Морозов - Каин

и рванула прочь.

Я подошел к дверям и толкнул их наружу. Моему взору предстало любопытнейшее зрелище. Чуть поодаль в зеленой траве виднелась кибитка, разрисованная яркими птицами и украшенная лентами. Пара распряженных лошадей паслись рядом. А вокруг аккуратного костерка расположились цыгане. И смотрелись они на редкость колоритными. Два мужчины в красных рубахах и шелковых шароварах перебирали струны гитар, извлекая приятную мелодию. А несколько женщин в цветастых широких юбках, трясли подолами, расшитыми монетами. Их черные волосы трепал ветер, множество браслетов звенели от каждого движения. Из-за занавески кибитки выскользнула гибкая девушка и спрыгнула в траву. Я узнал вчерашнюю знакомую и оторопел. Та заметила меня и приветливо махнула рукой. Затем подобрала юбку и направилась ко мне.

— Вот же…- я покачал головой и заметил краем глаза движение, на которое обернулся.

Тут же вся картина перестала казаться умильной. Позади меня расположилась съемочная команда. Несколько человек настраивали камеры, кто-то собирал микрофоны, а парень в желтой футболке бегал с подносом, на котором виднелись стаканы с кофе.

— Любезный, — крикнул я ему. — Могу я попросить вас…

Он тотчас оказался рядом и протянул мне напиток. Я взял второй стакан и поблагодарил парня.

— Доброе утро, — сказала девушка с лукавой улыбкой. — Хорошо выспался?

— Я приготовил тебе кофе, — избежал я ответа, который вполне могли записать на одну из камер. — Не знал, что ты цыганка. Это твой табор?

— Что? — девушка быстро обернулась, а потом посмотрела на меня как на безумца. — Ты серьезно? Решил, что мы кочуем на этой кибитке?

Она звонко хохотнула и чокнулась с моим стаканом своим. Затем ловко сняла крышку и отпила напиток. На картоне остался отпечаток красной помады, а над губой тонкая полоска сливочной пены. Девушка облизнулась и зажмурила глаза.

— Вкусно. Сделаю вид, что благодарю тебя за такую заботу, но все же запомни, что ты должен мне завтрак.

Я многозначительно усмехнулся.

— Настоящих цыган найти в империи практически невозможно, — пояснила она. — Есть на юге несколько кланов, но они не кочуют и не выступают. И я поверить не могу, что ты правда меня не узнал. Ну ладно вчера, без косметики и этой одежды, — она поправила кружево на вырезе блузки. — Но сейчас.

— Извини, а я должен тебя знать? — несколько смущенно уточнил я.

— Я солистка группы «Шумные». Милана. Наша группа выступает в императорском театре. И самые известные семьи зовут нас на презентации, открытия…

— Извини, — перебил я актрису с улыбкой. — Я сам из Мурома. Там народ простой. И про звезд не наслышан.

Убедившись, что я не шучу и не издеваюсь над ней, Милана, сощурилась и поправила в волосах крупную розу с алыми лепестками.

— Ты ведь княжич Морозов. Разве нет?

— Каюсь. Он и есть, — я развел в стороны руки.

— Семья у тебя не последняя в империи, — хмыкнула девица.

— К чему ты ведешь? — напрягся я, хоть и не выказал раздражения.

— Странно, что жил в Муроме.

— Везде живут люди, — холодно отрезал я. — А если ты рассчитывала заполучить себе столичного поклонника, то извиняй. Не того Морозова выбрала.

Я ожидал, что девушка надует губы, но она широко улыбнулась и звонким голосом пропела:

— Что может быть прелестнее,

Когда любовь храня,

Друзей встречает с песнями

Цыганская семья.

Тут же к нам потянулись остальные артисты, подхватывая незатейливую песню.

— Нам в дружбе нет различия,

Живя семьей своей,

Мы свято чтим обычаи

И любим всех друзей.

Даже если бы я хотел уйти, то не смог сделать этого, оказавшись в круге из танцующих женщин. Кто-то привел на поводке медведя, который поднялся на задние лапы и заворчал. Милана ухватила меня за руку и потянула к себе.

— Хор наш поет припев любимый,

Вино течет рекой,

К нам приехал наш любимый

Миша-Миша дорогой.

Прямо передо мной оказался поднос, на который кто-то удосужился поставить огромный бокал с прозрачной жидкостью.

— Пей до дна! Пей до дна! — принялись подначивать окружающие.

А Милана хитро подмигнула мне, протягивая бокал.

Пришлось взять его и поднести ко рту. В нос не ударил запах спиртного и потому я в несколько долгих глотков опустошил посуду. Вода прокатилась по горлу.

Милана смотрела на меня черными как ночь глазами, а на ее губах растеклась довольная улыбка. Словно я сделал все, что она от меня хотела.

Воздух взорвался аплодисментами, медведь заревел. А потом послышался хлопок и выкрик:

— Стоп. Снято.

Я выругался, швырнул на траву бокал и отодвинул со своего пути мужика с гитарой. Зашагал прочь, оставляя позади шумную толпу.

— Княжич, — понеслось мне в спину.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать Милану. Она догнала меня у дороги и взяла за рукав.

— Не трогай, — недовольно проворчал я. — Устроили тут…

— Не злись, прошу, — девушка выскочила передо мной, чтобы загородить дорогу. — Я не знала, что будут снимать. В любом случае, без твоего согласия никто эту запись не станет использовать.

— Что тут происходит? — я оглянулся, убеждаясь, что съемочная команда и группа остались далеко позади.

Теперь я смог рассмотреть, что за сенником расположились автодома для актеров и аппаратуры.

— Ночью мы с тобой немного, — девушка пожала плечами, — забылись. Обычно я не настолько легкая на подъем.

— И мы случайно оказались на съемочной площадке?

— Режиссер обещал приехать к вечеру. Мы собирались снимать сцены у ночного костра. Но почему-то решил поменять планы.

Я скрестил руки на груди, всем видом показав, что не верю в такие совпадения.

— И зачем мне такие фокусы? — повторила мой жест Милана. — Ты не женат, не обручен. Никакого скандала не случится.

— Ты и об этом подумала?

— Мне не нужны скандалы и интриги, — раздраженно отозвалась певица. — Нам было весело вчера.

— Согласен.

— И еще мне понравилось продолжение.

Она усмехнулась, заметив мою саркастически приподнятую бровь.

— И я подумала, что было бы совсем неплохо тебе познакомиться с моей группой.

— И зачем?

— Все очевидно, — она вынула из складок юбки картонный прямоугольник и протянула мне. — Было бы неплохо пересечься на ивенте. Быть может, наши агенты придумают какой-нибудь интересный рекламный ролик.

— О чем речь? — я повертел визитку в пальцах, раздумывая, не выбросить ли