Паутина Лайгаша - Дмитрий Браславский

Однако сама мысль о том, что Айвен, погибший на их глазах, жив, представлялась друзьям настолько абсурдной, что они так и не рискнули поделиться друг с другом своими ощущениями.

– Не знаешь, у него кто-нибудь остался? – негромко спросил гном идущего рядом Торрера.

Эльфу не надо было объяснять, о ком идет речь.

– А тебе никогда не казалось, что все мы похожи на семена, невесть какими ветрами унесенные за тысячи миль от родных деревьев?

Мэтт с удивлением взглянул на друга: он давно уже не видел Торрера в таком настроении. Лет так…

– Я про то, что никто из нас не любит рассказывать о тех корнях и ветвях, которые его взрастили.

– Какой ты сегодня патетичный!

Эльф вздрогнул: он так и не сумел привыкнуть к обыкновению мессарийца внезапно возникать рядом. В самый подходящий момент – разумеется, на взгляд Макобера. И в самый неподходящий – на вкус остальных.

– Патетичный? – необычно отсутствующим тоном переспросил Торрер. – Может быть. Но тебе вот не странно, что Айвен ушел, а мы даже толком не знаем, есть ли кому его вспомнить кроме нас?..

– Ну, вспомнить-то точно есть кому! – ни на секунду не усомнился Макобер. – Но в чем-то ты прав. Хотя… Ну, что вот мне про себя рассказывать? Как я жил в Мессаре до того, как решился покинуть город? Сейчас для меня это скорее отдельные картинки, чем настоящие воспоминания. Голуби на площади Керо Мореплавателя, веселый и привычный шум базаров, портовые кварталы с их вечными запахами свежей рыбы, пьяными драками и девочками, готовыми пригреть соскучившихся по земле матросов…

– Да не про то ты, Мак, – оборвал его гном. – Торрер прав. Все время вместе, а прошлое друг от друга бережем, точно последний грошик, на который надо еще неделю прожить.

– Должно же у каждого быть что-то свое, – ухмыльнулся мессариец. – Вот то-то и оно, что все время вместе.

– Терри, вот ты готов… – окликнул Мэтт идущего впереди лунного эльфа.

– Если вы хотели посекретничать, то считайте, что не удалось, – обернулся тот. – Слышал я все, можешь не рассказывать. Что значит – готов? Готов я вон Торрера в бою прикрыть. А прошлое… Знаешь, как у нас в горах говорят: «Не шипи на змею». Если ты спросишь, я тебе отвечу. Только ведь, может, я потому и готов ответить, что ты и не спросишь.

– Еще пару слов про верность и самопожертвование, – поддел лунного эльфа мессариец, – и можно считать, что философию дружбы мы склепали. Переходим к любви и чести.

– А, пустое все это. Да и не хватит ли нам на сегодня – местечко вон вроде подходящее? – идущий впереди Терри кивнул на ложбинку у подножья одной из поразивших гнома скал. – Там и ветра поменьше, и нас не так видно будет.

– Думаешь, они от нас не отстали? – нахмурилась Бэх.

– Чем ближе к Лайгашу… Хотя на самом деле, ничего я не думаю, – вздохнул лунный эльф. – Думать можно, когда хоть что-то знаешь. А когда имеешь дело с «неведомым чародеем» и «таинственной чародейкой», летающими кинжалами и дровосеками, которые мечтают проломить тебе череп…

Сплюнув, он замолчал. Айвен, опять Айвен…

Один за другим друзья спустились в ложбинку.

– А что, здесь даже уютно, – расстелив на земле плащ, Бэх умудрилась не только лениво на нем свернуться, но еще и прикрыть краешком отчаянно гудящие ноги.

– Рад, что тебе понравилось, – неопределенно хмыкнул Терри.

В отличие от жрицы, он не находил здесь решительно ничего уютного. Уют – это когда смотришь сверху, и весь мир лежит у твоих ног. И знаешь, что все остальные – люди, гномы…

– Терри, вы с Маком не позаботитесь о чем-нибудь вкусном, что пока еще бегает или летает? – нарушил его мысли Торрер. – А я тут пока костерок разведу.

Кивнув, Терри скинул заплечный мешок и поправил на боку полный стрел колчан.

– Ну что, идем? – иронично взглянул он на Макобера.

– Почему нет? – вернул ему взгляд мессариец. – Думаешь, я тебе дичь спугну? Так давай разойдемся в разные стороны. Кто меньше принесет – тому и котелок мыть!

Фыркнув, лунный эльф повернулся и, не говоря ни слова, двинулся к лесу, а Макобер, не удержавшись, в сердцах показал его спине язык. Спина осталась прямой, гордой и совершенно равнодушной к подобному проявлению неуважения.

Пожав плечами, Макобер снял с плеча лук и, стараясь шуметь как можно меньше, направился в противоположную сторону.

Теперь-то он просто обязан принести добычи больше, чем этот спесивый лунный эльф. Не удивительно, что их мало кто любит. Нет, вы подумайте: это с ним-то не хотят вместе охотиться! С ним, который даже в дом Фардуха входил так, что ни один призрак не шевельнулся!

Деревья сомкнулись за его спиной. Остановившись, мессариец дождался, пока птицы возобновят свои оживленные споры…

И удивленно застыл: далеко впереди меланхолично объедало развесистый зеленый куст большое неторопливое животное, подозрительно смахивающее на сайгака.

Только какие здесь, Великий Ч'варта, могут быть сайгаки?! Степи-то боги весть где, а сайгак – не грач, чтобы по весне отправляться в поисках пищи за сотни миль от родных мест.

Нет, на ужин, вообще-то и сайгак, конечно, сойдет, мы не привередливые. А заодно можно будет рассказать Терри, как он не поленился дойти до самых степей, чтобы…

«Сайгак» повел ушами, точно прислушиваясь к голодным мыслям мессарийца. Неужели учуял?!

Макобер нерешительно поднял лук, однако стрелять не стал. Далековато, спугнуть можно, а вот попасть… Тоже, наверно, можно, но если удача отвернется, обижаться будет не на кого.

Держа стрелу на тетиве, мессариец осторожно сделал несколько шагов вперед.

Зверь демонстративно повернулся к нему спиной и, насмешливо фыркнув, отошел подальше.

Макобер застыл. «Сайгак» принялся мирно пощипывать травку.

Затаив дыхание, Макобер возобновил свои попытки приблизиться. Даже не оборачиваясь, животное брезгливо побрело прочь.

Через пять минут мессариец был уверен, что зверь над ним просто издевается. Может попробовать приманить, если уж он такой весь из себя разумный?

– Сайга, сайга! – нерешительно позвал он.

«Сайгак» остановился и возмущенно повернул голову.

– Сам!

Мессариец чуть не подпрыгнул от неожиданности. Точно, померещилось. От голода, не иначе.

– Сайга, сайга! – Макобер постарался изобразить теплоту и домовитость хозяйки, сзывающей по вечеру своих кур. В его голосе звучало невысказанное обещание невиданной ласки и заботы, но зверь лишь раздраженно ударил в землю копытом:

– Сам сайгак!

Второй раз ослышаться было невозможно.

Кажется, он сошел с ума. Ни с того, ни с сего. Но, говорят, рано или поздно это со многими случается.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});