Удивительный взгляд (ЛП) - МакШейн Мелисса

— Надеюсь, что так. Ее ассистентка сказала, что сегодня утром она была не очень занята. Она уже позаботилась о матери мистера Пэрриса, так что ты можешь передать ей нашу благодарность, когда она приедет.

— И я говорила со своим адвокатом об учебе его брата. Молодой человек — многообещающий студент, поэтому я чувствую, что сделала доброе дело, а также выполнила обещание.

— Мистер Пэррис должен быть благодарен, что ты не раскрыла его преступления. — Льюис снова принялся за еду, как будто это могло облегчить боль его жены. София снова почувствовала, что у нее нет аппетита, и снова заставила себя поесть. Она не сделает Сеси ничего хорошего, если упадет в обморок от голода.

Они оба почти закончили, когда услышали отдаленный стук в дверь.

— Нет, я пойду, — сказала София, когда Льюис начал подниматься. — Тебе надо лечь спать. Я могу помочь Доктору Гарланд во всем, что ей нужно.

Она выбежала из комнаты и чуть не налетела на Саймона, приближавшегося с другой стороны.

— Мадам, дверь…

— Я знаю, Саймон, я отведу ее к Сеси, — сказала она, двигаясь теперь быстрее. — Доктор Гарланд, — начала она, входя в прихожую, но остановилась, потому что там стоял не доктор, а мистер Ратлидж, плечи которого были припорошены снегом. Он держал под мышкой плотно свернутую газету, и его пальцы в перчатках раз или два согнулись, как будто им было холодно, несмотря на перчатки.

— Миссис Уэстлейк, — сказал он, — прошу прощения, что побеспокоил вас так рано. Что-то не так?

— Только обычная болезнь Сеси, — сказала София, и отголоски ее сна смешались с реальностью, оставив ее в замешательстве. Что он здесь делает? — Почему вы здесь? — сказала она, осознав только после того, как слова слетели с ее губ, как грубо они прозвучали.

— Чтобы загладить свою вину, если смогу, — сказал он. — Все ваши сны были правдивыми. Лорд Эндикотт был уволен из армии, и он стоит за фальшивомонетчиками, которых я пытался задержать.

Глава двадцать седьмая, в которой мистер Ратлидж искупает свою вину

— Э, вы знаете? — сказала София. Ощущение нереальности происходящего грозило полностью уничтожить ее. Мистер Ратлидж не мог поверить ей сейчас, как и во все времена.

— Газета, — сказал он, делая вид, что протягивает ей газету, но тут же убрал ее, прежде чем она успела принять ее. — Пожалуй, вам лучше не читать сегодняшнюю историю. Она несколько длиннее первой и содержит заверения лорда Эндикотта, что он прощает вам вашу «ошибку», таким образом, чтобы ваша вина казалась более очевидной.

— Тогда я все еще не понимаю, — сказала София, — почему вы не верите в эту историю, когда она так убедительна.

— Потому что я знаю вас, миссис Уэстлейк, — ответил мистер Ратлидж. Его низкий голос был почти грохотом. — Вы не способны использовать свое зрение, чтобы причинить кому-то умышленный вред, не говоря уже о том, кто был вам практически незнаком, когда вы выдвинули это обвинение. Я же сказал вам, что, по-моему, вы просто ошиблись. — Он глубоко вздохнул. — Я ошибся. Ошибки быть не могло. Эндикотт сумел скрыть свое преступление, а затем, похоже, получил огромное удовольствие, мучая вас в отместку за то, что вы посмели помешать его плану. И мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы исследовать ваше утверждение, прежде чем просто согласиться с преобладающим мнением.

София поняла, что у нее отвисла челюсть.

— Но… почему именно сейчас?

— Я же говорил вам. Газета. Эндикотт был единственным человеком, который раскрыл бы эту историю, не называя своего имени. Не было никакого смысла делать это сейчас, когда прошло уже несколько месяцев, и он объявил, что почти помолвлен с вами. Я так понимаю, это вы приложили его имя к этому фарсу?

— Леди Дафна.

Он рассмеялся.

— Это имеет еще больший смысл. Я думаю, Военное министерство понятия не имеет, во что они ввязываются. Более трезво, — сказал он, — то, что он раскрыл эту историю таким образом, заставило меня поверить, что я должен изучить вашу предполагаемую ошибку более внимательно. Честно говоря, я был потрясен тем, как бессистемно было проведено это расследование. Похоже, никто и не подумал установить, была ли смерть мистера Тейта подозрительной. У вас есть основания подать в суд на Военное министерство за клевету, если хотите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но ведь прошел всего один день. Вы не могли бы узнать все это за такое короткое время.

Он отвернулся от нее.

— По правде говоря, я занимаюсь этим вопросом с тех пор, как вы обвинили меня в том, что я на самом деле не ваш друг. Ваши слова заставили меня устыдиться. Мне следовало быть о вас лучшего мнения, и я приношу свои извинения.

Как будто она несла на себе груз кирпичей, которые один за другим поднимались и исчезали в небе.

— Спасибо, — сказала она, чувствуя необъяснимую робость. Он снова повернулся к ней и улыбнулся. Это заставило большую часть ее груза улететь.

— Спасибо, что не выгнали меня сразу, — сказал он. — Я бы это понял, но я предпочитаю иметь возможность все исправить между нами.

— Я тоже, — сказала София и протянула руку, чтобы пожать ему руку. Его пожатие было сильным, но нежным, и это успокоило ее так же, как и его улыбка.

— Во всяком случае, — сказал он, отпуская ее руку, — я не стану оскорблять вас, возобновляя свое предложение о приеме на работу…

— Мне нужна ваша помощь, мистер Ратлидж, — сказала София. — Я хочу найти печатный станок, и мой сон говорит мне, что если мы поймаем человека, который им управляет, он поможет нам осудить лорда Эндикотта.

Он моргнул от ее резкости, потом рассмеялся.

— Миссис Уэстлейк, — сказал он, — вы продолжаете меня удивлять. Мои ресурсы в вашем распоряжении. Скажите мне, что делать.

Кто-то снова постучал и открыл дверь.

— Насколько я понимаю, мой любимый пациент нуждается в помощи, — сказала доктор Гарланд, направляясь к лестнице. София побежала за ней, потом повернулась к мистеру Ратлиджу, который не двигался с места.

— Подождите меня, — сказала она и последовала за доктором в комнату Сеси, где, к своему облегчению, обнаружила ее спящей и не беспокойной. Доктор Гарланд присела на край кровати и взяла Сеси за руку.

— Я дам вам знать, когда закончу, Миссис Уэстлейк, — сказала она. София приняла это за увольнение и убежала.

Мистер Ратлидж все еще стоял в прихожей с таким видом, словно воспринял ее просьбу подождать буквально как приказ оставаться неподвижным.

— Пойдемте со мной в гостиную, и я все объясню, — сказала она, снова поднимаясь по лестнице.

Мистер Ратлидж с интересом рассматривал карту.

— Я предполагаю, что вы следите за прессом, — сказал он, проводя пальцем по одной из линий со стрелками.

— Теперь, когда мы снова друзья, я могу похвалить вас за проницательность, — сказала София. Он улыбнулся ей так, словно между ними никогда ничего не было, и еще несколько кирпичей исчезли, пока она не почувствовала себя достаточно легкой, чтобы улететь самой. — Я понимаю, что скучно смотреть, как кто-то спит, но я должна снова увидеть сон, чтобы знать, где будет пресс, и я не уверена, сколько времени это займет. Но… вы останетесь?

— Конечно, — сказал он и придвинул стул поближе к шезлонгу. — И уверяю, я сделаю все возможное, чтобы не скучать.

— Там есть книги, — сказала София, смеясь над его нарочито торжественным выражением лица. — Возможно вы найдете хоть что-то, что соответствует вашим естественным трезвым мыслям.

— Знаете, я ведь читаю романы. Но только трезвые.

— Я и не подозревала, что существует такое описание. Вы должны быть осторожны. Они могут сделать вас легкомысленным, и тогда я не узнаю вас.

— Тогда я приглашу вас на танец, споткнусь о ваши пальцы ног, и тогда вы снова узнаете меня.

София покраснела и откинулась на спинку шезлонга, чтобы скрыть смущение, вызванное его шутливыми словами. Были ли это слова дружбы, или они означали нечто большее?

— Вы должны пригласить меня на танец в ближайшее время, — беззаботно сказала она, — когда все это закончится.