Их любимая кукла - Алекса Адлер

сознании. И так без конца. Безостановочно.

Оргазм на этот раз поднимается из каких-то таких тёмных глубин моего сознательного и бессознательного, что меня это по-настоящему пугает. Мне кажется, что это меня уничтожит. Разве можно чувствовать так запредельно остро, так сладко? Разве можно принадлежать так запредельно полно? Разве смогу я существовать после этого?

Мои стоны превращаются в крики. Тело извивается между телами мужчин. Насаживается, подстраивается, подставляется.

Я схожу с ума.

Удар-удар. Удар-удар. Удар-удар. Как пульс в моей крови. Как биение моей жизни. Пока я не застываю в невесомости на острие сумасшествия, эйфории… озарения. И падаю вниз, взрываясь и разлетаясь на осколки, умирая в экстазе такой силы, какую даже представить себе не могла.

Слышу, как кто-то хрипло кричит и стонет… кажется… это я сама. Кажется, это меня трясёт, выкручивает и выгибает между двумя моими змеехвостыми любовниками. Кажется, это я снова и снова сгораю в огненных волнах непрекращающегося опустошающего оргазма, когда сначала Шоа-дар глубокими сильными толчками достигает своего освобождения и впивается клыками в моё плечо, а потом и Са-ард срывается, вколачиваясь в меня с такой силой, что я удивлюсь, если смогу ноги свести.

Новый укус, уже с другой стороны, за шею. Мы будто спаяны. Я и они во мне. Телами, клыками, эмоциями, биением сердец. И единственное, что я сейчас способна осознавать, это то, что этой близости я никогда не смогу забыть. Никогда я не смогу вытравить из сердца двух змеехвостых братьев. Никогда. В каком бы теле и в какой бы вселенной я ни была.

Глава 26

Что-то изменилось между нами. Эта близость… этот момент полного единения между нами тремя, всё это будто связало нас.

Может, это мне просто кажется. Может, это моя романтическая натура, так остро нуждающаяся в любви, которой недополучила за всю жизнь, рисует сейчас в моём воображении то, чего нет на самом деле. Может, Са-ард с Шоа-даром даже близко ничего такого не чувствовали. Может, для них это по-прежнему всего лишь секс.

Всё может быть.

Но как бы там ни было, засыпая в объятиях своих мужчин, я ощущала себя такой умиротворённой и почти счастливой, как никогда в жизни.

А ещё свободной, как бы странно это ни звучало.

Чем бы не закончился наш полиаморный роман, я вольна чувствовать к моим на-агарам всё что моей душе угодно. Даже если они не отвечают мне взаимностью. Даже если им мои чувства не нужны. Они ничего мне не должны. А я вольна наслаждаться каждой минутой, проведённой с ними. Никто не сможет отнять это у меня.

Это кажется таким простым и очевидным. Но почему-то мы всегда склонны всё осложнять. Часто, ведомые страхом, выбираем страдание там, где можно выбрать принятие себя и своих чувств. Врём самим себе, страшась правды, осуждения окружающих, страшась даже в собственных мыслях быть не как все.

Я тоже боялась. Боялась своих желаний, ведь их осудили бы все, кого я знаю, а мама особенно. Боялась влюбиться в одного из этих двух потрясающих мужчин, случайно встретившихся на моём пути. Боялась почувствовать себя игрушкой в их руках. Боялась, что потом останусь с разбитым сердцем.

А тут меня буквально накрыло озарением. Я уже влюбилась. Влюбилась в них обоих, таких разных, но в то же время таких одинаково заботливо-властных и искушающе-чувственных. Уже уступила своим желаниям и отдалась им двоим, получив от этой капитуляции столько удовольствия, сколько даже представить себе не могла.

Самое страшное уже случилось.

Теперь можно не бояться и расслабиться. Просто принять себя, вот такую влюблённую дурочку, получающую удовольствие от секса с двумя своими хвостатыми любовниками. Принять неизбежность нашего расставания. И просто ловить каждый прекрасный и сладкий момент. Жить этими моментами.

А проблему с разбитым сердцем буду решать тогда, когда она наступит.

Утро становится сладким продолжением чувственного вечера. Меня будит ощущение нежных рук на моём теле. И поцелуи. На губах, шее, груди…

Желание тёплой патокой растекается по венам.

В какой-то момент я ощущаю, как чьё-то большое тело накрывает меня, заставляя раздвинуть ноги. И просыпаюсь окончательно, когда чувствую, как в меня проникает чей-то член.

− А-а-ах, − со стоном распахиваю глаза. Ловя затуманенным взглядом лицо склонившегося надо мной Са-арда.

Его движения резкие, быстрые, агрессивные даже. Лицо искажено хищной гримасой страсти. А в серебристых глазах плещется бурное море противоречий, словно он сам с собой сражается. Словно во мне его главное искушение. И главная проблема.

Моё тело, послушное его воле, быстро воспламеняется. Возбуждение стягивает узлом низ живота. И всё же я не успеваю. Когда Са-ард вздрагивает всем телом, кончая, огненный цветок моего оргазма только начинает распускаться. Видимо, спросонья мне требуется гораздо больше времени.

И в этот момент я, как никогда, могу оценить преимущества наличия сразу двоих мужчин в моей постели. Не успеваю я расстроиться, или разочароваться, как место Са-арда занимает Шоа-дар, без предисловий врываясь в моё тело и сразу задавая тот темп, который мгновенно уносит меня на столь желанную вершину.

Низко застонав, змей младший в несколько мощных толчков догоняет меня, получая свою порцию утреннего оргазма.

− Доброе утро, с-с-сладкая, − улыбается клыкасто, целуя меня в губы.

− Доброе, − улыбаюсь в ответ. Чуточку повернув голову, ловлю взгляд растянувшегося рядом змея старшего. Какой-то слишком серьёзный, задумчивый.

И от этого пристального внимания почему-то смущаюсь. Не своей наготы, или того, что между нами произошло, а своих мыслей. Вчерашних, сегодняшних. Так, словно он мог их прочитать. Понять, как сильно я в них увязла. Как сильно прикипела.

Может и прочитал. Может, именно поэтому сейчас смотрит с таким внутренним напряжением. Может, ему претит всё то, что я к ним испытываю.

Откуда ему знать, не стану ли я цепляться за них, требовать чего-то…

Но Са-ард молчит. И я молчу.

Как хорошо, что рядом есть Шоа-дар, способный разрядить обстановку. В своём репертуаре, конечно же.

− Ж-шеня, выбирай. Я, или Са-ард? − улыбается он провокационно.

Я даже теряюсь от неожиданности.

− То есть? – округляю глаза, чувствуя, как сердце, трепыхнувшись, делает в груди немыслимый кульбит. Почему он об этом сейчас спрашивает? После того, как они оба… А если я не могу… выбрать?

− Нет, я понимаю, что ты хотела бы с обоими, − фыркает насмешливо змей младший. – Но в душ-ш-шевую кабинку мы втроём не поместимся. Так что выбирай, с-с-с кем ты хочеш-ш-шь мыться?

− Мыться? – совсем выпадаю я осадок. – А зачем с