История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

На пике международного признания и военного могущества СССР начал испытывать экономические и финансовые трудности. Экономика, которая еще несколько лет назад росла на 5–6 % в год, т. е. темпами более высокими, чем у большинства западноевропейских стран, стала все больше работать вхолостую. Росли капиталовложения в промышленность, но падала их отдача. Нарастали торговые противоречия между СССР и его партнерами по Варшавскому договору. СССР потреблял все возрастающее количество польских, чешских, румынских и болгарских товаров и промышленного оборудования, но ему нечем было расплачиваться. Советские товары были низкокачественны. Пытаясь решить эту проблему, советское руководство расплачивалось нефтью. В середине 1970-х гг. началось строительство большого и дорогостоящего нефтепровода из Западной Сибири (Тюмень) в Европу. На встрече с лидерами восточноевропейских коммунистических стран 18 марта 1975 г. Брежнев признал, что «социалистическая торговля» вызывает растущее раздражение со всех сторон. «Насчет прибылей не знаю, – заявил он, – а вот долги вашим странам уже имеются». Брежнев пожаловался на «серьезные трудности» советской экономики в связи с огромными капиталовложениями. Он признал, что СССР все труднее осуществлять «благотворительность» в отношении своих партнеров и союзников, даже с помощью дешевой нефти.

«Освоить новые месторождения – дело не такое легкое. Надо и тайгу расчистить, и жилье выстроить, и школы, и кинотеатры построить, и трубопроводы продолжить… Мы осуществляем поставки и Кубе. И ее не оставишь без хлеба или без топлива. Мы и армию кубинскую одеваем бесплатно. И платим им за сахар по льготным ценам. Поставки зерна идут в ряд стран. Польша и ГДР, например, тоже пока еще не обеспечивают себя своим хлебом. Все это, конечно, не означает, товарищи, что я заявляю вам: не просите больше ничего, не выйдет».

В середине 1970-х гг. СССР начал все больше увязать в третьем мире. Идеологические установки («интернациональный долг» и «антиимпериалистическая борьба») подкрепляло новое сознание того, что СССР впервые может потеснить США и стать глобальной державой. Поражение американцев во вьетнамской войне и «уотергейтский скандал» привели к изоляционистским настроениям в США. Американский конгресс запретил выделение средств на новые войны в третьем мире. В Кремле это расценили как сдвиг соотношения сил в пользу «социализма».

В то время как основное внимание Брежнева и его помощников было по-прежнему направлено на Запад, советские военные и КГБ, а также кадры советских арабистов и африканистов выступали за расширение советского присутствия в Африке, где вновь усилились антизападные, леворадикальные силы. С 1970 г. КГБ получил зеленый свет на проведение операций на африканском Юге, где самым главным союзником СССР был Африканский Национальный Конгресс, марксистская организация Южно-Африканской Республики, выступавшая за свержение белого меньшинства и установление власти чернокожих африканцев в этой самой богатой и благоустроенной стране Африки.

В апреле 1974 г. «революция гвоздик» в Португалии похоронила португальскую колониальную империю. Возник соблазн вовлечения Анголы и Мозамбика, бывших португальских колоний, в сферу советского влияния и организации с этой базы подрывной деятельности против режима ЮАР. КГБ и ЦРУ уже давно участвовали в тайных операциях в южноафриканском регионе, весьма богатом полезными ископаемыми. В Анголе советские агенты и советники поддерживали левомарксистское Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), лидер которого Агустиньо Нето был старым другом кубинского вождя Фиделя Кастро. Американцы заключили тайный союз с ЮАР и поддержали ангольские группировки, которые развернули наступление на позиции МПЛА. Первоначально Брежнев и Громыко опасались советско-американского столкновения в Анголе, поскольку это могло повредить «разрядке». Напротив, военные во главе с Устиновым, КГБ и африканисты в аппарате ЦК стояли за расширение советской помощи. Важную роль сыграла позиция кубинского режима, который направил в Анголу войска для поддержки Нето.

У советского руководства возник соблазн убить двух зайцев: улучшить отношения с кубинцами и укрепиться на Юге Африки. К весне 1976 г. кубинские войска, получив советское оружие и поддержку, одержали победу над армией ЮАР. Впервые советские военные смогли чужими руками выиграть войну с американскими ставленниками и союзниками за тысячи километров от СССР. Советские и кубинские инструкторы в Анголе и соседнем Мозамбике организовали лагеря по подготовке партизан для засылки в ЮАР.

Победа в Анголе подтвердила впечатление, возникшее в Москве после падения Сайгона под ударами Северного Вьетнама в апреле 1975 г. США отступали из третьего мира, и тем самым создались возможности для наступления там коммунистов. К тому же в Африке американское правительство скомпрометировало себя в глазах многих африканских лидеров сотрудничеством с «режимом апартеида» (т. е. раздельной и разноправной жизни чернокожих и белых жителей) в Южной Африке.

Успех в Африке компенсировал урон, понесенный советской политикой на Ближнем Востоке. В 1974 г. египетский лидер Анвар Садат сменил просоветскую ориентацию на проамериканскую. Вместе с Египтом советский режим потерял десятки миллиардов рублей, кредиты и безвозмездную помощь, которые получил Египет с 1955 г. Брежнев, КГБ и советские военные тяжело переживали этот провал. Они продолжали, однако, считать это временной неудачей. В Ираке, Сирии и Йемене Кремль поддерживал радикально-националистические арабские режимы, уповая на то, что они будут двигаться в сторону «социализма» и, со временем, в них возьмут верх марксистско-ленинские деятели. В Сомали, где правил диктатор Сиад Барре, советские военные имели военно-морскую базу в г. Бербера и военные аэродромы.

В 1977 г. та же коалиция (советские военные, КГБ и кубинцы) оказались вовлечены еще в одну региональную войну, на этот раз в районе Африканского Рога, на стороне Эфиопии. Майор Менгисту Хайле Мариам, один из лидеров эфиопской «марксистской народной революционной партии», захвативший власть в этой стране, взял на вооружение принципы «научного социализма» и развязал красный террор. В Эфиопии начался кризис, страна разваливалась на куски. США прекратили экономическую помощь Эфиопии. СССР, напротив, выступил главным спонсором «эфиопской революции». Когда лидер Сомали С. Барре попытался аннексировать часть эфиопской территории, советское руководство выступило на эфиопской стороне. Советские военные организовали «воздушный мост»: по нему были доставлены, по западным данным, 600 танков, 400 артиллерийских орудий, средства ПВО, 48 истребителей МиГ-21 различных модификаций, 26 вертолетов и 1500 советских военных инструкторов. В Эфиопию с помощью советской военно-транспортной авиации был доставлен кубинский военный контингент, который вступил в бой с сомалийцами. Общее руководство всей операцией осуществлял первый заместитель главкома сухопутных войск СССР генерал армии В. П. Петров. В ответ в ноябре 1977 г. сомалийский режим разорвал союзный договор с СССР, закрыл советскую базу в Сомали и стал искать поддержки у американцев.

Африканские авантюры стоили СССР недешево. Ангола, несмотря на доходы от своей нефти и громадную безвозмездную советскую помощь, оказалась должна Москве 2 млрд долларов. «Воздушный мост» Эфиопии стоил 1 млрд долларов. К тому же СССР предоставил Эфиопии кредиты на 2,8 млрд долларов. В Африку потоком шли советские вооружения, которые оплачивались из советского бюджета. Африканская экспансия, однако, стала выгодным предприятием для тысяч советских представителей. Социолог Г. Дерлугян, служивший в студенческие годы в Мозамбике советским переводчиком, вспоминает, что «несение интернационального долга» в Африке, на Ближнем Востоке и в других регионах мира «оплачивалось весьма щедро». Советские командированные получали зарплату в инвалютных чеках специальных магазинов «Березка», превышавшую в пятнадцать и больше раз размер средней зарплаты в СССР. В этом, несомненно, «была одна из причин бездумного расширения советской помощи странам третьего мира: служивый народ, в погонах или без, даже помимо всякой идеологии и державного порыва, имел свой кровный интерес в поддержке социалистической ориентации. Как во многих империях, расширением сфер влияния подчас двигала элементарная ведомственная интрига, направленная на создание должностей и кормлений».

Сотрудничество с кубинцами не прошло бесследно для советской политики в Латинской Америке. Советская помощь Кубе выросла и достигла 5 млрд долларов в год. После столкновения с США во время кубинского кризиса 1962 г. (да и до него) кремлевские лидеры остерегались оказывать поддержку лево-революционным группировкам в странах Карибского бассейна и Латинской Америки. Однако со второй половины 1970-х гг. кубинцы стали выступать как посредники между СССР и этими группировками, помогая им оружием и специалистами, а иногда и делясь советской нефтью, которую получали в качестве безвозмездной помощи.