История Украины. Научно-популярные очерки - Коллектив авторов

в период наивысшего подъема имела всеукраинский характер;

происходила в самых разнообразных формах, которые часто соединялись, накладывались и переплетались между собой;

острие борьбы направлялось не только против польских и украинских магнатов и средних шляхтичей, арендаторов-евреев, старост и урядников, но и против внутренней политики украинского правительства, когда оно пыталось восстановить дореволюционную модель социально-экономических отношений;

основным генератором социальной активности поспольства выступала не утопическая мечта установления справедливого «царства Божьего», а земной, реальный идеал достижения казацкого статуса;

крестьянская война успешно завершилась на территории Украинского государства и потерпела поражение в остальных украинских землях;

имела немало общего с крестьянскими войнами XVI–XVIII вв. в иных европейских государствах.

Крестьянская война и социальные движения второй половины 50-60-х гг. XVII в. сыграли важную роль в формировании у элиты казацкой Украины взгляда на крестьянство как на неотъемлемую составляющую украинского/руського народа, таким образом реализовалась идея Киевского митрополита Иова Борецкого, высказанная им еще в 1621 г. Поэтому элита признавала себя ответственной за его судьбу, заботилась о защите интересов, в первую очередь национальных и религиозных, сохранении жизни, имущества и собственности. Так, Б. Хмельницкий рассматривал поспольство «правой рукой нашей», «своей братией»[120]. П. Дорошенко в проект договора с Турцией специально внес статью, что все русины («Руський народ»), проживающие на территории от Вислы, Перемышля и Самбора на западе и до Севска и Путивля на востоке, «суть казаки»[121].

Благодаря социальной активности радикально улучшилось социально-экономическое положение поспольства казацкой Украины. Произошли кардинальные (революционного характера) изменения форм земельной собственности, в частности, были ликвидированы крупная (магнатская), средняя и, за незначительным исключением, мелкая шляхетская собственность на землю, собственность католической и униатской церквей, государственная собственность (королевщины), шляхетское и еврейское арендное землевладение. Эти земли перешли в собственность крестьян, казаков, мещан и войсковой казны (скарба). Источники свидетельствуют о массовом пере-разделе земли (займанщине) поспольством и казаками. Павел Алеппский, который летом 1654 г. со своим отцом, Антиохийским патриархом Макарием, направляясь в Москву, проехал казацкую Украину с юго-запада к северо-востоку, отмечал: «…Казаки, овладев страной, разделили земли между собой и теперь этот лес рубят, выжигают корни и засевают землю зерном». Описывая иное место путешествия, опять обратил внимание на тот факт, что «казаки же, завладев лесом, разделили землю (на участки), устроили изгороди и межи и рубят его ночью и днем». Этим же занимались крестьяне и мещане. По его словам, «так поступали жители во всей этой стране»[122].

Вместе с тем процесс займанщины совпал во времени с активной политикой правительства, направленной на обращение земельного фонда бывших землевладельцев в собственность скарба (казны) Войска Запорожского, т. е. государственную, которой распоряжались гетман и частично старшины. Таким образом, крестьяне и государство выступали совладельцами земли. И не случайно формируется система вольных войсковых сел, которые находились в ведении войскового скарба. Их жители, как свободные лица, вместе с казаками входили в состав сотен и подчинялись сотенной власти. Наиболее широко вольные войсковые села распространились в Левобережье (в 60-х гг. в Нежинском, Переяславском и Киевском полках они составляли большинство поселений).

Ликвидация средневекового фольваркового хозяйства, базировавшего на труде подневольного крестьянина, и утверждение свободного индивидуального крестьянского и казацкого хозяйства (фермерского типа) дали мощный толчок развитию производительных сил в сельском хозяйстве казацкой Украины, в отличие от земель, остававшихся в составе Польши, где оно испытывало глубочайший кризис, сопровождавшийся хронической нехваткой продовольствия. Благодаря активности крестьян и казаков обрабатывались старые и осваивались новые пахотные земли и угодья, вследствие чего полностью удовлетворялись потребности населения в сельскохозяйственной продукции, цены на которую отличались дешевизной.

Эту разницу в состоянии сельского хозяйства уже заметили участники похода польской армии в казацкую Украину в августе-сентябре 1651 г. По их свидетельству, они здесь «застали другую страну: копны в поле плотные, обилие разного хлеба и скота на полях». В окрестностях Ружина «как будто бы достигли земли обетованной, полной хлеба и пасек», а в самом местечке оказалось много «старого хлеба и другой живности, пива и меда…»[123]. П. Алеппского изумляли многочисленные сады, «коим нет счета», мельницы и пруды, изобилие в хозяйствах домашнего скота и птицы, необозримые поля, где «виднелись разнородные посевы вышиною в рост человека, подобные огромному морю по длине и ширине»[124]. Даже после ужасающего опустошения поляками и татарами Брацлавщины в 1654–1655 гг. шведский посол Конрад Гильденбрандт, проезжая ею в январе 1657 г., констатировал, что жители каждого населенного пункта приносили им «куры, яйца, белый хлеб, водку, пиво, питьевой мед, овес и сено для лошадей»[125]. Немецкий офицер Гиероним Гольштен, служивший в польской армии, вспоминал, что во время пребывания зимой 1661 г. на постое в одном из селений Киевщины обычной пищей у жолнеров были «вкусные мясо и хлеб, мед, водка…»[126].

Оживление наблюдалось и в развитии ремесел, промыслов и торговли. Ослабление цеховых регламентаций в производственном процессе, упразднение ограничений на количество учеников и подмастерьев, свобода мастеров в выборе занятий любыми ремеслами способствовали развитию предпринимательской инициативы ремесленников. Массовый характер приобрело использование труда наемных работников (батраков). Среди промыслов быстро развивались ткачество, винокурение, селитроварение, металлургия, гутное производство и др., в которых возникали мануфактуры (преимущественно децентрализованные), функционировавшие на основе использования вольнонаемного труда. Хозяйства зажиточных крестьян и казаков превращались в мелкотоварное производство и втягивались в рыночные отношения, развивались местные рынки. К сожалению, в результате военных действий 60-х — первой половины 70-х гг. Правобережный Гетманат полностью разоряется и практически превращается в пустыню (демографические потери составляли свыше 90 % населения), где уже не могли развиваться производительные силы.

Произошло также существенное уменьшение объема уплачиваемых крестьянами налогов и выполнявшихся ими повинностей. По мнению П. Алеппского, «никто не берет с них ни десятины, ни иного подобного: они от всего свободны; и в таком положении находятся все подданные страны казаков; не знают ни налогов, ни харача, ни десятины»[127]. Хотя в действительности дело обстояло несколько иначе (определенные налоги они все же платили), тем не менее их положение было несравнимо лучшим, чем до 1648 г. или вне казацкой Украины. В конце 60-х гг. анонимный автор одного из трактатов описывал жизнь поспольства следующим образом: «Поборов, подымных и такого рода налогов и не упоминай! А если и выпадет какой-нибудь налог за универсалом гетманским или полковничьим раз на год, наибольшее — два [налога] на тех, которые не ходят на войну из-за неспособности или, например, на ремесленников либо торговых людей, то этот налог не превысит десятка с лишним злотых на год, хотя бы и с самого состоятельного человека. А никакого иного бремени на люд посполитый никогда не бывает, а особенно на казаков, ибо каждый является свободным воином. И хотя б и был этот налог, который есть у них обычным, ибо больше не бывает, и намного значительным, это для них ничто. Ему лишь бы урядник на панские [работы] в окно не стучал и над шеей, когда работает, не стоял; чтобы он [казак] не стоял перед паном, согнувшись в углу»[128]. Правда, с конца 60-х гг. в Левобережном Гетманате, в связи с усиливающимся процессом феодализации казацкой старшины, формирования среднего и крупного землевладения, отмечается рост налогов и возрождение (в зачаточном состоянии) ограничения личной свободы посполитых, различных форм социальной зависимости, элементов отработочной ренты и прикрепления к наделу, а также выполнения различных повинностей.

В результате революции в Украинском государстве образовалась качественно новая модель социальной структуры. Если до 1648 г. господствующее положение в ней занимали магнаты и шляхта (около 4-х тыс. семейств), то теперь, за исключением незначительного количества мелких шляхтичей, они оказались «выдавленными» из нее. Не нашлось места в новой модели и для князей, католического и греко-католического духовенства, евреев-арендаторов и большинства инонационального городского патрициата. Таким образом, традиционная для тогдашнего европейского общества элита оказалась устраненной. Ее место заняло казачество, которое быстро эволюционировало в социальную элиту, несмотря на то что по своему составу оно не было однородным — подразделялось на старшину, реестровых и нереестровых казаков, запорожцев, между которыми имелись противоречия. В частности, старшины признавали настоящими казаками только реестровиков («товарыство»), ядро которых составляли потомственные казаки и запорожцы. Существенно улучшилось социальное и имущественное положение православного духовенства, особенно высших церковных иерархов, которые получали от гетманов сельскохозяйственные угодья, пахотные земли и даже имения. По Глуховским статьям 1669 г. монастырские имения освобождались от налогообложения. Заметно изменилось (в положительную сторону) социальное положение мещанства, поскольку оно получило возможность свободно (без ограничений) заниматься ремеслами, промыслами и торговлей, а в городах, владеющих магдебурским правом, — пользоваться налоговым и судебным иммунитетом, льготами, правом участия в органах самоуправления. Как уже отмечалось, кардинальным образом улучшилось положение крестьянства, превратившегося из наиболее униженного, лишенного даже права на самостоятельную личную жизнь и, по сути, находившегося вне общества, в сословие свободных мелких землевладельцев.