Специальный агент преисподней - Алексей Зубко

Принюхавшись, уловил лишь зловоние разложения и терпкое присутствие пыли.

Запаха серы не ощущалось.

Отряхнув перепачканные руки, я присел на лежавшие среди прочего хлама доспехи, переводя сбившееся дыхание. К чему искать то, чего здесь уже нет? Лучше набить карманы золотишком. «Вон его здесь сколько»,- с непонятной злостью подумал я.

– Дон Кихот! – сложив ладошки рупором, прокричала Фрося.- Эгей!

– Я здесь,- раздался приглушенный голос подо мной. Я вскочил как ужаленный и крутанулся на месте, выхватывая меч.

Никого.

Но я явственно слышал голос! Он звучал откуда-то отсюда…

Склонившись над доспехами, я осторожно откинул решетчатое забрало шлема.

– Я здесь,- шепотом сообщил Дон Кихот.

– А мы вас ищем,-выглянула из-за моей спины Фрося.

– А я тут лежу.

– Вставайте, пора идти,- скомандовал я.

– Не могу,- едва слышно ответил он, морщась, словно малейшее усилие причиняло ему страдание.

– Вам плохо?

– Да вроде нет,- прислушавшись к своим ощущениям, признался рыцарь.

– Тогда что?

– Доспехи слишком тяжелые.

– Сейчас снимем.

– Нет.

– Почему? – удивился я.

– Я о таких всю жизнь мечтал.

– Понятно. Добрыня, помоги мне!

Вдвоем мы подняли рыцаря печального образа и поставили на ноги.

– Спа… – Подняв свободную руку, чтобы жестами сопроводить речь, он потерял равновесие и плашмя грохнулся на хлам, сохранивший отпечаток прежнего падения.- Опять упал.

– Может, оставим хотя бы щит? – предложил я.

– Нет,- уперся Дон Кихот.- На нем будет изображен мой герб и девиз.

– Понятно.

Пришлось транспортировать его до входа, где, подключив все свободные руки, мы усадили его в седло.

Бедное животное сделало всего один шаг на заплетающихся ногах и село на зад, отказавшись нести непомерную ношу.

Благородный идальго оказался вновь в горизонтальном положении.

Повторное предложение расстаться на время с частью доспехов Дон Кихот тоже отверг, заявив:

– Если мой верный конь не хочет меня нести, я пойду пешком.

Хотел бы я на это посмотреть, но времени совсе нет.

– Мороз Иванович,- окликнул я деда Снегурочки.- Не уступите ли место в санях благородному защитнику красоты Дульсинеи Тамбовской? Постоянно забываю, как ее правильно звать.

– Разумеется.

– Вот и прелестно. А насчет оленя…

– А что с ним не так? – поинтересовался Мороз Иванович.

– Можно, я его себе оставлю?

– Это уж он сам решит.

– Так вы не против?

– А мое мнение здесь роли не играет. Они свободные звери.

– Ты меня не бросишь? – погладив лохматого воителя между рогов, спросил я.

Он фыркнул и отрицательно затряс головой, показывая, что мы команда.

Усадив рыцаря в сани, для чего пришлось рассказать ему про полководцев древности, выезжавших к народу на боевых колесницах, запряженных простыми лошадьми, а не сказочными оленями, я сообщил:

– Ну а теперь пришло время мне откланяться. Здесь наши пути расходятся.

– Но…

– Прощайте! – Вскочив на Рекса, я поспешил прочь.

Спустя минуту меня догнал Добрыня.

– Погоди!

– Что-то случилось?

– Ничего. Просто… Я хочу сказать, разреши мне по мочь тебе.

– Нет.

– Почему?! Или я обидел тебя чем?

– Дело не в тебе, а во мне.- Приблизившись, я продемонстрировал ему свои ярко-оранжевые глаза с продольными зрачками.

Добрыня стойко выдержал мой взгляд и сказал просто:

– Я давно знал, что ты немного другой, но это ничего не меняет. Я хочу помочь тебе.

– Извини. – Я вернул глазам обычный вид.- Но я не могу принять твою помощь. Прощай.

– Если передумаешь, только позови – я приду.

– Удачи тебе, богатырь.

Скрывшись с глаз Добрыни Никитича, я потрепал Рекса по холке и вздохнул.

Столько мыслей, столько чувств рвут мое сердце на части!

– Наконец-то отвязался,- обрадованно потер ладони черт, материализуясь из воздуха перед мордой бегущего оленя.

Зря он это сделал.

Последовали гневное сопение, накрывшее рогатого облаком пара, и лобовой таран, забросивший нечистого и ближайшие кусты.

– Ой-ой-ой! – раздалось оттуда.- Ой, колечко!

– Какое колечко? – заинтересовался я.

– Моя прелесть,- вместо ответа проворковал черт.- Эй, а ну верни! Мое!!!

Но малец, выхвативший из рук черта найденное колечко, сломя голову ринулся в чащу, лишь волосатые пятки мелькнули среди листвы.

Шустрый, однако…

– Украл,- пожаловался мне рогато-хвостатый представитель адского пролетариата.

– Ну и черт с ним,- отмахнулся я.

– Как раз-то черта и оставили ни с чем,- уточнил он.- Так как самочувствие в преддверии огромного нагоняя?

– Самочувствие мое неважное: то рога вянут, то хвост отваливается.

Черт икнул и попытался залезть мне в штаны. Я успел перехватить его за хвост.

– Ты чего, извращенец, ошалел?

– Пусти! Дай посмотреть.- Дергаясь, как его игрушечное подобие на зеркале заднего обзора автомобиля при движении по нашим дорогам, черт зачастил: – Я в справочнике чертового самолечения читал, что это самые верные признаки морального разложения. После этого один путь – в монастырь на развоплощение. Я знаю.

– Откуда?

Он покраснел, но все же ответил:

– С моим прапрадедом подобное случилось.

– И что, ушел?

– Угу,- нехотя буркнул он.

– Погиб?

– Да не… побрился.

– А…

– Не о том речь, дай посмотреть,- рванулся черт.- Я ведь в чисто медицинских целях – может, еще есть шанс на выздоровление.

– Ты что, мультфильмов в детстве не смотрел? Про кота Матроскина? Это шутка.

– Шутка?

– Да.

– Совсем обо мне не думаешь? Я ведь переживаю,- обиделся он.

– Обо мне?

– А то. Помрешь, и мне вечно на побегушках бегать. А тут такие горизонты открываются…

– Заботливый ты наш,- с сарказмом произнес я.- А как же нагоняй?

– Можно подумать, первый.

– Да нет, доставалось на орехи и раньше.

– Вот видишь, княжеское кресло зад не плющит,- заявил черт.- Все наладится.

– Ты на это рассчитываешь?

– А то,- согласился адский карьерист.- Большой перспективы чертяка, как говаривала маманя. Выпить не найдется?

– Нет.

– А покурить?

– Кури бамбук,- отмахнулся я.

– Нет так нет. Куда едем?

– В храм божий,- коснувшись нательного креста, подаренного Добрыней, ответил я.

– В хра…

Бумс! Утративший самоконтроль черт на скорости влетел в дерево, вызвав преждевременное яблокоопада-ние. И крикнул мне вслед:

– Засем?

– Что? – Я притормозил.

– Засем – говолю?

– Ты внятно говорить можешь?

– Сяс- Взяв себя за бороду, которую и назвать-то так стыдно, поскольку в ней насчитывается от силы десяток куцых волосков, черт что было силы дернул ее

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});