Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны - Юрий Викторович Рубцов

фронта на 1 февраля 1943 г. воевали бывшие начальник артиллерии стрелковой бригады, командир полка, помощник начальника оперативного отделения штаба дивизии, три помощника начальника штаба полка по разведке, по четыре командира и начальника штаба батальона, начальник связи дивизиона, 15 командиров стрелковых рот, командир пулеметной роты, один командир штрафной роты, командир артиллерийской батареи, 56 командиров взводов – стрелковых, разведки, пулеметных, минометных, саперных, связи, транспортных, снабжения, техник по ремонту танков и другие. Иначе говоря, в распоряжении командования ОШБ были квалифицированные специалисты различного профиля, что давало дополнительную возможность добиться успеха в бою.

Это учитывали вдумчивые, инициативные военачальники, в распоряжение которых поступали штрафбаты. Яркий пример – действия 8-го ОШБ в Рогачевско-Жлобинской наступательной операции 1-го Белорусского фронта в феврале 1944 г. Командующий 3-й армией генерал А.В. Горбатов, решая задачу по взятию Рогачева, за несколько часов до общего наступления направил в тыл противника сводный отряд лыжников. Его действия – дерзкие, инициативные – создали благоприятные условия для быстрого изгнания оккупантов из Рогачева и перехвата путей их отхода.

Явно по цензурным соображениям в книге, увидевшей свет в советское время, генерал армии Горбатов не стал уточнять, что отряд был сформирован из личного состава 8-го отдельного штрафного батальона и особого лыжного батальона 120-й гвардейской стрелковой дивизии, общее руководство было возложено на командира ОШБ подполковника А.А. Осипова.

По воспоминаниям участника рейда Г.А. Власенко, в тот момент начальника радиостанции РСБ в 109-м отдельном полку связи, который обеспечивал штаб 3-й армии, лыжников хорошо экипировали: каждый из них имел гранаты, финский нож, был одет в белый маскхалат. Бойцов вооружили автоматами, противотанковыми ружьями, станковыми пулеметами, перевозимыми на санках с лыжными полозьями. Отряду придали группу саперов и взвод огнеметчиков.

Под покровом ночи в проволочных и минных заграждениях переднего края саперы сделали проход, и бойцы начали скрытое выдвижение. Однако вскоре противник обнаружил отряд. Маскироваться дальше не имело смысла, последовал штурмовой бросок. Ринулись через траншеи противника, уничтожая орудийные расчеты и солдат, находившихся в боевом охранении и блиндажах. Так случилось, что двигавшийся вслед за штрафниками особый лыжный батальон 120-й дивизии был неприятельским огнем отсечен, и по ту сторону фронта оказались лишь штрафники. Двигались берегом Днепра в направлении села Озерище (в мемуарах А.В. Горбатова – Озеране). Радисты периодически связывались со штабом 3-й армии.

Генерал армии А.В. Горбатов вспоминал: «Получили весть от сводного отряда лыжников. Он дошел до самого Рогачева, но перед самым городом высланная разведка встретилась с противником, засевшим в траншеях. Командир отряда поступил правильно: поняв, что внезапность нападения утрачена, он не стал ввязываться в неравный бой, а отвел отряд в лес и начал действовать по тылам противника. Юго-восточнее Старого Села лыжники перекрыли все дороги, идущие от Рогачева на Мадоры и Быхов, в том числе и железную дорогу, тем самым лишив фашистов путей отхода и подтягивания резервов. В течение дня отряд захватывал обозы, машины и вел бои с подходящими резервами (огнем из засады штрафники уничтожили даже фашистского генерала. – Ю.Р.). Наши лыжники освободили триста советских граждан, которых гитлеровцы под дулами автоматов заставляли рыть траншеи»[445].

Участник рейда к Рогачеву полковник в отставке А.В. Пыльцын вспоминал еще об одном поучительном примере удачных действий личного состава 8-го ОШБ. Накануне операции «Багратион» по освобождению Белоруссии остро требовался «язык». Несколько попыток разведроты дивизии захватить его оказались неудачными. Тогда задача добыть пленного была поставлена штрафному батальону. Вначале командир 38-й дивизии генерал-майор Г.М. Соловьев высказался за то, чтобы провести силами штрафников разведку боем. Однако командир ОШБ А.А. Осипов, чтобы избежать ненужных потерь и одновременно не желая заранее настораживать противника, предложил другое решение.

На первый взгляд, оно было простым, но, как оказалось, результативным. На берегу реки, занятом нашими войсками, одна из рот имитировала строительство переправы через реку, а на противоположном берегу, занятом противником, в прибрежных кустах удалось скрытно устроить засаду. Здесь на вторую ночь были пленены сразу трое немцев, заинтересовавшихся «строительством», и успешно доставлены на свой берег[446].

Яркую картину участия штрафников во взятии опорного пункта врага накануне Белорусской стратегической операции дал Герой Советского Союза генерал-полковник В.М. Шатилов – в те дни он командовал 150-й стрелковой дивизией из состава 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, чей штурмовой флаг, водруженный 1 мая 1945 г. над Рейхстагом, признан Знаменем Победы. К чести автора, он – один из немногих генералов-мемуаристов, кто не только упомянул в своих воспоминаниях штрафников, но и отдал должное их вкладу в общий успех войск.

Для штурма высоты с отметкой 228.4 (Заозерная), которая, господствуя над окружающей местностью, представляла огромную тактическую ценность, были выделены необходимые силы. Командир 79-го стрелкового корпуса генерал-майор С.Н. Переверткин дополнительно направил две штрафные роты, которыми командовали капитан Н.З. Королев и старший лейтенант Г.С. Решетняк. Командир дивизии тщательно проинструктировал офицеров, побеседовал с бойцами, выразив уверенность, что и в штрафной роте они остались советскими людьми, заслуживающими доверия. За два дня до штурма высоты состоялась «генеральная репетиция» предстоящего боя.

В памятный день 22 июня 1944 г., то есть ровно через три года после начала войны, начался штурм. После интенсивной артиллерийской подготовки, во время которой саперы устроили проходы в минном поле и проволочных заграждениях, первыми рванули вперед штрафники.

«Обе роты поднялись одновременно, – вспоминал мемуарист. – Бойцы проскочили протоку вброд без остановки. Артиллерия перенесла огонь на вторую неприятельскую траншею… Довольно густая цепь солдат бежала вверх по пологому склону. Вот бойцы стали бросать гранаты. Вспыхивает дружное “ура”, и фигурки в защитных гимнастерках исчезают в траншее. “Молодцы!” – мысленно восхищаюсь я. Ведь с момента сигнала прошло всего одиннадцать минут. Разгорается рукопашный бой. Гитлеровцы не выдерживают, бегут. Наши солдаты устремляются в глубь вражеской обороны…»[447].

Бой разгорелся по всему склону высоты. Противник, застигнутый врасплох, какое-то время не оказывал серьезного сопротивления, и группа штрафников вырвалась на гребень Заозерной с правого фланга. Атакующие продолжали довольно быстро продвигаться вперед, перевалили через гребень и повели бой на обратном скате высоты. Подчиненные капитана Королева захватили 17 пленных, которых быстро доставили в штаб дивизии.

Но постепенно враг начал приходить в себя, его сопротивление усиливалось. Комдив пришел к выводу, что гитлеровцы, оправившись от неожиданности, начинают вводить в бой главные силы, чтобы сначала остановить наступление, а потом перейти в контратаку и отбросить наших воинов. Были предприняты срочные меры, чтобы закрепиться: силами артиллерии и минометов подавлены фланкирующие пулеметы и орудия прямой наводки, в бой введен свежий стрелковый батальон.

Итоги завершившихся боевых действий оказались впечатляющими. Дивизия овладела важной позицией, теперь она «видела» дальше на 10–15 километров, могла более выгодно расположить артиллерию и особенно орудия