна ответом, но отвечать не спешит. Так же, как и я, начинает одеваться, только начиная понимать, что только что произошло. Любовь случилась. Яркая и острая. Только такая возможна между двумя половинками, созданными друг для друга.

— Вот именно, главное — Снежинка. Только ради нее живу, и на тебя не променяю. Мне ее на ноги еще ставить, а с тобой мы пропадем.

Хочу возразить, но вместо этого стискиваю зубы и, схватив документы, возвращаюсь в дом Зорвота. Один. Пусть сама решает, куда и когда идти. Дам пару часов свободы. Пусть вспомнит, как плохо быть одной. Смотрю она уже успела забыть.

Персеньев уже ждет меня в кабинете друга, заканчивая оформление всех документов. Повезло, что он остался верен. Я даже не знаю, сколько ему предлагали за предательство. Молчит, чем вызывает еще большее уважение. С частью охраны мы скоро попрощаемся, потому что верность, купленная деньгами, — опасная штука. Нож в спину воткнут в любой момент. Только такие, как Аркадий, достойны остаться возле моей семьи и дел. Старик явно думал так же, когда выбирал сторону.

Через полтора часа нотариус уехал, и мы начали обратный отсчет. Теперь остается только ждать. Вмешиваться нельзя, чтобы не зацепило рикошетом, и это ожидание убивает. Марина пришла к шести, когда даже у меня начали сдавать нервы, а Аркаша говорил успокоиться и не звонить каждые пять минут. П осле седьмого звонка товарищ так смачно и громко ругнулся, что даже женщины услышали и покраснели.

Зато одна вредина перестала говорить, что я сижу сложа руки и ничего не делаю ради «любимой» дочери. Да если бы мог, порвал бы любого, но мы не в том положении, чтобы позволить себе такую роскошь.

— Мне страшно, — наплевав на все, Марина садится рядом и обнимает, позволяя себе уткнуться в мое плечо. — Вдруг что-то случилось и поэтому он не звонит? Я не переживу, Юр. Не переживу, — только не слезы, не умею я с ними справляться. Всю жизнь один ведь.

— Все будет хорошо.

И в этот момент звонит телефон. Ставлю вызов на громкую, потому что вижу, в каком состоянии мамочка. Сам в таком же, но мне не положено так открыто показывать страхи и впадать в истерику.

— Все прошло гладко. Борзый упакован по полной программе. Семья задета в рамках оговоренного. Только…

— Что ты медлишь. Говори, — после минутной паузы рявкаю в трубку, потому что нервы на пределе, и вцепившиеся в кожу женские пальчики ничуть не облегчают моего состояния.

— Снежаны в доме не было. Как и Дмитрия.

— Что?

Глава 33

Снежана

— Тук-тук-тук, — открыв дверь, Дмитрий имитирует вежливое вторжение. — Можно?

Могу лишь усмехнуться. Словно у меня есть возможность отказать. От их благосклонности зависит не только моя жизнь, но и малыша. Как бы я не боялась стать мамой, я ей буду. Главное — сохранить спокойствие, иначе последствия могут быть