Эволюционер из трущоб. Том 2 - Антон Панарин

стремительно пустеет. Я вынужден закупать вооружение и нанимать наёмников у Юсуповых. У Юсуповых! Будь они прокляты! — выкрикнул Архаров и ударил кулаком по подоконнику. — А казна — она не резиновая, денежки-то кончаются. Понимаешь? Да, фабрики ещё работают, но Юсупов, сукин сын, берёт за провоз товаров таможенный сбор, из-за чего мы зарабатываем сущие гроши, которых едва хватает на содержание армии.

— Давай я позвоню брату, он…

— Что он? Пришлёт гвардейцев из Хабаровска? И сколько лет они будут ехать по нашей необъятной империи? И пропустит ли их род Малышевых? Да и сколько он пришлёт? Тысячу человек? Этого едва хватит, чтобы заткнуть дыры на фронте с Черчесовым, — нервно выпалил Архаров и направился к рабочему столу, в ящике которого лежали сигары. Но закурить он не успел. Зазвонил сотовый.

— Ваше благородие. Есть срочное донесение, — сказал дворецкий Ярослав.

— Что там ещё стряслось? — недовольно буркнул Архаров.

— Дело в том, что с Богдановым Александром Сергеевичем потеряна связь. Пограничники докладывают, что твари расползаются с их земель. Наши бойцы отразили уже пару нападений. Убили около трёх десятков существ. Существа нападают на приграничные поселения, как будто щупают нашу оборону.

— Проклятье… — прорычал Архаров и сжал сотовый так, что тот затрещал, готовясь разлететься на куски в любое мгновение. — Ещё и на это направление отвлекаться…

— Есть в этом и положительная сторона, — продолжил дворецкий. — Существа нападают не только на нас, но и движутся в сторону границы с землями Черчесова.

Услышав это, Архаров замер. В голове бурным потоком понеслись мысли. Он просчитывал вероятности, возможные комбинации будущего, а также строил планы, как использовать эту возможность. Всё это время дворецкий ждал молча, но невыдержал и спросил:

— Ваше благородие, вы ещё на линии?

— Да. Я здесь. На каком участке сейчас больше всего тварей?

— Разведчики доложили, что по трассе Пермь — Екатеринбург движется наибольшее скопление разломных существ. Но куда конкретно они двинутся — сейчас не ясно.

— Замечательно… — прошептал Архаров и снова погрузился в размышления, а через минуту сказал. — Срочно Юрия ко мне.

— Будет исполнено, ваше благородие. — Дворецкий повесил трубку, а Архаров направился в кровать к жене.

Подойдя ближе, он наклонился и крепко поцеловал её.

— Знаешь, порой я забываю, что ты приносишь мне удачу. Вот и сейчас появился шанс немного изменить правила игры, — сказал Константин Игоревич, заглянув в глаза Екатерины Павловны.

— Я же говорила, что всё будет хорошо, — улыбнулась женщина и потянула мужа на себя.

* * *

Кабинет Архарова

Спустя полтора часа.

За окном была кромешная тьма. Константин Игоревич сидел в своём кресле, нервно курил и смотрел на дымящуюся кружку кофе. Он раздумывал о том, удастся ли его авантюра или окончательно угробит род. В дверь постучали, и Архаров, не уточняя кто это, рявкнул:

— Входи!

В кабинет вошел болезненный на вид мужчина. Ему было двадцать пять лет, но из-за синяков под глазами и шрамов на лице казалось, что мужчине не менее сорока. Это был Юрий Константинович Архаров. Человек, ставший сильнейшим в роду после покойного Александра. Человек, на чьих плечах лежала вся тяжесть мира. Но как бы ни было тяжело, Юрий широко улыбался. По крайней мере, в присутствии отца.

Волосы, свисающие до плеч, перепачканы кровью и грязью. Мундир порван, левая ладонь забинтована, а правая лежит на рукояти рапиры. Юрий, как всегда, выглядел образцом мужественности, увы, это не впечатляло его отца.

— Наконец-то, — недовольно буркнул барон, залпом допил кофе, сделал последнюю затяжку и бросил окурок в чашку из-под кофе. — Думаю, ты уже знаешь, что род Богдановых пал.

— Да, отец. Дворецкий сообщил об этом, — ответил Юрий, вытянувшись по стойке смирно.

— Отлично. Это сэкономит нам время. По трассе Пермь-Екатеринбург движется огромное количество тварей. Я хочу, чтобы ты взял броневик, погрузил в него пару коз или любой другой живности, а заодно установил на машину громкоговоритель. Когда вы будете ехать, козы должны орать в рупор так, чтобы их вопли слышала вся округа, вся пакость, которая вылезла из разломов, — с ненавистью сказал Архаров. — Поедешь по дороге Кунгур — Лысьва — Губаха. Как только доберёшься до Губахи, ноги в руки и вали оттуда.

Услышав это, Юрий тяжело вздохнул и потёр виски. Отец отправлял его наперерез тварям, идущим в сторону Екатеринбурга. Мало того, он не предлагал устроить засаду и уничтожить их. Нет. Задача была в том, чтобы Юрий стал приманкой и увёл существ совсем в другую сторону. На земли Черчесова.

— Как прикажешь, отец, — кивнул Юрий, не высказав негодования таким решением.

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я отправляю на это задание именно тебя. Любой гвардеец погибнет, а у тебя есть неплохие шансы, чтобы справиться с этой задачей. Ну, а если ты умрёшь… — Архаров постучал пальцами по столу и сказал, как есть. — То весь наш род очень быстро присоединится к тебе, так как войну на три фронта мы не вытянем.

— Сделаю всё, от меня зависящее, — кивнул Юрий и направился к выходу. Когда он закрыл за собой дверь, Архаров тяжело вздохнул.

— Всё зависящее… Если бы Александр был жив, Черчесов и Малышев не посмели бы напасть. Но у меня остался только Юрий…

* * *

Знаете, всегда приятно вернуться домой. Туда, где тебя любят и ждут. Туда, где родные люди так отлупят тебя по заднице ремнём, что следующие пару дней будет больно сдаться на пятую точку. Собственно, вы уже поняли, что мама меня ОЧЕНЬ ждала. Ждала, вооружившись ремнём, который ей весьма благородно предоставил Гав. Ремень со стальной армейской бляхой.

На бляхе был изображен родовой герб Архаровых. Если честно, я его никогда не рассматривал, а вот на заднице он точно отпечатался. Мама гоняла меня по дому, отчитывая, ну а я… Я, как истинный джентльмен, позволил один раз попасть по мне. Вот только я не учёл, что после этого попадания у меня аж ноги подкосятся и мне бонусом пропишут ещё пару шлепков.

В голове тут же родился план завыть, как белуга, и взывать к вселенской справедливости, но я не стал этого делать. Лёжа на полу, я перевернулся на спину и сказал:

— Мама, плости. Я виноват, — я посмотрел на неё щенячьими глазами.

Мама тут же разрыдалась и бросилась меня обнимать. Говорила, что любит