Земля, до восстребования - Евгений Воробьев

- Интересно, как?

- Укротитель медведей.

- Для русских это даже остроумно! - рассмеялся Кертнер.

В самом деле смешно: весьма вольный перевод русского слова "медвежатник"!

Следователь рассказал про знаменитого взломщика сейфов, который сидел в миланской тюрьме еще во время первой мировой войны. Итальянцы узнали, что в австрийском посольстве в Берне хранятся важнейшие военные документы. Взломщику обещали свободу, если он сумеет проникнуть в то посольство, вскрыть сейф, похитить документы. Взломщик согласился, терять ему было нечего. Его переправили в Швейцарию, он снял комнату напротив австрийского посольства, досконально изучил распорядок дня всего персонала и в удобное время проник в здание. Он открыл сейф, выполнил поручение, привез секретные документы в Италию, а все лежавшие в сейфе швейцарские франки, согласно условию, присвоил. Нечего и говорить, что в тюрьму взломщик уже не вернулся.

- Хочется думать, что сейчас итальянцы, с большим уважением относятся к секретным сейфам моей родины, - сказал Кертнер.

- Во всяком случае, мы не более любопытны к вашим, чем вы к итальянским секретам, - отпарировал следователь.

Трехдневный перерыв в допросах был вызван тем, что вскрывали сейф в "Банко ди Рома". Второй следователь, в отличие от первого, понимал: Кертнер не стал бы по-мальчишески прятать ключи, если бы в сейфе на самом деле хранилось что-то секретное; всякий сейф можно в конце концов открыть. На этот раз пришлось автогеном вырезать замок в бронированной дверце, что удалось сделать только на третий день.

Новый следователь ничуть не удивился, когда узнал, что ничего изобличающего в сейфе не обнаружено.

Кертнер уже понял, что у нового следователя совсем другой уровень мышления, нежели у тщедушного коллеги, никудышного психолога. Этот дотошнее, догадливее, умнее предшественника, и разговаривать с ним будет нелегко.

Коротышка не спускал с Кертнера колючего взгляда, а новый следователь избегал того, чтобы допрашиваемый читал ход его мыслей, и, наоборот, сам прятал глаза за дымчатыми стеклами. Не про таких ли людей Достоевский где-то сказал: "С морозом в физиономии"?

У нового следователя аккуратная, круглая, похожая на тонзуру, лысина, окаймленная густыми, уже седеющими волосами - будто темя его выбрито, он священнослужитель и лишь перед допросом снял сутану, а мундир его - не более чем маскарад. На толстом пальце перстень с крошечным черепом, и новый следователь играет своим перстнем, внимательно его разглядывает, будто видит череп впервые.

- А куда делся скафандр, который вам продали в Монтечелио весной этого года? - неожиданно спросил следователь.

Кертнер оценил опасность вопроса и ответил без запинки:

- Чемодан со всеми кислородными доспехами лежал на моем шкафу. Я давно не пользовался герметической маской.

- Никакого чемодана на шкафу не было.

- Значит, его унесли ваши сотрудники при обыске.

- Для чего?

- Для того чтобы вы могли утверждать - чемодана не было... Я уже имел честь поставить вас в известность о том, что ни за одну вещь, "найденную" вашими полицейскими при обыске в мое отсутствие, и ни за какую пропажу я отвечать не намерен. Пользуясь моим арестом, натаскали в дом и включили в опись какие-то чужие чертежи, бумаги, черт знает что. Уже сам обыск в отсутствие хозяина - провокация. Убежден, что если бы вы, синьор комиссар, занимались моим делом с самого начала, вы не допустили бы такого беззакония и не поставили бы себя тем самым в затруднительное положение.

Следователь и так раздражен топорной работой сыщиков, а Кертнер умело использовал для своей защиты все нарушения закона при аресте и обыске.

Не было ничего особенно подозрительного в том, что Кертнер отправился весной нынешнего года на опытный авиазавод и заказал себе скафандр для высотных полетов. Большинство самолетов не имеет герметичных кабин, а без кислородной маски высоко летать нельзя. В самом скафандре ничего особо секретного нет, в специальных журналах уже появились подробные технические описания, фотографии, чертежи. Но для решения задачи, которая стояла перед Кертнером, ему нужен был образец. Этот кислородно-дыхательный прибор с герметичной маской ("струменто делла респирационе артифичале") уже несколько лет применялся в Италии при выполнении высотных полетов. В частности, этой маской и прибором пользовался летчик Донати при своем рекордном полете в апреле 1934 года на высоту 14,5 км. Сконструировал маску профессор Херлистка, доцент физиологии при Туринском университете, а также ученый консультант при опытном центре в Монтечелио. Минувшей весной Кертнера можно было часто видеть там на аэродроме. Не раз и не два он сам подымался на высоту. Но затем счел, что кислородная маска еще нужнее Старику, переправил ее с оказией в Центр, и с тех пор в чемодане на шкафу лежали вещи, которые вовсе не носят на больших высотах.

"Лысый видит меня насквозь, - отметил про себя Этьен. - И понимает, что я точно так же вижу насквозь его. Хотя я очень стараюсь скрыть это..."

И чем очевиднее становилось, что новый следователь - дока, тем Кертнер делался спокойнее. Он принял непринужденный вид, - наконец-то ему представилась счастливая и такая редкая для коммерсанта возможность откровенно поговорить с умным человеком о своем деле. Великая наука самообладания!

Следователь начал выяснять обстоятельства последней поездки Кертнера в Испанию:

- Вы же могли поехать туда скорым поездом через Ниццу и Марсель. Зачем вам нужно было ехать пароходом через Специю да еще двое суток ждать в порту парохода "Патриа"?

- Разве вы не знаете, что пароходом, если даже купить билет первого класса, проезд в три раза дешевле, чем скорым поездом? Я не жалуюсь на бедность, но привык считать ваши лиры, как бы они ни стали легковесны. Еще отец приучил меня считать каждый шиллинг...

Иногда выгоднее сыграть роль богача, который сорит деньгами, а иногда - притвориться прижимистым, скуповатым...

Да, он много лет занимается чертежами разных моделей самолетов. Как он может не интересоваться авиационной техникой, если сам занят усовершенствованием авиационных приборов, имеет в этой области несколько изобретений и его авторство удостоверяется международными патентами? Да, он иногда проявляет любопытство, которое могут счесть нездоровым те фирмы, которые скрытничают и секретничают, что называется, на пустом месте. Он исповедует ту точку зрения, что ради общего прогресса авиации не грешно подобрать и то, что плохо лежит, то есть лежит без движения. Следователю хочется назвать это техническим плагиатом? Кертнер предпочел бы называть такой повышенный интерес к чужим чертежам творческим заимствованием новинок. Но дело, в конце концов, не в формулировках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});