Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M.

Не было ни одного голоса, кроме голоса Белгара, который бы возразил Донато. Не пуская Вульфрика в Большой зал, подальше от Высокого стола, он добился того, что после смерти Белгара класс воинов будет навсегда исключен из правления.

"В ходе своей торговли я завел связи с влиятельными людьми в городах, — сказал Донато. Я могу послать весточку некоторым из них, чтобы узнать, какие есть возможности оказать нам необходимую поддержку. Как я уже сказал, за это придется заплатить. Чтобы показаться им как можно более привлекательными, нам нужно знать, что у нас еще есть и что мы можем получить. На Юге популярны меха, их легко добывать и перевозить. Мы должны рассматривать их как приоритет. И наши лошади тоже".

Среди собравшихся раздался ропот согласия. Вульфрик подумал о разочаровании, которое, должно быть, испытывал Белгар. Как бы ни изменилась жизнь Вульфрика, для Белгара Леондорф, должно быть, казался чужим местом.

Наконец, Белгар добавил свой голос к звуку. 'Очень хорошо', - сказал он, потерпев поражение. 'Установи контакт с тем, с кем ты имеешь дело. Посмотрим, что можно сделать".

Наслушавшись вдоволь, Вулфрик отправился на поиски Адальхаид. Пока он шел, он обдумывал то, что только что узнал. Как бы подозрительно ни относились северяне к своим южным соседям, возможно, это было бы к лучшему. Между Леондорфом и южными городами существовала торговля и связь. Вульфрику дали понять, что они не так уж далеки от народов Северных земель. Отец рассказывал ему, что когда-то, давным-давно, они были такими же, но стали частью великой империи, которая направила их по другому пути. Все это было так далеко в прошлом, что истории почти не отличались от тех, что рассказывали, когда Джорундир и его волк Ульфир еще ходили по земле.

Как и торговцы, воины отправлялись на юг, чтобы сражаться, добывать славу в далеких землях. Это называлось идти по Пути Джорундира. Это было своего рода паломничество, опыт и отвага перед неизвестностью. Вульфрик часто мечтал увидеть экзотические места, познакомиться с незнакомыми народами и сразиться в великих битвах. С приходом южан многое изменится, и Вулфрик не мог не задаться вопросом о своей роли в этом деле. Его исключение из совета ясно говорило об одном: время воинов в Леондорфе прошло. В будущем деревню будут защищать солдаты Рюрипата, управлять ею будут купцы и дворяне. Что же делать ему? Он не умел ни торговать, ни учиться. Однако ему нужно было думать не только о себе. А как же Адальхаид? Он не мог взять ее с собой.

Вульфрик нашел Адальхаид, стоящую у останков своего дома вместе с матерью и рыдающую. В сгоревших останках дома она собрала небольшую кучку обугленных костей. Сначала ее отец, теперь ее мать. Вулфрик не знал, что ей сказать.

В Северных землях было принято сжигать тела умерших и только потом хоронить то, что осталось. Для матери Адальхаид это была единственная часть ритуала. Вульфрик почувствовал комок в горле, когда увидел, как расстроена Адальхаид. Он подумал о Расбруке. О пламени. О крови. Возможно, Донато и приложил руку к первой битве, но нападение на деревню было неспровоцированным и необоснованным. Он увидит, как они сгорят за это, если это будет последнее, что он сделает.

Ничего не говоря, он пошел к выжженной земле, которая когда-то была маленьким сараем на заднем дворе его дома. Он ковырялся в золе, пока не нашел лопату, от которой сохранилось достаточно рукоятки, чтобы быть полезной.

Он вернулся к Адалхаид, его смысл был очевиден. Его мать извинилась и вернулась помочь другим. Адальхаид посмотрела на лопату и кивнула. Она положила кости на кусок ткани, а затем связала их в пучок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

'Ты хочешь положить их куда-нибудь?' — спросил он. Хотя недалеко от деревни было захоронение, многие люди предпочитали хоронить своих близких в местах, которые имели для них значение.

Она снова кивнула. "Да. С моим отцом".

У родителей Адальхаид было любимое место у дерева, как и у Вульфрика с Адальхаид, но на другом конце деревни, с видом на далекое море на западе. Они отправились туда, и Вулфрик работал в тишине, копаясь в голом участке земли, который совсем недавно был потревожен для захоронения останков ее отца. Он старался копать не слишком сильно, опасаясь повредить уже имеющиеся кости, и только затем удалял рыхлую землю.

В конце концов он увидел кусок ткани и остановился. Он отступил назад, давая Адалхаид немного пространства, пока она укладывала свою маму на землю вместе с отцом. Она издала один всхлип, но быстро пришла в себя, и единственным признаком ее расстройства были слезы, стекавшие по ее лицу. Когда она закончила, Вулфрик засыпал землю обратно с такой тщательностью, на какую только был способен.

На следующее утро Донато отправил делегацию на юг. По его словам, им нужно было действовать быстро, если они хотели удержать то немногое, что осталось. В этом Вулфрик считал его правым. Теперь, когда решение было принято, медлить было бессмысленно. Однако циник в нем отказывался верить, что мотивацией Донато было благополучие деревни. Ему было интересно, что Донато рассчитывает получить от всего этого.

Вулфрик смотрел, как делегация уходит, среди них не было ни одного воина. Родульф ехал во главе делегации, такой же надутый и преисполненный собственной значимости, как и тогда, когда он был еще учеником. Вульфрик ожидал, что Белгар будет настаивать на поездке, но, похоже, этого не произошло. Вульфрик понял, что ожидал от старика слишком многого. С каждым днем он выглядел все более хрупким, и Вулфрик опасался, что дни, когда он мог рассчитывать на его совет, сочтены.

Пока не вернулась делегация с любой помощью, которую они могли получить, Вулфрику оставалось только броситься на восстановление, насколько это было в его силах. В этом было больше разочарования. Несмотря на молодость, физическую форму и силу, Вулфрик не имел никаких навыков. Труд и ремесла были ему незнакомы, и он был не более полезен, чем обуза. Те, кто владел кузнечным и плотницким делом, были самыми важными людьми в деревне, но их было немного, и Вулфрик чувствовал себя совершенно бесполезным.

Он был рад сделать все, что от него требовалось, но жители деревни не привыкли приказывать воину. Вульфрик вместе со Стенном, Роалом и Фарлофом стоял в стороне от рабочей бригады, которая занималась рубкой деревьев и подготовкой их к распиловке на доски. Каждый раз, когда кто-нибудь из рабочих проходил мимо, он почтительно кивал им, но ничего не говорил. В конце концов они сами взялись за то, чтобы начать рубить деревья и тащить их в деревню.

39

Делегаты вернулись в деревню через неделю после нападения с незнакомцами на хвосте. Они были бодры, но выглядели усталыми и не хотели ничего рассказывать жителям деревни. Они сошли перед остовом Большого зала с пышностью людей, считающих, что в их руках судьба всех вокруг, что, как вынужден был признать Вулфрик, было недалеко от истины.

Чтобы укрыть находящихся внутри от непогоды, был натянут брезент, но его уже трудно было назвать зданием. Они вошли внутрь, и остальным жителям деревни пришлось ждать, чтобы узнать, какие новости они принесли.

Некоторое время люди стояли без дела, но когда стало ясно, что ждать осталось недолго, они постепенно вернулись к работе. В конце концов мужчины вышли из построенного на скорую руку Большого зала. Новые лица сбросили свои дорожные плащи и стояли в контрасте с остальными, их прекрасные, богато раскрашенные одежды выдавали в них чужеземцев. Вулфрик почувствовал надежду. Вряд ли южане стали бы посылать людей на север, если бы не намеревались помочь. Ему не нравилось, что перспектива иностранной помощи вселяла в него надежду.