Безымянная империя. Дилогия - Артем Каменистый

Лента внезапно оборвалась, и Ариксу пришлось заново цеплять крючья. Тим ему не завидовал: матрос суетился внизу в одной набедренной повязке и страховочном поясе, мокрый до самой макушки и посиневший от холода. Ноги его при колебаниях туши погружались в воду по колено, и в считаных сантиметрах от голых лодыжек мелькали носы акул. Если упадешь и товарищи не успеют вытащить за веревку на поясе, то или затянет в ловушку между тушей и бортом, или акулы порвут. Хотя, может, и не порвут – Токс уверял, что они неохотно трогают человека и, если еды хватает, вообще людоедством не занимаются. Но Тиму, будь он на месте Арикса, проверять на себе слова старого матроса не захотелось бы.

У кормы, где висела отделенная голова кита, шла своя работа – из огромного жирового мешка на его темени откачивали самый ценный жир. Там не нужно было возиться с выдиранием сырца – матрос, стоя на срезе шеи, принимал ведро, опускаемое на шесте, и без затей вычерпывал студенистую массу из биологического резервуара. На палубе содержимое ведра выливали в приготовленные бочки – даже отсюда было видно, что парочка этих пузатых емкостей уже заполнена.

Заглядевшись на слаженную работу команды, Тим прошляпил приближение боцмана. Тот насмешливо рявкнул прямо в ухо:

– Ну что, степняк, это тебе не козу обдирать? А? Интересно? Топай давай к капитану – он тебя вызывает. Бегом топай, якорь тебе в задницу! Или с одного раза не понимаешь?! Капитан ждать не любит!

Тим не стал задерживаться – боцман не тот человек, с которым можно, задержавшись, поболтать о пустяках. Если боцман сказал идти, то долго уговаривать не будет.

И зачем Тим понадобился капитану? До этого Тим даже в каюту его никогда не заглядывал – сейчас впервые ее увидит. Вроде бы ни в чем не провинился… Может, хвалить за тот бросок гарпуна будет? Так вчера нахваливал – сколько уже можно…

Постучав в дверь, Тим осторожно ее приоткрыл, заглянул. Каюта капитана оказалась на удивление мала и скудно обставлена. Подвесная койка – такая же, как и у обычных матросов, круглый столик и три простых деревянных стула явно работы корабельного плотника, шкафчик в углу и несколько полок с книгами и рулонами карт. На дальней стене – маленькая карта, очевидно изображающая этот мир. Взглянув на нее, Тим разинул рот: подобное изображение он видел впервые. Ну если не считать той яркой карты, которую ему показывал отец. Но она мало походила на эту как оформлением, так и наполнением.

Капитан, сидя за столиком, ручкой с металлическим пером вел записи в какой-то пухлой книге – очевидно, заполнял судовой журнал. Повернувшись к двери, коротко сказал:

– Зайди, Тимур.

Тим, послушавшись, прикрыл за собой дверь, встал у порога. Капитан, укрепив ручку в деревянном письменном приборе, повернулся к матросу, поинтересовался:

– Это правда, что ты хочешь сойти на берег в первом же порту?

– Да, капитан, это так. Мне надо попасть в Империю.

– Понимаю. Возможно, это тебе и вправду очень надо. Вы, степняки, воинственны – постоянно плывете к нам, нанимаетесь на службу в нерегулярные части. И ты туда же… Тебя взяли на половинную долю, но я аннулировал старую запись – теперь ты на полной доле. Вчера заслужил. У нас хорошая команда, но хотелось бы сделать ее еще лучше. Вчера Уинли не попал в своего кита, Ларит запутал линь, а Токс даже не бросал – улетел в море. Ты один отличился. Ты, наверное, уже понял – ремесло гарпунера требует от него многого. Ошибка гарпунера – это команда судна, оставшаяся без добычи, и убыток компании. Слабый гарпунер вообще не добросит своего орудия или вонзит его недостаточно глубоко – гарпун штука тяжелая и неудобная. Тимур, ты – прирожденный гарпунер. У тебя длинные руки, крепкие мускулы, точный бросок. Я видел, как метко и глубоко ты вбил в этого кита гарпун – пробил и жир, и мясо. Это отличный бросок, достойный самого опытного гарпунера, а уж для первого раза – вообще немыслимо. Посмотри на меня – я начинал простым матросом. Сидел, как и ты, на весле, держал трокель. И кто я теперь – я капитан «Клио». Я добыл уже больше сотни китов, у меня отличный дом на берегу, хорошая семья, обеспеченная старость. Хватит детям подняться на ноги и пристроиться к выгодному делу. А что ждет тебя? Поскитаешься бесправным наемником, и если не погибнешь в какой-нибудь бессмысленной стычке, то вернешься в Эгону старым и больным, с ноющими старыми ранами. Так и умрешь в степи, в своей продуваемой ветром юрте. Я поставлю тебя гарпунером на второй вельбот вместо Уинли. Уинли – это недоразумение, ему там не место. Он отлично тянет линь и мастерски работает трокелем по хвосту, но гарпунера из него не получилось. Если не оплошаешь, то после плавания я замолвлю за тебя словечко и тебя внесут в постоянный список – хорошими гарпунерами не разбрасываются. А это уже полуторная, а то и двойная доля будет. И это лишь начало. Посмотри на меня – я помогаю тебе сделать первый шаг на пути в такую же каюту. Помни о доме в цветущем порту, о лишениях солдата, о юрте на ветру. Подумай над моими словами – время у тебя на это есть: в порт мы зайдем еще не скоро.

Тим, чуть наклонив голову, спокойно ответил:

– Спасибо, господин капитан. Я подумаю над вашими словами.

– Вот и хорошо. Можешь идти. И позови ко мне боцмана.

Выбравшись на палубу, Тим столкнулся с необычно мрачным Токсом. Матрос расстилал у борта подвесную койку.

Зная, что это обозначает, Тим коротко поинтересовался:

– Кто?

– Шинк, – так же коротко ответил товарищ, скупо добавив: – Хорошо умер – во сне.

Тим, развернувшись, направился на нос, к боцману. Шинка он знал хорошо – их койки были по соседству. У бедняги и до этого с грудью бывали проблемы, а тут он в придачу ухитрился сильно простудиться, подремав на вахте в холодном медном котле салотопки. Тело его после этого два дня пылало жаром – матросы обкладывали его компрессами.

Не помогло…

А еще Тим вспомнил, как грудь Шинка задела краем крыла одна из призрачных тварей. И после этого он умер…

В такие совпадения Тим не верил. Значит, ему все это не померещилось. Да и розовые ладони доказывают то же самое.

Интересно, а что, если бы эта тварь призрачная задела Тима? Или Шинк и без того был обречен?

Вопросов много, ответов – нет… Ничего, когда-нибудь все тайны открываются. Особенно перед теми, кто так же любознателен, как Тим.

* * *

Дербитто откровенно скучал. Скучал давно и демонстративно. И Сеул его понимал – стражник по складу характера и роду деятельности был органически не приспособлен к бумажной работе. Всю городскую бюрократию он считал одной из лавочек для пристраивания непутевых отпрысков знатных родителей на места, где работать не требуется (в этом он отчасти был прав). Дербитто работал на улице, среди переулков межстенья, в темных подворотнях, в задних комнатках подозрительных трактиров. Он работал с людьми, но не с бумажками. Бумаги, которые он обязан был заполнять лично, его бесили – они отвлекали стражника от настоящей работы. Даже подписывать пачки отчетов для него было мукой. И ему не нравилось то, что он делал сейчас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});