Рыбы России (Том первый) - Леонид Сабанеев

Само собою разумеется, что чем быстрее течение, тем труднее вываживание рыбы. Но и совершенно утомившаяся рыба, особенно крупная, часто прячется за камень, уткнув под него нос, вероятно от боли, причиняемой крючком. Случается, что пойманная форель по получасу и более упорно стоит за камнем, несмотря на энергичные подергивания лески. Но рано или поздно она выходит из засады и становится добычей терпеливого и хладнокровного рыболова. Иногда форель прячется в траву и водоросли, растущие по перекатам, и бывали случаи, что, запутавшись в них, от страха замучивалась до смерти. Если форель забилась в траву, надо также выждать ее выхода оттуда, изредка подергивая леску в разных направлениях, чтобы перерезать травы и расширить отверстие в них.

Совершенно утомившуюся рыбу потихоньку подтаскивают к себе, постепенно наматывая леску на катушку, и подхватывают сачком. Опытные рыболовы, впрочем, вытаскивают форель без сачка, спуская по леске большой и указательный пальцы и хватая ими рыбу снизу, под жабры. Если берег пологий и мелкий, то можно выволочить ее подальше от воды.

Форель, раз сорвавшаяся с крючка, очень долго не берет на искусственную мушку, и ее скорее можно поймать на живое насекомое. Рыба понятие об обмане связывает с обстановкой, а потому попадается на искусственную муху только когда будет выгнана из этого места или после паводка и вообще когда изменится все ее окружающее. Крупные форели, неоднократно бывавшие в переделках, местами вовсе не берут, несмотря на самые лакомые приманки. Есть даже одно наблюдение, показывающее, что такие старушки не только не хватают какой бы ни было приманки, но даже отганивают от нее молодых форелей[149].

Что касается ловли нахлыстом на живых насекомых, то она почти не отличается от такого же уженья голавлей и язей, к которому и отсылаем. Катушка при этой ловле уже не составляет необходимости, потому что риск оборвать губу меньше. Удилище должно быть гибче, чем для уженья на искусственную мушку, почему иногда приходится подвязывать к кончику свинцовый прутик. Ловить можно и поверху и под водою, даже со дна. Грузило (небольшая дробинка) употребляется лишь на большой глубине, когда насадка иначе не доходит до дна или когда ветер настолько силен, что мешает закидыванию. Общие правила закидывания те же, как и для искусственной мушки, только надо стараться забрасывать как можно осторожнее, чтобы не сбить насадку. Жало крючка должно быть совершенно свободно, и крючки выбираются возможно более крупные, насколько позволяет насадка. Отнюдь не следует торопиться подсечкою и иногда благоразумнее дать рыбе заглотать. Первый признак поклевки — некоторая задержка лесы, которая как бы за что-то задела. Поэтому леску слегка натягивают, а если осязание покажет, что рыба берет насадку, т. е. подергивает леску, подсекают, на тихой воде сильнее, на быстрой — только приподнимая кончик удилища. Обыкновенно форели дают вернуться на свое прежнее место, вниз, и тогда уже подсекают. Закидывать следует вверх по течению, и ловить на насекомых по течению еще неблагоразумнее, чем на искусственную мушку, так как они течением скоро сбиваются с крючка.

Лучшая насадка из насекомых для форели — мошкара, или ручейник (Phryganea), которой несколько видов. Это любимая мушка форели, в изобилии летающая над речками и ручьями летними вечерами. Добывают для ловли мошкару утром до солнца, пока воздух не согрелся, отыскивая ее в тростнике и высокой прибрежной траве. Только надо хватать ее фазу, возможно быстрее, так как она сейчас же падает вниз и быстро скрывается в траве. Насаживают с головы на крючок № 5–6 и ловят на нее большею частию на перекатах. Лучший лов на мошкару — с заходом солнца и почти всю ночь; в августе форель берет на это насекомое и в течение дня. Голавли, язи и другие карповые, наоборот, предпочитают мошкаре кузнечиков и больших мух.

Рис. 86. Мошкара

У нас в России ловля форели на искусственных насекомых практикуется только в Финляндии и в некоторых местностях северо-западной России. В мелких речках Камского бассейна пеструшку удят на червя или на живых насекомых; на Кавказе же, а вероятно и в крымских речках, ловля на насекомых совершенно неизвестна: даже англичане, живущие по Черноморскому берегу, удят форель на червя, на кишки или на мясо и считают ловлю нахлыстом совершенно здесь неприменимою.

Главное уженье форели на Кавказе бывает весною, с марта, вообще в мутную веду; в мелкую и светлую воду форель стоит в бочагах и берет почти исключительно ночью. Черви (простые земляные, а не выползки) насаживаются обыкновенно на 3 № крючка, до 4–5 вместе. Удилище и леска самые первобытные, поплавка не бывает. Большею частию здесь, начиная от Владикавказа и кончая речками, впадающими в Черное море и в Куру, форель ловят на подпуски[150] из толстой бечевки с 3–4 крючками на расстоянии 6 вершков один от другого, на коротких волосяных (в 20 волос) поводках. Грузилом служит свинцовая гиря в 2–3 фунта с кольцом вверху. Крючки (английские) № 3/0 и крупнее насаживаются кусками сырой баранины или говядины. Грузило закидывается на средину реки, а конец бечевки прикрепляется к кусту или к камню; иногда, впрочем, ее наматывают на палец.

В юго-западном Кавказе, по свидетельству г. Глушанина, форель ловится также на перемет[151], который делается таким образом: берется тонкий шпагат, так чтобы его хватило через речку, а к нему привязываются 3–4 поводка, длиною каждый не менее аршина, и на таком расстоянии, чтобы крючки не доставали друг друга. К лескам прикрепляется, на четверть от бечевы, поплавок (пробка, разрезанная на 3–4 части) и грузило, так, как это делается в обыкновенной удочке. Поплавки эти для того, чтобы леска металась по сторонам. Переметы ставятся там, где течение воды хотя и сильное, но ровное и широкое, но не там, где вода пенится, где по причине открытых берегов днем нельзя ловить форель. Ни шпагат, ни крючки не должны лежать на дне; лучше, если шпагат лежит на поверхности воды или близко от нее. Концы шпагата укрепляются на обоих берегах речки. Насадкой служат обыкновенные черви, только надо выбирать здоровых и сильных. Лучше всего ставить перемет за ½ часа до рассвета, а вечером — за час до заката. Осматривают его тогда ночью с фонарем, так как попавшуюся на крючок можно снять и надеть свежего червя, который проживет до рассвета. Днем форель на перемет не вдет, а потому его надо утром снимать совсем.

Промысловой ловли форели другими снастями нигде не производится: эта рыба в бредни, невода, а тем более в верши и крылены попадается очень редко, так как слишком для того хитра, осторожна и проворна. Даже в окрестностях Петербурга форель ловят на удочки, а не снастями. Только здесь форель имеет некоторое, хотя и небольшое, промысловое значение, так как доставляет хороший заработок нескольким десяткам лиц. В продаже она ценится здесь кажется до 1 руб. фунт, даже более, но и в глуши Уфимского Приуралья тамошняя красу ля продается на месте по 30 коп. фунт. На Кавказе местами довольно успешно ловят форель известной накидкой, малушкой[152], метко бросая ее в то место, где замечена форель, преимущественно в бочагах. Кроме того, как известно, на притоках Кубани казаки загоняют форель осенью, когда она соберется в стаи для нереста, в расставленные поперек всей речки сети. Так как вода в это время холодна, то загон совершается очень оригинальным способом — верхом на лошадях.

Форель имеет чрезвычайно нежное мясо, белого или розоватого цвета, смотря по качеству воды и корма. Вкусом она напоминает стерлядь, но имеет какой-то особенный, ей одной свойственный запах, немного похожий на запах свежих огурцов, но более слабый. Заснувшая форель уже через сутки теряет вкус и начинает портиться, даже на снегу. По словам рыболовов (уральских), если пронести заснувшую форель 5–6 верст, то она теряет в весе — «истекает» — на целую четверть(!). Зная это, старые рыболовы кладут ей в жабры крапиву, которая, по их словам, не дает ей уснуть. Трудно поверить, чтобы уснувшая рыба могла потерять четвертую часть веса, и скорее это может случиться с живою рыбою. По крайней мере за границей все рыболовы, чтобы сохранить вкус пойманной форели, немедленно прикалывают ее и кладут в корзинку, выложенную сырой травой. Иногда форель убивают особым молоточком, а в случае необходимости ударяют головой о камень.

В заключение следовало бы сказать об искусственном разведении форели и других лососевых рыб. Но такая широкая тема увлекла бы нас очень далеко, а потому лучше ничего не говорить об этом предмете, тем более что практическое значение разведения у нас форели, семги и сигов еще не вполне доказано и может быть оспариваемо. Да и вообще разводить рыбу в таких водах, откуда она может уйти, не в интересах частного лица. Таких же замкнутых вод, т. е. прудов и озер, притом с достаточно глубокой и холодной водой, в которых могли бы вполне прижиться и размножаться форель и сиги, у нас очень немного. Не следует забывать, что форель никогда не может конкурировать с несравненно более плодливыми хищными рыбами и может процветать только там, где последних нет или очень мало. Щуки, судаки и окуни не дают пощады форелям, не разбирая того, вывелись ли они сами, будут ли они доморощеные или выписные. Кто имеет ключевые пруды, тот, впрочем, имеет возможность если не развести форелей, то выкормить форелей, выписанных с казенного Никольского или из частных петербургских и остзейских рыбоводных заводов. Искусственное оплодотворение форелей слишком хлопотливо и в малых размерах очень убыточно. В последнее время появились в продаже более выносливые и быстро растущие мальки — помеси форелей с пальей, но американской радужной форели — всеядной, самой неприхотливой, самой вкусной и выгодной — у нас еще нет, хотя за границей она уже разводится с большим успехом. Кто желает ознакомиться с разведением форели и других лососевых, тот может обратиться к руководству фон дем Борне, переведенному на русский под редакцией г. Гримма.