Неформальные отношения (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел

Если он уже был мертв, посылали самолет.

Если он делал свой последний вдох, посылали самолет.

Я не могла перестать об этом думать. Боялась даже произнести это вслух, поэтому ждала, зажатая между Миллером и Кинси, ждала… хоть чего-то.

Но отсутствие новостей — было хорошей новостью. Я должна в это верить. Правда, же?

Из того, что рассказал Миллер, я поняла, что врачи беспокоились, что у Гранта поврежден спинной мозг, что возможно, парализовано все тело, что сломана шея или что он в коме.

Все это было плохо, очень плохо.

— А еще у него возможно растяжение, — вклинилась Кинси. — Я изучала спортивную медицину, знаю, я не врач, но все же растяжения тоже могут травмировать тело таким образом. Я просто… Не прекращайте надеяться, ладно, ребята?

Я кивнула.

Вышел доктор с мрачным выражением на лице.

Я даже не помню, как упала на колени. Только то, что Миллер поймал меня, а затем я упала в обморок.

Глава 42

МИЛЛЕР

Если бы я мог занять его место, то сделал бы это. И я говорю серьезно.

Видеть мою подругу полностью разбитой…

Я бы лучше умер.

Я бы предпочел быть мертвым.

Я крепко обнял Эм. Я дал Санчесу обещания и знал, что умру, но сдержу их. И я молился…

Богу, который так и не услышал, когда я просил вернуть мою маму.

Богу, который не слышал, когда мой папа превратился в алкоголика.

Богу, который игнорировал меня, когда я плакал из-за потери Эм.

«Ты мне должен», — сердито подумал я.

И клянусь, услышал голос: «Верь мне».

Глава 43

САНЧЕС

Мне снились ее губы. Они были горячими, потом холодными, касались моей горящей кожи. Каждый раз, когда видел ее лицо, я пытался дотянуться до него, но ничего не чувствовал, даже ее рта, когда она касалась моего. Это была пытка. И затем сон заканчивался, и меня снова поглощала темнота.

Либо это был самый худший кошмар…

Либо я умер…

Думаю, я бы выбрал смерть, чем постоянные мечтания о женщине, к которой не мог прикоснуться, которую не мог поцеловать, чей вкус не мог ощутить.

— Грант? — позвал меня ее голос.

Я открыл рот.

Раскрыл губы.

— Грант! — голос стал громче. Боже, мне хотелось протянуть руку и прикоснуться к ее голосу. — Открой глаза.

Я пытался.

Почувствовал, как движется мое запястье, а затем мои пальцы.

— Он двигается! — крикнул Миллер.

Почему, черт возьми, Миллер был в моем сне? Держись подальше от моего сна, мужик! У меня особый момент с моей девушкой! Мог бы поклясться, что она собиралась снять свою рубашку.

Я ухмыльнулся.

— Почему этот ублюдок улыбается? — громко произнес Миллер. — Клянусь, если он притворяется, я надаю ему по шарам.

Я попытался рассмеяться.

Раздался приглушенный мяукающий звук, который, уж точно издал не я, не так ли?

— Грант. — Я ощутил ее запах, ее, моей девочки, Соблазнительных Изгибов, а затем она коснулась моих рук, моего лица. — Пожалуйста, малыш, открой глаза.

Да ладно, мужик, это легко! Просто открой глаза! Я так сконцентрировался, что почувствовал головную боль, и вдруг они распахнулись.

Миллер отскочил назад.

— Серьезно? Ты не мог это сделать немного медленнее, чтобы, блядь, не пугать меня так?

— Я ничего не делаю медленно, — прохрипел я. — Только быстро.

Миллер ужасно выглядел, был в грязной форме. Серьезно, на нем было больше грязи, чем на поле. Уверен.

— Дерьмово выглядишь.

Его брови взлетели.

— О, это ты еще себя не видел.

Я поморщился.

— Что случилось?

Эм залилась слезами и не переставала плакать, по крайней мере, минут десять.

Мое сердце разбилось на миллион осколков, когда я потянулся к ней и притянул как можно ближе к себе, учитывая все мониторы и провода, подключенные ко мне.

— Ты посчитал что это охрененно весело — сыграть в американский футбол без шлема, — сказал Миллер. — И кое-кто буквально, чуть не оторвал тебе голову.

— Тяжелое растяжение связок, — объявил вошедший мужчина в синей медицинской униформе. — Что странно, так как я был готов объявить тебя мертвым, как только ты оказался здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Бля! Могу я попросить врача, у которого манеры получше в обращении с больными? — прорычал я.

— Это правда, — фыркнула Эм. — Даже я не знала что с тобой, пока медсестра не выбежала из палаты, чтобы сказать врачу, что ты двигался, но…

— Послушай… — вмешался доктор. — Либо тебе очень повезло, либо Большой Мужик наверху не хочет, чтобы твоя надменная задница занимала место на небесах, по крайней мере, пока.

— Ой, он сказал, что я попаду на небеса, — усмехнулся я. — Видишь? Так-то лучше, Док.

Эм ударила меня в плечо.

— Конечно же, попадешь! Ты… ты… — Она покачала головой, и по ее лицу покатилось еще больше слез.

— Детка, я же пошутил. Извини. — Я обхватил ее щеки ладонями и поцеловал в лоб.

Миллер удивленно уставился на нас.

— Ты в порядке, мужик? — спросил я.

— Да, — нахмурился он, потом почесал голову. — Неважно. Я просто… — ухмыльнулся он, глядя на пол, затем на потолок, слезы наполняли его глаза. — Кажется, у меня был один из тех особенных моментов.

— С самим собой? — спросил я.

— Вроде как, — чертовски рассеянно сказал он. — Постарайся не умереть в следующий раз, когда тебя ударят, ладно, мужик? А теперь дам вам немного времени наедине.

Раздражающий доктор продолжал писать какую-то хрень в моей карте. Я уставился на него; он уставился в ответ.

Вздохнув, я ждал.

— Тебе нельзя слишком много двигаться. Еще нужно будет повторно сдать анализы, но, похоже, ты полностью восстановишься. Скорее всего, ты не попадешь в плей-офф в этом году, но если через три недели будешь хорошо выглядеть… — Он пожал плечами. — И если твоя команда победит… — еще одна усмешка, — то сможешь играть в чемпионате.

— Спасибо, Док. — Я был просто счастлив, что не умер, хотя, похоже, он на это надеялся. Вот же ублюдок.

— Обращайся, — сказал он. — Я дам вам две минуты наедине.

Эм хлюпнула носом, а потом прижалась лицом к моей груди.

— Они отправили самолет за мной.

— Вот блин. — Мои глаза наполнили слезы. Я попытался их сдержать, но они все равно покатились. — Мне так жаль, детка. Мне очень жаль. — Я так сильно держал Эм, что у меня побледнели костяшки пальцев. — Ужасно жаль.

— Я думала, ты умер, — прошептала Эмерсон. — Я не могу… — Она обхватила мое лицо ладонями. — Ты так облажался! — Она слегка шлепнула меня рукой и поцеловала. — Ты заставил меня так сильно тебя полюбить, и теперь… теперь я не могу, Грант. Я не могу жить без тебя. Не могу. Я бы сошла с ума.

— Я не хочу, чтобы ты это делала, с тобой все будет в порядке, — сказал я успокаивающе. — Ты сильная.

— Ты делаешь меня сильнее. — Эм хлюпнула носом. — Храбрее. — Она поцеловала меня в щеку. — Ты улучшаешь во мне все, делаешь такой, какой я бы хотела стать. Ты делаешь меня совершенной, ты — дерзкий нахал, и мне бы хотелось все бросить и уйти, потому что мне было больно, очень больно, но я не такая девушка.

— Не какая девушка? — спросил я, когда огромный комок появился в моем горле, из-за чего стало невозможно дышать.

— Я не из тех девушек, которые все бросают, — тихо сказала она. — Я — девушка, которая остается.

Да, эти слезы как будто пришли из ада. Они просто продолжали наполнять мои глаза, словно так и надо, поганые сволочи.

— Так что, несмотря на боль, я остаюсь. Несмотря на боязнь, я остаюсь, потому что ты делаешь меня храбрее. И я так сильно тебя люблю, что не могу дышать без тебя.

Комок в горле был слишком большим, чтобы я не мог сказать что-то другое, кроме того, о чем кричало мое сердце:

— Выходи за меня.

Эм моргнула, а затем покачала головой.

— Что?

— Выходи за меня. Выходи за меня замуж. — Я неистово поцеловал ее в губы. — Не прямо сейчас, я ведь должен охрененно выглядеть, а Грант Санчес совсем не охрененно выглядит в больничном халате.