Эффект Плацебо - Vladi N

быть совпадением. В тебе нет ничего от этого куска дерьма, Тиффани, — мужчина, наконец, теряет самообладание. С лица слетает маска холодного спокойствия, наполняя его черты страстью и нуждой. — Ты — исключительно мое творение. Моя кровь. Моя плоть. Мой характер. Мои мысли. И насколько я могу судить по своим наблюдениям, это все действительно передалось тебе.

— Ты чужой человек для меня. Я росла с другим, пусть и не настоящим отцом. Но он любил меня.

Его брови насмешливо ползут вверх.

— Из большой любви он поставил тебя на кон, как корову?

Тут же теряюсь. Этот человек не церемонится. Говорит так, что тебе действительно нечем возразить.

— Но если я твоя дочь, зачем все эти многоходовки? Зачем страдания, боль? Неужели нельзя было решить вопрос иначе, вместо того, чтобы превратить последние годы моей жизни в сплошной ад?

Он устало прикрывает глаза. В этот момент в помещение заходит молодая женщина, в руках которой поднос с двумя чашками дымящегося кофе и аппетитные круассаны. Живот на автомате начал урчать, когда учуял еду.

— Благодарю, Сильвия. А теперь оставь нас.

Ривера берет с подноса тарелку с круассаном и протягивает мне. Даже не думаю сопротивляться — вряд ли он захочет меня отравить. Вгрызаюсь в воздушное тесто и чувствую нереальное удовлетворение.

— Такие ли плохие были твои последние годы, Тиффани? Ты снова обрела мать. Нашла любовь. В этом были и свои плюсы, — он делает глоток американо, — просто ты уже больная девочка и должна понимать, что не всегда все на самом деле так, как выглядит. На чем я остановился? Ах, да. Твоя мать знала, кому должен ее муж. Но лично мы с ней так и не встретились. Я передал ей привет через своего доверенное лицо. А она испугалась. Испугалась так, что решила бежать. Потому что понимала, что я знаю о тебе все.

— Но она бросила меня. Сказала, что отец поставил ее на кон…

— Ложь. Ложь. Ложь, — мужчина встаёт. Делает несколько шагов по кабинету, после чего возвращается на исходное положение. — Когда долги Итона достигли баснословных размеров, я встретился с ним лично. И каково же было мое удовлетворение, что он сразу узнал меня. Оцепенел. Ужаснулся. Понял, что по уши в дерьме. Но я предложил ему сделку: списание долгов взамен на дочь. В тот момент, надо отдать ему должное, он категорически отказался. Видимо, действительно испытывал к тебе теплые чувства, пока не узнал, что ты не его ребенок. Он понимал это уже тогда, когда смотрел в мои глаза. Странно, что он раньше не увидел этого отличительного сходства.

Ривера замолкает. Я накладываю его слова на мамины, что эхом отдаются в голове, и совсем не могу зацепится за ту пресловутую истину.

— Знаешь, Тиф, — от моего короткого имени, произнесенного его ртом, что-то в груди предательски екает. — Итону потребовалось всего двенадцать часов, чтобы согласиться на мое предложение. Пока твоя мать готовилась к побегу, потому что прекрасна знала, кем я стал, и что мог сделать за то, что она скрыла от меня правду о тебе, ее муженёк успешно поставил тебя на кон. Ещё ребенка. Ты это понимаешь?

— Но откуда мама могла узнать об этом? — давлюсь этой пресловутой булкой, потому что мне тяжело жевать после услышанного. — Он что… Пришел и прямо спросил?

— Итон разозлился, как и любой адекватный мужчина, что жена его обманывала столько лет. Причем в таком важном вопросе. Он всегда ненавидел меня, поэтому, возможно, эти чувства перекинулись и на тебя. Поэтому он с лёгкостью принял мое предложение, чтобы в итоге остаться без долгов и без чужого ребенка. И все было бы так, но Виктория оказалась умней. У Хоггарда-старшего было влияние в этом городе, он мог помочь ей кардинально решить проблему, поэтому она скормила ему нужную сказку. А он ей доверял. Слепо. Только на кон ставили не ее, а тебя. Об этом факте она умолчала.

— Ричард сказал, что она должна была оставить завещание, которого не было… Но он видел его…

Я блею как паршивая овца. Оказывается, я абсолютно не знала собственную мать.

— Она ничего не оставила. Всё-таки хоть какое-то уважение к людям, которые ей помогли, у нее было. Если бы она оставила документ, по которому Ричард Хоггард назначался опекуном, я мог бы легко его оспорить. Тот бы стал сопротивляться, потому что в отличие от Итона, он тебя действительно любил. И тогда семье Хоггард пришлось бы очень не сладко. Поэтому нужно было действовать радикальнее. У Вики уже на тот момент был другой мужчина. Но не тот, с которым она проводила последние годы перед смертью. Что ты так смотришь? — он вопросительно вскидывает бровь. — Ты же не думала, что я не знал об этом? Я узнал о том, где ты, спустя пару дней после твоего выезда из Лондона. Я привык наблюдать за всем, Тиффани. Без должного внимания не построить империю. Я знал, что она больна. Ваши последние два года были для нее своего рода возможностью искупить грехи. И я ждал того момента, когда ты вернёшься в Лондон после ее смерти. Понимал, что это обязательно произойдет. Но до последнего рассчитывал, что Виктория объяснится с тобой.

— По твоим словам моя мать чудовище.

— А разве ты это ещё не поняла?

Я даже не могу объяснить, что я сейчас чувствую. Меня трясет внутри как помойную псину, а все органы, начиная с сердца, давно прекратили жизнеобеспечение. Я мумия. Я застыла во времени, не желая видеть очевидного.

— Мы, наконец, подошли к той самой главе, о которой я говорил выше. Помнишь? Что твою мать избили и выбросили как бездомную собаку. Я не мог спустить это. С теми людьми, которым ещё был должен Итон, мы не имели дела до этого момента. И твоя мать открыла шкатулку Пандоры.

— В каком плане?

Хлопаю глазами, ощущая, что меня сейчас стошнит. Делаю глубокий вдох, но Габриэль будто не видит этого. Он полностью в себе.

— Виктория Барлоу развязала войну.

Габриэль, наконец, обращает внимание на то, что я ничего не понимаю. После чего садится прямо на стул напротив меня и соединяется в тягучем зрительном контакте.

— Из-за нее я погнушался своими принципами и влез на чужую территорию, когда пытался отомстить. За женщину, которая этого не стоила. А в наших кругах такого не спускают. Но мой разум затмила моя гордыня. Мне хотелось переломать пальцы каждой гниде, которая сделала с ней такое. Потому что, как ни крути, я действительно в прошлом очень любил твою мать. Так