Сиэль. Следы на снегу (СИ) - Алиса Жданова

class="p">Опалы. Родовые камни семьи Эттрейо.

— На память, — мужчина передал мне обруч, и, лишь взяв его в руки, я поняла, что это не обруч, а диадема. — Поколения женщин рода Картрайтов выходили замуж в этом украшении. Теперь оно принадлежит тебе.

Я молча сжала диадему в руках, безотрывно глядя на лорда Каэла. Он что, думает, я смогу когда-нибудь выйти замуж? Забыть его, забыться с другим?

Последний закатный луч, мелькнув в оконных щелях, скрылся за горизонтом. Наступила ночь.

— Пора, — бросив быстрый взгляд на окна, произнес мужчина. — У нас мало времени.

Я закусила губу. Если я уеду…

— Все будет хорошо, — утешил меня лорд Каэл, видя, что я колеблюсь. Его голос был уверенным и спокойным, и моя тревога за него немного утихла. — Мне ничего не сделают. Если он не в силах удержать рядом девушку, разве могу я нести за это ответственность?

— Но… — заикнулась было я, однако мужчина, нагнувшись ко мне, запечатлел на моих губах быстрый поцелуй, заглушивший возражения.

— Все будет хорошо, — твердо повторил он и, взяв меня за руку, повел к выходу. Я отметила, что если до этого вечера мужчина избегал любых прикосновений, то сейчас, наоборот, буквально не мог оторвать от меня рук. Стремился наверстать упущенное? Или запомнить — перед тем, как мы расстанемся?

На глаза навернулись слезы. Сама я ни за что бы не смогла уехать — но лорд Каэл, не медля, вывел меня за ворота, усадил на лошадь и хлопнул ту по крупу. И вот уже она скачет, а я, сидя верхом, оглядываюсь на его высокую фигуру в темных одеждах министра — и она скрывается за поворотом. Последнее, что я увидела, это как лорд Каэл, покачнувшись, шагнул следом за мной.

И это буквально разбило мне сердце. Прижав руку ко рту, я заглушила всхлип, а по щекам ручьями потекли слезы. Мы больше никогда не увидимся.

Лорд Каэл хочет, чтобы я уехала в Эттероун. Он любит меня, но отпускает, чтобы защитить от императора.

60

Не знаю, каким чудом я нашла Дом Пиона этим вечером. Наверное, благодаря тому, что в этот час квартал развлечений был единственным ярко освещенным местом в городе. А Дом Пиона отличался от соседних знаний гигантскими опознавательными символами — собственно, фанерными пионами.

Передав поводья мальчишке у входа, я постаралась собраться. Сейчас нужно не рыдать, а выполнить указание лорда Каэла. Украдкой смахнув слезы, я сделала надменное лицо и смело шагнула в притон.

— Что пожелает гос… — встретившие меня давешние одинаковые девушки, углядев платье, дружно закашлялись. — Госпожа? — наконец выдавила одна из них, самая смелая.

Я мрачно и холодно улыбнулась. Сейчас мне было бы даже все равно, если бы на меня напали и попытались пленить. Наоборот, смогла бы выпустить пар и дикое внутреннее напряжение, от которого меня мелко колотило.

— Мне нужно встретиться с вашей хозяйкой, — бросила я, глядя прямо перед собой. Не потому, что боялась увидеть что-то неподобающее — а потому что на глаза опять навернулись слезы. Вдруг вспомнилось, как мы были тут с императором. Тогда я еще не знала, на что он способен. И как лорд Каэл встретил нас ночью на полдороге ко дворцу…

К счастью, девушки не стали строить предположений, зачем мне нужна их хозяйка, и просто проводили к ней в кабинет. Мне навстречу из-за массивного стола поднялась женщина в роскошном шелковом платье и с броским макияжем. Позади нее ровной стопкой выстроились бухгалтерские книги, подписанные по годам.

— Я от лорда Эттрейо, — не зная, как обозначить цель своего визита, произнесла я, поздоровавшись. — Он…

— Конечно, конечно, — тут же закивала женщина. Я украдкой выдохнула: где-то в глубине сидел легкий страх, что она, вопреки договоренностям, откажется помогать мне. И что мне тогда делать? Куда идти? — Пойдем за мной, милочка, я приготовила тебе комнату.

Спустя несколько минут мы с ней оказались на третьем этаже. Судя по всему, тут принимали самых состоятельных гостей, потому что на весь этаж было всего несколько огромных, роскошных номеров. Женщина распахнула передо мной дверь — но, шагнув внутрь, я оцепенела от ужаса. Потому что прямо посреди комнаты, на специальном деревянном манекене было надето шикарное, великолепное свадебное платье.

Неужели это ловушка?

— Что это? — отпрыгнув от хозяйки дома развлечений, я прижалась спиной к стене. На пальцах, готовое сорваться, замерло защитное заклинание.

— Ох, милочка, ты меня чуть седой раньше времени не сделала, — укоризненно покачала головой женщина, заходя следом за мной и плотно прикрывая дверь. — Это у нас… гости оставили пару дней назад. Сбежавшая невеста с полюбовником. Вот не знаем, куда убрать, ни в одну кладовку не влезает. Видишь, какой шлейф? — и, указав мне на аккуратно расправленный на ковре вышитый шлейф, который действительно занимал половину комнаты, женщина покачала головой. Однако ее досада, скорее всего, была напускной: такое платье можно продать по меньшей мере за несколько сотен дармов, и по мелькнувшим в ее глазах алчным огонькам я поняла, что мадам хозяйка не переминет это сделать. Ладно, главное, чтобы меня не подставила.

Несколько успокоившись, я отлепилась от стены и пошла следом за женщиной в другую комнату, где она выдала мне стопку мужской одежды и указала на уже набранную ванну.

— Вот документы, вот карта империи, — отчиталась она, складывая предметы на кровать. — Когда будешь готова, спускайся в мой кабинет, прикажу вывести тебе лошадь. Еще вопросы есть?

— И часто у вас тут останавливаются люди… в трудной ситуации? — спросила я, кивая на платье. Его обширная юбка была видна даже из другой комнаты. Наверное, сбежавшая невеста была аристократкой. Ну или очень состоятельной горожанкой.

— Бывает, — женщина пожала плечами. — Правда, не всем потом везет. Так что и ты, милочка, не мешкай. Уезжай, пока тебя не хватились.

— Не всем везет? — переспросила я. К тому коктейлю из тревоги и опасений, что я испытывала, вдруг добавилось какое-то гнетущее предчувствие беды.

— Этих, например, почти сразу поймали. Невесту мужу, полюбовника на плаху, — равнодушно бросила женщина. — Он оказался незнатный.

Ее тщательно накрашенное лицо без единой морщинки даже не дрогнуло, а я вот дернулась от такой картины, перекликавшейся с моей собственной ситуацией.

— А зачем невесту вернули мужу? — спросила я помертвевшими губами. — Разве она теперь нужна ему… опозоренная?

— Ты что, милая, совсем жизни не знаешь? — женщина окинула меня взглядом, в котором читалась плохо замаскированная снисходительная жалость, как к калеке. — Сбежавшая невеста — урон престижу жениха. А он — целый граф, между прочим. Так что… — тут мадам пожала плечами и, напоследок одарив меня холодной улыбкой, вышла, плотно притворив дверь.