Фабриканты чудес - Владимир Львов

Детей, повторяю, парапсихологи не щадили. Едва проводив в столичные гастроли Розу Кулешову, ее уральские кураторы И. Гольдберг, А. Новомейский, Р. Фишелев и другие, оказывается, «начали широкие обследования (на предмет «кожного зрения») в школах, в институтах, техникумах…» «Обыкновенная школа, — читаем в журнале «Знание — сила», — обычный школьный класс. Один за другим входят ребята…» И тут же в школьном классе начинаются «опыты» ясновидения. Смекнув технику этого дела, обнаруживаются чемпионы, дающие «2–5 правильных ответов из 25 предъявлений». Другие «узнают цвета бумаги под латунными листами в фотокассетах»…» «В Одессе, — читаем дальше, — появилась девочка, признанный «кожный ас». Быстро загордившись (!), она перестала приходить на опыты». В Ереване доктор биологических наук Г. Демирчоглян «охватил», как он пишет, «целую школу-интернат слепых и слабовидящих детей». «Из 81 ученика школы 12 смогли различать цвета карандашей кончиками пальцев как в полной темноте, так и на свету…»

«Цвета в темноте», как мы уже говорили, это физическая и логическая бессмыслица, нонсенс, все равно, что жареный лед или круглый квадрат. У доктора Демирчогляна, впрочем, на этот счет припасена «гипотеза»: в «некоторых участках тела (Веры Петровой и других кожновидящих) произошло необычайно высокое накопление радиоактивных изотопов. Их излучения могут проникать… отражаться…» и т. д.

Хорошо, хорошо. Сочиняйте любые гипотезы, но оставьте в покое советских детей! Да, кто дал право вовлекать в парапсихические радения неокрепшую личность ребенка? Не является ли это уже тем пределом, после которого иссякает общественное терпение, проявленное в связи с кувырканиями телепатов?

Господин Реми Шовэн, специалист по насекомым (о нем говорилось выше), тот самый, который забавляется «опытами» влияния мысли на распад атомов, тоже переходит здесь границы дозволенного. Наши французские друзья уже возвышали голос протеста против экспериментов ученого насекомоведа с детьми. Но господину Шовэну мало, что его забавы калечат психику французских ребят. Он попытался вовлечь в свои мистические сеансы и наших, советских. Летом 1966 года г. Шовэн приехал на Всемирный конгресс психологов в Москву вместе с группкой лиц, занимающихся «пси-феноменами». Среди более двух тысяч участников конгресса набралось парапсихологов около дюжины. Был там, между прочим, и знакомый нам Ганс Бендер из ФРГ. Телепаты и спириты сорганизовались в неофициальный парапсихический симпозиум, проводивший свои заседания отдельно от программы работ конгресса. И там-то настиг французского духоведа корреспондент московского журнала «Знание—сила»… И напечатал (рядом с басней о «человеке с икс-мозгом» Жераре Круазе) с хлесткими заголовками и кричащими рисунками интервью с означенным г. Шовэном.

«Изотопы на службе парапсихологии! Заклинатели атомов! Беседа с видным французским биологом. Реми Шовэн утверждает, что это — факт!»

В таком вот стиле журнал, призванный идейно воспитывать нашу молодежь, отрекомендовал молодому советскому читателю одного из лидеров современного псевдонаучного оккультизма.

Кроме распада атомов, как явствует из интервью, г. Шовэн занят также «выращиванием породы мышей с ярко выраженными телепатическими способностями».

И, наряду с мышами, также опыты с детьми.

«Маленьким детям, — сообщает г. Шовэн, — я давал указания в предельно простой форме: «Вот, смотри на эту баночку, из нее должны выскакивать шарики, но ты умница, ты можешь задержать или ускорить их. Представь себе, что ты отталкиваешь эти шарики и загоняешь их обратно в баночку. А потом, наоборот, представь себе, что из баночки выскакивает все больше и больше шариков…»»

То есть перед нами проект опытов психокинеза (по существу, то же самое, что спиритизм) применительно к детям.

И хотя редакция журнала «Знание—сила» оговаривалась, что она «далека от мысли навязывать идею — давайте ставить эксперименты по телепатии», оговорка весит мало. Лицемерить не к чему! Ведь все ваше интервью было нацелено как раз на то, чтобы приохотить читателя к таким «экспериментам» в домашней обстановке. «Здесь, — пишет журнал, — полное раздолье для фантазии и любознательности (!) юным натуралистам…»

В других номерах журнал пошел еще дальше — стал печатать «практикум по телепатии».

На это можно сказать еще и еще раз: довольно! Довольно сеять оккультистскую отраву, туманить сознание подрастающего поколения!

Этот призыв следует обратить и к некоторым авторам, работающим в детской литературе.

В душной интеллектуальной атмосфере, напущенной одно время у нас болельщиками «научного» оккультизма, дело дошло — кто бы мог подумать? — до пропаганды магии уже и средствами художественной литературы.

Застрельщиком этого нового, с позволения сказать, жанра «телепатической новеллы» выступает С. Гансовский.

Среди телепатов данный автор, очевидно, активист. В одной из вышедших в свет в 1970 году книг, по крайней мере, говорится: «Нередко ко мне (автору книги. — В. Л.) домой заходит после сеансов телепатии писатель-фантаст Север Гансовский. Он так убедительно доказывает существование телепатической связи, так увлеченно и эмоционально рассказывает об этом, что я готов всему поверить…» (В. Пекелис. Кибернетическая связь. М., 1970. стр. 70).

Верить, конечно, может каждый гражданин во что хочет и как хочет. Это его частное дело. Но совсем другое — внедрять оккультные верования в сознание советских детей. Я имею в виду рассказы С. Гансовского «Шаги в неведомое», изданные в 1963 году и переизданные в 1972-м. Свои телепатические духопереживания автор этих рассказов переносит на выдуманного им советского солдата Николая Званцева. Имел ли нравственное право С. Гансовский вводить мистицизм в боевую обстановку Великой Отечественной войны? Имел ли он право превращать воина Советской Армии в оккультиста, «читающего все мысли в пространстве на несколько километров и чувствующего не только настоящее, но и будущее»? У автора «Шагов в неведомое» фигурирует далее в повести фашистский диверсант, который, спрятавшись в советском тылу, «возбуждает вокруг себя некое, неизвестное нам еще (?) электромагнитное поле». После этого мысли и мечты диверсанта «каким-то непостижимым образом транслировались Званцеву и возникали в его снах». И в результате всей этой телепатической трансляции советский пулеметчик Званцев видит во сне, что он обожает фюрера и, восторженно глядя ему в глаза, получает из его рук орден.

С. Гансовский просит в своем рассказе не обвинять его в мистике и «не приклеивать к нему ярлыки».

Но о каких ярлыках может тут идти речь?

Будет ли приклеиванием ярлыков сказать, что сочинение С. Гансовского доводит, так сказать, до образцово-показательного абсурда все, что с претензией на ученость излагается в книгах парапсихологов?

И как отнестись к факту публикации (издательством детской литературы) повести, прививающей ребенку вкус к оккультному?

Этот факт не единственный.

Если С. Гансовский издал свое телепатическое сочинение в порядке, так сказать, литературного вымысла, то Е. Андреева (смотри ее книгу «Жестокий путь», выпущенную в 1970 году) преподносит детям оккультные мифы уже от имени науки. Знакомые нам фокусы индийских факиров с «зерном и растением» и с «канатом и мальчиком» объясняются в этой книге, как «результат мысленного внушения», телепатически переданного от факира к зрителям. Там же выдвигаются в качестве авторитетов по части «тайн психики» Л. Васильев и, вместе с ним, некто Тишнер, именуемый «немецким ученым». Небольшая фактическая справка позволила бы установить, что Тишнер — известный спирит, неоднократно уличавшийся в плутовстве. Юным читателям книги Е. Андреевой предлагается поверить в «опыт» Тишнера, состоящий в том, что «внушающий сидит спиной к ширме и держит в руках ножницы». У «испытуемой» же, находящейся за ширмой, «вырисовывался в сознании заданный предмет — ножницы…»

Среди литературных пропагандистов парапсихологии мы видим рядом с С. Гансовский и В. Солоухина. Его рассказ «Урок телепатии» представляет, по существу, беллетризацию книг Л. Васильева. Фигурируют там и «опыт» на подводной лодке «Наутилус», и старичок-профессор, предлагающий молодой девушке «заключить союз в пользу науки и прогресса (!)», а именно: включиться в эксперимент передачи мыслей и образов на расстояние. Эксперимент, разумеется, удается блестяще, с той лишь небольшой поправкой, что телепатический приказ некоего молодого поэта «пересиливает (цитирую В. Солоухина) чары старого лысого колдуна…»

Рассказ, отнюдь не юмористический и не символический, как может показаться из краткого резюме.

Если он и символизирует что-нибудь, то только определенную деградацию здравого художественного смысла и потерю некоторых основных мировоззренческих ориентиров.