Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

- Поцелуй меня, - вновь прохрипел Радомир.

Аврора прижала ладони к его щекам и заставила его самого замереть. Наклоняясь к его губам, она уже не думала о том, что будет дальше и как проживет свою жизнь после этой ночи. Это для него наступит рассвет и с приходом нового дня жизнь начнется сначала. Она же останется здесь, в этой полутьме, существуя в воспоминаниях о времени, проведенном с ним.

На глаза Авроры навернулись слезы и она, лишая их возможности пролиться, коснулась его рта губами. Как он и велел, она не сжимала их и прикасалась с нежностью. Он сказал провести языком по его губам? Аврора провела, прикусив на прощание его нижнюю губу и отстранившись от него.

- Так? – едва слышно спросила она, ожидая, когда же он, наконец, откроет глаза и взглянет на нее.

Но он не шевелился и молчал. Аврора улыбнулась, потому что по одухотворенному выражению его лица поняла: Радомиру этот поцелуй понравился.

- Так? – переспросила Аврора и он, наконец, открыл глаза.

- Почему мне все равно кажется, что ты прощаешься со мной?

- Извини, - она стушевалась, - ученица из меня никакая…

Аврора отняла ладони от его лица, но он перехватил ее руки в воздухе и вернул их на прежнее место. Он повернул голову и прижался губами к ее исполосованному запястью. Сначала к одному, затем к другому. Никто и никогда не целовал ее руки. Господи, да что там говорить: от пьяных лиц, которые пытались поцеловать ее, Аврору выворачивало наизнанку.

- Пообещай мне, - прошептал Радомир, - что ты никогда в своей жизни никого не будешь так целовать… никого, кроме меня. Дай мне слово, что ни однин мужчина, чтобы ни случилось, не познает того, что ощутил только что я…

- Даю слово, - невольно улыбнулась Аврора.

- Хорошо, - кивнул он, протягивая ладони к ее лицу. – Это хорошо, - повторил он, прикасаясь пальцами к ее щекам и поглаживая ее скулы.

Он потянулся к ней и коснулся ее губ своими. Так же нежно, как это сделала только что она. Так же медленно, как это удалось ей. Он провел языком по ее нижней губе, но не стал ее прикусывать. Нет, он сомкнул губы на ней и вновь провел по ней языком у себя во рту.

Она с шумом выдохнула, но получилось нечто, вроде стона. Радомир отпустил из плена ее губу и вновь припал к ее рту. На этот раз его язык проник внутрь и коснулся ее языка. Господи… Господи, да что же это…

Его руки оказались на ее затылке, притягивая голову к себе и не позволяя шевелиться. Аврора вновь заерзала. Она коснулась его языка в ответ и ощутила, будто коснулась чего-то сокровенного, скрытого в его теле. И все… Все, она пропала…

Целуя ее, все требовательней, все тверже, он развязал завязки ее халата и коснулся руками ее обнаженного живота. Ладони поползли вверх, поглаживая кожу, и коснулись ее набухшей груди. Аврора ощутила нечто, вроде боли, когда его ладони прижались к ее соскам, растирая их вместе с ноющей кожей.

Голова пошла кругом. Аврора не успевала следить за всем, что с ней происходит. Она перестала контролировать язык, который уже исследовал его рот. Она перестала следить за руками, которые переместились на ее спину и спускались к обнаженным ягодицам. Она даже не смогла понять, что бесстыдно трется уже вовсе не о его ноги.

Он внезапно оставил ее губы и прижался носом к ее шее, безжалостно целуя жилку, бьющуюся там. Аврора запрокинула голову, продолжая держать глаза закрытыми. Она все еще в халате, но, в то же время, уже нагая перед ним. Он говорил, что желает поцеловать ее грудь и почувствовать, как она дрожит от этого. Она дрожит. Вся дрожит, пока он целует ее грудь, пока облизывает ее сосок и посасывает его, будто младенец.

Голова Авроры уже закружилась, и она упала спиной на диван, повинуясь прихоти его рук. Он раздвинул ее бедра и лег между ними. Он целовал ее живот, он скользил по нему ладонями. Не важно, что будет дальше. Авроре было достаточно того, что она получила. Слезы покатились из ее глаз, и она прижала руку к лицу, закрываясь от всего мира рукавом халата.

Его ладонь у нее между ног – это нечто совсем новое! Аврора встрепенулась, но руку с лица убирать не стала. Что он делает? Его губы на ее лобке, а пальцы гладят там, между ног. Он прижался носом к ее коже и с шумом втянул в себя воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Твой запах сводит меня с ума, - услышала Аврора его сдавленный голос и почувствовала у себя между ног вовсе не пальцы.

- А-а-а… - едва ли не взвизгнула Аврора.

Ее бедра сами собой выгнулись, но он не отставал. Волны тепла расползались от его поцелуев по всему телу и теперь Аврора уже не дрожала, она тряслась в ознобе собственной похоти.

- О-о-о… - услышала Аврора собственный стон.

Ей хотелось, чего-то большего хотелось. Она изогнулась, пытаясь получить это от его губ, как вдруг почувствовала нечто совершенно новое. Его палец! Господи, он внутри! Боль. Аврора сжалась, ощутив ее.

Радомир оторвался от нее и приник губами к бедру.

- Моя девочка, - прошептал он, поглаживая ее ноги. – Моя девочка, что же ты делаешь со мной?

Он приподнял ее ногу и прижался носом к ямке под коленом, оставляя влажный след от языка.

- Я всю тебя буду целовать, - прошептал он. – С головы до пят. Я все узнаю о тебе, ни одного секрета от меня ты не сможешь утаить.

Он опустил ее ногу, и Аврора открыла глаза. Радомир раздевался. Быстро стягивал с себя майку и штаны. Он красивый. Ладный такой. Авроре захотелось прикоснуться к его груди. Захотелось погладить ее, поцеловать. Радомир встал на колени и навис над ней, заглядывая в распухшие от слез глаза. Лицо его стало обеспокоенным.

- Почему ты плачешь? Я что-то не так сделал?

- Нет, - покачала головой Аврора. – Все так…

- Испугалась, значит, - сделал вывод Радомир, наклоняясь к ее лицу и нежно целуя ее в висок. – Не бойся… Тебе же нравилось все, что я делал? Нравилось?

- Да…

- Если ты не хочешь, мы можем на этом остановиться, - прошептал Радомир, касаясь губами ее щек. – Будет еще время… Я подожду…

- Нет.

- Что «нет»? – улыбнулся Радомир.

- Продолжай. Я хочу узнать, как это… Хочу понять, какого это…

- Это приятнее, чем было.

- Правда? – улыбнулась она.

- Правда, - он погладил ее по голове и коснулся губами ее лба, – в первый раз, это может быть не очень приятно.

- Я знаю, - едва ли не засмеялась Аврора. – Не боюсь я боли.

- А чего, тогда, боишься? – спросил Радомир, целуя кончик ее носа.

- Мне кажется, что я больше вообще ничего не боюсь, - прошептала она.

Радомир опустил руку и погладил ее внизу.

- Готова? – сиплым голосом прошептал он.

- Да, - улыбнулась она.

- Тогда, сними, наконец, этот халат…

Аврора высвободила руки и, обвив его шею, потянулась к нему всем телом.

Радомир улыбнулся ей в ответ и накрыл ее губы.

«Аврора, ты дура», - прошептал ей внутренний голос, но она не обратила на него внимания.

Это было похоже на хлопок, который раздался у нее в ушах. Хлопок и боль, от которой она зажмурилась. «Ну, все…» - подумала тогда Аврора. Ни звука, ни писка не вырвалось из ее рта. Она не врала, когда говорила, что не боится боли.

- Чувствуешь меня? – голос Радомира срывался.

- Да, - выдохнула ему в губы Аврора.

- И я тебя чувствую… Господи, как же хорошо я тебя чувствую…

Так вот, что это такое… Вот, почему некоторые относятся к этому с трепетом, а другие платят деньги за то, чтобы получить это. Равнодушных нет и быть не может. Одни превращают сокровенное ощущение слияния с другим человеком в нечто святое, а другие – очерняют это пороками. Аврора никогда бы не продала свое тело за деньги. Никогда бы не позволила кому-нибудь быть в ней против ее воли. Аврора вдруг поняла, что вообще никогда и никому не позволила бы быть в ней, кроме него.

Она закрыла глаза, смиряясь с тем, что ее первый раз так и останется последним, и сильнее прижалась к Радомиру. Он не шевелился несколько минут, только дышал тяжело и прерывисто. А потом Аврора ощутила, как он проникает в нее еще глубже.