Рейтинговые книги
Читем онлайн Чародей - Валентина Гончаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 77

И на сбор хлопка Юрий бы с ними ездил, а не Петр Ильич, и концерты под его руководством были бы веселее и содержательней, и вообще жизнь класса была бы намного интереснее и красивей. Кое-что получается и у меня, но уровня чародейского влияния Юрия на детские души мне никогда не достичь. Десятый класс жил своей мужской жизнью, я в ней участвовала, находясь близко, но сбоку. Петр Ильич тоже находился близко, но тоже сбоку. Юрий был бы ее центром. А я несколько со стороны радостно наблюдала, как, здороваясь и прощаясь, дэмзэлы вскидывают кулак с возгласом: "Но пасаран!", — как в программу их концертов вошли "Марсельеза", "Наш паровоз" и "Песня о Родине"… Взрослеют мальчики, набираются ума. С концертами они объездили все соседние районы. Везде хорошие сборы, несмотря на дешевизну билетов. Сколько в кассе денег, я не расспрашивала. Ребята распоряжались своим богатством умно и экономно. Заранее подсчитали, во что обойдется банкет, кому помочь деньгами для поездки на вступительные экзамены, кому купить обувь и одежду, куда девать остаток, если он окажется.

Однажды на уроке возник горячий спор о причинах гибели великих поэтов. Часть класса увлеклась Есениным, другая часть — Маяковским, и те и другие не верили в самоубийство своего кумира. Пушкин и Лермонтов погибли на дуэли, убийцы их известны и прокляты. Есенин и Маяковский тоже убиты. Ребята подступили ко мне с вопросом, кто их убийцы. Сказала, что они ошибаются. Проводилось следствие, самоубийство доказано. Не поверили. В результате — литературный вечер, названный очень вызывающе — "Нате!" Пели песни на слова Есенина, читали стихи Маяковского. Я изумилась той ненависти к "дряни", которой была пронизана вся программа. Мальчики становятся мужчинами. Везде успевают: играют в шахматы, гоняют футбол, участвуют в спортивных соревнованиях, выпускают стенгазету в два листа ватмана, пишут стихи, ездят с концертами, завели подруг и бегают к ним на свидания…. И хорошо учатся. Экзамены сдали прекрасно.

Наступила пора прощаться со школой. Спортивную площадку обсадили именными топольками. Тридцать два выпускника — тридцать два тополька. В конце площадки сколотили большой помост, перед ним расставили скамьи. Везде, где только можно, огромные букеты горных цветов. И зеленые ветки, как на Троицу. Стол под красным плюшем, школьный духовой оркестр из восьмиклассников. Виновники торжества нарядны, как именинники. Школьная форма сброшена, каждый одет во все новое по своему вкусу и достатку родителей. У всех над кармашком — комсомольский значок. Побриты, подстрижены, благоухают хорошим одеколоном. Втайне я ожидала, что вместе с аттестатами ребята получат особые самодельные открытки, но нет, открыток не было. Сияющий Петр Ильич вручил им только аттестаты. Выступили с поздравлениями от обеих шахт, от горкома партии и комсомола, от горисполкома и гороно. Потом концерт, гвоздем которого стала хвалебная песня в честь Апостолов. По радио часто передавали хор имени Пятницкого с рассказом о том, как по деревне зашагали торопливые столбы, вспыхнуло электрическое солнце на сосне, на зависть небесам. Дэмзэлы придумали другие слова. По школьному коридору от двери до двери Два Апостола шагают от зари до зари. Зашумела, заиграла детвора. Вам такое не приснится и во сне, чтоб Апостол улыбнулся по весне, чтоб учитель подружился с школяром, чтоб четверка подружилась с дневником! В нашей школе развеселая краса, и завидуют ребятам небеса! Кричали "бис", но выпускники не повторили свой дифирамб. Петр Ильич сидел с окаменевшим лицом. Неожиданное и очень сильное потрясение.

Потом пир горой. Столы накрыли в спортзале. Лимонад и пиво, плов, закуски, бутерброды, конфеты, печенье и пирожные. Посуда из шахтерской столовой, официанты оттуда же. В разгар застолья появилась мороженщица с бидонами во льду и начала оделять всех желающих розовым комочком молочной сладости, сдавленным сверху и снизу двумя вафельными кружочками. Тосты, поздравления, пожелания и песни. Потом гости разошлись, молодежь осталась танцевать и встречать рассвет. Городок разбросан по горкам и впадинам глубокой котловины, окруженной высокими горами. Школа находится в самой высокой части котловины, на горке со срезанной вершиной и раньше всех в городке освещается первыми лучами утреннего солнца, поэтому никуда не надо идти, чтобы встретить дневное светило, танцуй и жди. Два Апостола, я, выпускники и их подруги провели остаток ночи на школьном дворе. Дэмзэлы своими выдумками не давали скучать. На востоке, по ту сторону высоких гор полыхнуло огненное зарево, мы прокричали троекратное "ура!", спели хором "А ну-ка, солнце, ярче брызни…" и разошлись по домам. Большую часть дня я проспала, но к вечеру стала ждать, что кто-нибудь из дэмзэлов к нам с мамой заглянет, как бывало прежде каждый день. В этот раз никого. Мне нужно ехать на заключительную сессию, а осенью госэкзамены и диплом. До отъезда четыре дня, дел выше головы, но мальчиков ждала постоянно. Явились большой компанией аж на третий день. Никаких объяснений, где были, что делали. Птенцы вылетели из гнезда. В день отъезда на сессию увидела своих ребят в полном составе, пришли толпой и толпой же отправились на станцию. Площадка перед поездом запружена народом. Мальчики оттеснили любопытных, став перед вагоном плотным полукругом.

— Мы не прощаемся с вами, Татьяна Павловна, мы провожаем вас! Желаем вам на пятерки сдать сессию и госэкзамены, получить красный диплом, вздохнуть свободно, наконец, и хоть летом отдохнуть. Мы будем навещать вас, завалим письмами свою родную наставницу. Вы стали для нас родной на всю жизнь. Мы стали настоящими мужчинами благодаря прежде всего вам, родная Татьяна Павловна! Спасибо вам. Спасибо и вам, милая бабушка, за ваши пирожки и ватрушки, которых мы съели тонны за вашим столом. Знайте, наша помощь и поддержка вам всегда обеспечены, где б вы ни были. Мы знаем, какие песни вы любите, и сейчас их споем…

К моим ногам поставили корзину роз, а маме дали букет в руки. Над белыми домами в котловине, над копрами шахт и вечно дымящей ТЭЦ, над террикониками и ближайшими пригорками загремел спевшийся мощный хор вчерашних мальчиков, уходящих в бурное жизненное плавание и прощающихся со школой, которая выпестовала их и подготовила к суровой мужской доле.

Мама снова растроганно плакала, я крепилась, глядя на них с высоты тамбура. Нарядные, как на выпускном вечере, поют, душой отдаваясь песне, и смотрят на меня с грустной признательностью и мальчишеским преклонением. Тридцать два молодых человека, тридцать два порядочных и талантливых мужика, тридцать два варианта личности Чародея, тридцать два отблеска чародейского пламени Юрия, который три года вместе со мной выводил их на жизненную дорогу, идя впереди незримым поводырем. Они даже имени его не знают, а поют с той же душевной отдачей, с какой Юрий заставлял когда-то взволнованно биться мое сердце. Женщины в толпе вытирали слезы.

Поезд опоздал с отправлением на десять минут. Гудок… Состав тронулся… Сгрудившись плотнее, дэмзэлы трижды громыхнули:

— Но пасаран! Но пасаран! Но пасаран! — и взметнули к небу твердые кулаки.

В знак полной солидарности с ними я тоже вскинула кулак.

Позади меня в тамбуре стояли молодожены. Морской офицер из Мурманска увозил на Север по-девичьи скромную супругу. Я подарила ей корзину с розами, объяснив, что обе руки у меня заняты сумкой и чемоданом, на корзину нет третьей. Вручив мне три самых крупных и красивых цветка, они с радостью приняли неожиданный подарок, удивляясь, где это мальчишки могли раздобыть его. Цветы у нас на рынке не продаются. Офицер, совсем мальчик, года на два старше моих дэмзэлов, повторил слова Кости: "У меня никогда не было такой учительницы". Он провел меня в свободное купе, приняв на себя опеку надо мной. Я села к окну и, как в прошлом году, уперлась глазами в грязное стекло. Молодожены стали у окна в коридоре, мешая любопытным скапливаться у двери в наше купе. В прошлом году подходили единицы, а сегодня весь проход забит, не протолкнуться. Я становлюсь городской легендой.

Ночью самолет молодоженов вылетит с нашего областного аэродрома в Ташкент, оттуда прямым рейсом их доставят в Мурманск. Дорога займет меньше двух суток. Моряк через воинскую кассу купил мне билет на поезд, который доставит меня в столицу республики, усадил в вагон и стоял у окна, пока состав не тронулся. Супруга на вокзале стерегла их не очень богатый багаж. Мы поменялись адресами, обещали переписываться. В разгар сессии я получила от них письмо. Жена офицера сообщала, что долетели хорошо. От ташкентской жары розы нисколько не пострадали, укутанные вместе с корзиной в мокрую простыню.

Салон самолета наполнился их запахом, а дома, в Мурманске, вся команда с катера и соседи по офицерскому общежитию перебывали в их комнатке, восхищаясь чудесным благоуханием южных красавиц. Вянущие лепестки роз она собрала, высушила и добавляет в чай, когда приходят гости. Аромат чудесный! Получилось, что подарок моих дорогих мальчишек стал праздником для целой команды моряков где-то на Севере, у черта на куличках. Попав в крутую заморочку из зачетов, экзаменов, семинаров и культпоходов, я не смогла сразу ответить, послала писульку, выбравшись из трясины, с дипломом в руках. Нужно представить мое изумление, когда из Мурманска пришла тяжелая посылка с копченой рыбой. Поистине царский подарок! Но нам с мамой столько рыбы не съесть. Пару раз отварили картошки, пообедали с деликатесом, мама наделала пирожков, но без дэмзэлов они зачерствели. Отнесла посылку в учительскую. Попробовав кусочек, Петр Ильич тут же конфисковал ящик и объявил, чтобы сегодня вечером все собрались в зале методкабинета, где обычно проходят педсоветы.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чародей - Валентина Гончаренко бесплатно.

Оставить комментарий