Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

я хочу, чтобы ты знала. Никому не рассказывала ещё, а мне до сих пор на сердце тяжело.

Что же там за тайна такая? Мурашки побежала по моей коже. Беатрис сидела напротив на краю кровати, сложив белые тонкие руки на коленях. Она опустила глаза.

— В день твоей свадьбы нас с Лейлой выгнали, как ты ушла с отроком князя. Йорген пришёл и сказал, что воины выпили и могут что-то нам сделать. Мы, ясное дело, забоялись. Пошли в повозку. Уже на дворе Йорген окликнул меня, — Беатрис улыбнулась. — Знаешь как сказал? Как вчера было, помню: «рыженькая». Мило, правда?

Я пожала плечами. Чуть улыбнулась, видя улыбку подруги. Потом она помрачнела.

— Отозвал меня в сторону, мол, поговорить. Я, глупая, велела Лейле идти в повозку, скоро догоню. Глупая! — снова пшикнула Беатрис и взялась за голову. Взъерошила рыжие волосы. Она поставила локти на колени и скорчилась. Мне стало так страшно, потому что я поняла, к чему она ведёт. Не смогла пошевелиться, даже чтобы погладить её спину. Беатрис продолжила со слезами в голосе: — Йорген… он отвёл меня обратно в дом, там было темно, какой-то закуток, подхватил на руки, к стене придавил и… Я настолько не верила, что со мной такое происходит, что забыла, как кричать. Даже не заплакала, представляешь? Мне было так страшно, что я думала, с ума сойду.

— Боги… — вырвалось у меня. Взглянула на подругу совсем иначе. Я-то думала, она счастлива и влюблена, и ребёнок её от большой любви. — Боги, Беатриси… мне так жаль…

Глупые слова, но я не знала, что сказать. Беатрис не подняла головы. Я увидела, как слёзы текут по её носику, усыпанному веснушками. Капают на подол нижней рубашки. Она продолжила:

— Было больно. А ещё он был выпивший, от его рук пахло кровью. Помнишь, тогда предателей казнили. Он очень сильный, мне было не вырваться. Я перетерпела. Он поставил меня на пол и дал денег, как какой-то шлюхе, представляешь? Пара золотых, не помню, — Беатрис уже всхлипывала. — Вот тогда я заплакала. У меня кровь текла, оттуда. Не могла найти исподние штаны в темноте.

— А что Йорген? Он ушёл? — мне было искренне обидно за мою добрую, доверчивую подругу. Придушила бы этого зверя голыми руками.

Беатрис покачала головой и чуть улыбнулась.

— Наверное, ему было стыдно, не знаю. Йорген очень удивился. «Ты девка ещё, что ли?» — спросил он тогда и дал мне ещё золотых, целую горсть. Извинился и проводил до повозки. Хотел, чтобы я пошла к нему в шатёр, но я так боялась его, что отказала. А утром вышла, он ждёт меня, как пёс побитый. Принёс ещё деньги. Опять извинялся и просто прохода мне не давал.

— Понравилась.

— Да. Говорит, что сразу влюбился.

— А ты? Ты-то любишь его⁈ — теперь я уже не знала, что и думать. Воистину, не одна я настрадалась в первую ночь после свадьбы. — Или ты из-за ребёнка с ним? Боги, а мы с Лейлой глупые! Давили на тебя! Прости!

— Ничего, вы хотели меня устроить. Я его люблю. Йорген хороший, просто немного грубый и порой с ним тяжеловато. Но для меня всё сделает. И для нашего ребёнка. Я уже не боюсь его, просто страшно вспоминать о том дне, — призналась Беатрис. — Мы редко о том говорим, ему стыдно вспоминать. Если, упаси боги, и заговорит, то всё. На коленях передо мной ползает и суёт золото. Вспоминает, если выпил.

— М-да… а я-то думала, мне одной тут достаётся, — постаралась сгладить разговор шуткой.

Мы усмехнулись. Я вернула флягу Йоргена. Беатрис будто посветлела, выговорившись. Я и не думала, что она тоже пережила этот ужас. Корила себя, что узнаю лишь сейчас. Представляю, как плохо ей было в те жуткие дни, но тогда я и сама была измучена страхами. Плохая я подруга.

Было холодно. Мы обнялись и лежали в темноте на кровати в тишине и спокойствии. После рыданий тянуло в сон. Беатрис положила мою руку себе на живот.

— Чувствуешь, раздулся? — спросила она шёпотом. Я восторженно закивала. Мне было удивительно, что внутри неё новая жизнь. Я осторожно погладила её. — Жду, когда толкаться будет. Интересно, как оно? Боязно немножко, рожать-то больно. Йорген обещал, что со мной будет, когда срок придёт. Даже на восток с ним поеду.

— Рада за тебя. Я тоже поеду, Зиг сказал, что возьмёт меня. Выучу языки и буду ему помогать… Исак учит меня говорить на восточных, представляешь? Говорит, я способная.

— Исак? Это новых хранитель? Он милый, и глаза у него добрые.

— А ещё он такой умный! — вздохнула я. Потом вспомнила про Гуди. — Не знаю, что теперь делать.

— С Гуди? А ничего. Просто не говори и не встречайся с ним, всё станет понятно. Ты жена князя. Он это знал, нечего волочиться за тобой. А если снова полезет, пригрози, что Зиг его повесит. Мигом уберётся.

Так и порешили сделать. Но на сердце было тревожно.

Глава 31

Девчонка

Почти целыми днями я была с детьми. Одд и Скегги оказались теми ещё сорванцами. Разбили пару горшков доме, сломали игрушку, ту, что с колёсами и ездила. Оддманду пришлось повозиться, чтобы починить. Мальчишки шугали кошек, живущих в усадьбе для отлова мышей. Трепали Шторма за хвост и носились по дому, словно ужаленные. Я уставала с ними, но ни за что не согласилась бы вернуть их обратно в город.

— Здравствуй, Исак, как твои дела?

Мы не виделись с хранителем несколько дней. Я всё возилась с мальчишками — играла, гуляла и шила им одежду. Сейчас выдалась минутка, когда я уложила их спать в княжеских покоях и поспешила на урок языка. Мы начали перед моим отъездом в город, но так и закончили. Заботы поглотили меня.

Исак сидел на стуле. Стол вокруг был завален свитками. Горела свеча. Хранитель поднял на меня красные глаза. Он улыбнулся, и улыбка показалась мне безумной.

— Здравствуй, госпожа. Я не спал сутки, — признался друг, хмыкнув. Уступил мне место и потянулся. Я услышала, как хрустит его спина, и вжала голову в плечи. Честно сказала:

— Выглядишь ужасно.

— Я знаю, — усмехнулся Исак и приготовил глиняную дощечку и острое писало. — Но что не сделаешь ради знаний. Занятные свитки, тут про старые способы лечения. Довольно… любопытные методы.

— Ого, ничего себе! Боги, у меня совсем нет времени, чтобы читать, — пожаловалась я. Взялась за палочку. — Эти дети скоро разрушат наш дом. Зиг убьёт меня, когда вернётся. Они разрисовали углём стены в главном зале.

Исак засмеялся. Мне вот было не