Миры Филипа Фармера. Том 23 - Филип Фармер

Драммонд стоял, серый от ужаса. Его трясло.

— Укусила? — Речел задала вопрос, раскрывая сумку на поясе и доставая противоядие, помогающее при укусе гадюки. Действовать надо было быстро.

— Не думаю, — выговорил он наконец и посмотрел на ногу. — Кажется, змея лишь ударила меня кончиком носа. Мне удалось отскочить в момент ее броска.

Неожиданно Драммонд сел и закрыл лицо руками.

Речел опустилась на колени рядом с ним и внимательно осмотрела ногу. Следов укуса было не видно.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Где я?

Драммонд смотрел на нее сквозь прижатые к лицу пальцы. И вдруг Речел поняла, что произошло.

— Я помню, что стрелял в тебя, — сказал он. — О, Боже, что случилось? Где мы?

К тому времени, когда они вернулись в лагерь, Драммонд уже знал все. Но он ничего не помнил с того момента, когда стрелял в жену.

— Нападение старой змеи вернуло мне рассудок и память. Хоти, лучше бы этого не было. Впрочем, оставаться ребенком тоже занятие не из приятных. Интересно, почему я вернулся именно в этот возраст? Но с этим я постараюсь разобраться позже, дома. Если мы когда-нибудь… — Он всхлипнул и жалобно добавил: — О, Боже, что я наделал! Что со мной случилось? С нами?

Некоторое время Речел молчала:

— Это произошло с нами потому, что мы оказались вне своего времени. Иначе не объяснишь.

— Я не верю, что психические изменения могут быть вызваны темпоральным шоком, — сказал Драммонд. — Боюсь, что все не так просто. Возможно, это вызвано нарушением электрохимического равновесия. Послушаем, что скажут медики, когда мы вернемся.

— Джон ушел, — сказала Речел, вновь ненадолго замолчав.

— Может быть, он ушел навсегда. Я никак не могу избавиться от чувства, что с ним что-то случилось. Но если он вернется, что тогда? Все сначала? И мне вновь придется ждать твоего выстрела?

— Между нами, как я понимаю, все кончено, независимо от того, как я буду себя вести с этой минуты? — спросил он.

— Да. Я не стану лгать, несмотря на то, что боюсь за тебя, — сказала она. — Сразу же после окончания карантина я подам на развод.

— А потом выйдешь замуж за Грибердсона?

Она засмеялась:

— О, да! Почему бы этого не сделать прямо сейчас! Ты — болван. Он не любит меня. Он сказал — нет!

— А это точно не розыгрыш? Ты не пытаешься обмануть меня ради всеобщего спокойствия?

— Сейчас двадцать первый век, — сказала Речел.

— Нет. Сейчас двенадцатитысячный год до нашей эры. Ты не ответила.

— Нет, мы тебя не обманываем. Ты же знаешь, я никогда ничего от тебя не скрывала. Джон тоже не способен лгать. Тебе бы следовало знать его лучше. Ты когда-нибудь видел, чтобы он поступал подло или трусливо?

— Благородный Джон! Подлинный аристократ!

Они замолчали. Драммонд вновь направился к лагерю, но через несколько шагов остановился.

— Я поклялся, что буду молчать об этом до возвращения. Но тебе сказать я должен, если ты, конечно, дашь слово, что не расскажешь ни Роберту, ни Грибердсону.

— Как я могу дать слово, не зная, какие последствия им будут вызваны?

Силверстейн пожал плечами.

— Нет, так нет.

Речел пристально посмотрела на него, словно пытаясь пробиться к мыслям, спрятанным в его черепной коробке:

— Ладно. Даю слово.

— И сдержишь его?

— Разве я тебе когда-нибудь лгала?

— Наверное, нет, — ответил он и облизал губы. — Слушай. За день до карантина де Лонгорс позвонил мне и спросил, может ли он поговорить со мной наедине. Тебя рядом не было, и я согласился. Через десять минут он пришел к нам в комнату, проверил, не прослушивается ли она, и рассказал мне все, что знал о Грибердсоне.

— Разумеется, он был зол на Джона.

— Более того. Видишь ли, он разговаривал с Мойше незадолго до его смерти, и тот рассказал ему странную историю, поверить которой де Лонгорс не хотел. Мойше сообщил, что тридцать лет назад, когда он работал над теорией механики времени, его посетил Грибердсон. В ту пору почти никто еще не знал, над чем работает Мойше, а те, кто знал, считали его помешанным. Действительно, он тогда едва не потерял должность физика-инструктора в Университете Великой Европы. Но давление со стороны администрации Университета неожиданно исчезло, и он был выдвинут вперед. Более того, ему позволили читать лекции и выделили много компьютерного времени. Мойше сказал, что все это произошло после разговора с Грибердсоном. Очевидно, Грибердсон поверил в его теорию, в отличие от всех прочих. По мнению Мойше, случилось это не потому, что Грибердсон математический гений, просто у него великолепное интуитивное восприятие, кроме того, он говорил и думал на языке, имеющем общую структуру с математическими построениями Мойше, который так и не смог толком объяснить своих впечатлений от Грибердсона. Он утверждал, что в этом таинственном человеке чувствовалась огромная сдерживаемая сила, скорее надчеловеческая, чем нечеловеческая. Ладно, кем бы ни был Грибердсон, но он хотел, чтобы Мойше полным ходом шел вперед. Ученый получил все, о чем просил. В то время он еще не мог связать визиты англичанина с тем, что за ними последовало. Грибердсон ничего не обещал, но позже Мойше попытался кое-что выяснить. Он подозревал, что Грибердсон организовал Проект, сумев нажать на некие рычаги. Все это произошло за тридцать лет до начала сборки корабля и за двадцать четыре года до того, как Проект был принят окончательно. Мойше всю жизнь был очень занят, но, заинтересовавшись Грибердсоном, нашел все-таки время, чтобы установить контакт с людьми из Международного Криминалистического Агентства! Они очень долго искали и очень мало нашли. Но то, что они нашли было очень и очень интересно, хотя с юридической точки зрения ценности не представляло. В Агентстве пришли к выводу, что дела обстоят не совсем благополучно, пусть не в Датском королевстве, но зато в Англии и во времени. И в Африке. Воспользовавшись услугами Всемирного Справочного Банка, они узнали, что наш Джон Грибердсон родился в Девоншире в 2020 году, и на сегодняшний день ему пятьдесят лет, точнее пятьдесят один. Выглядит он на тридцать. В этом нет ничего необычного, если принять во внимание современную фармакологию. Отец Джона, похожий на него, как две капли воды, родился в 1980 году и исчез во время плавания в районе кенийского побережья, едва успев отойти от берега. О нем известно немногое. Будучи английским герцогом, он большую часть жизни прожил в Восточной Африке, родился при неясных обстоятельствах в Западной Африке и при столь же неясных обстоятельствах вырос. Дед Джона родился в 1872 году, также прожил в Африке почти всю свою жизнь и затем исчез в 1980 году. Его внук унаследовал титул герцога Пемберли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});