Записки колдуна - Клим Кирус

окровавленный клинок не добавлял невинности, болтаясь в ножнах за спиной.

«Идем быстро, но не бегом, не оглядываясь по сторонам. Веди к своей флатке»– телепатировал я ей свой план. Она спорить не стала, молча, взяла мою руку и направилась по тропинкам между рядами палаток торговых лавок. Вскоре нам пришлось выйти на оживленную улицу, но наш вид привлекал внимания все равно больше, чем я надеялся. Мы шли, не оборачиваясь, быстрым шагом. Подозрительные перешептывания и окрики сопровождали нас, тогда я претворился раненым, пошел вразвалочку, согнувшись и держась за голову. Лишнее внимание уже не было столь угрожающим, но все равно я надеялся, что до транспорта идти недалеко, труп мог кто-нибудь обнаружить, а владение телепатией сделает это общественным достоянием за считанные минуты. Пройдя несколько улиц, мы сели в тихом переулке в оставленную Маэль флатку и тут же поднялись в воздух, направившись за пределы замка.

– Хорошо, мы ушли без проблем, теперь я хочу объяснений.– Отек с гортани частично спал, поэтому я смог залечить свою шею. Разговаривать стало удобно, как прежде.

– Эрик, зачем тебе забивать голову лишними деталями?

– Потому что в ней достаточно для этого места,– хотя и в шутку, но резким и серьезным тоном ответил я.

– И что же ты хочешь знать?

– Ты работаешь на короля Даэля?

– Но ведь я бы все равно солгала, зачем тебе слушать ложь?– Внутри все сдавило, дышать стало тяжелее.

– То есть, это правда…– процедил я.

– Это было правдой до некоторого времени…– возле нас пронесся белый шар, озарив ослепительной вспышкой пространство вокруг. Когда глаза обрели способность видеть, моему взору представилась флатка, нагоняющая нас. Там сидели маги, одного из которых я не забуду еще долго – мой мучитель. Шары КОТов летели с нее с завидной частотой, я стал отбиваться, но моя магия против них была бесполезна.– …Это двое помощников Асаэля – один Кальер, а второго я не знаю.

– С этим типом у меня личные счеты,– сквозь зубы, выдавил я, яростным взором прожигая тело Кальера.

Маэль достала посох, так что магия их шаров больше не действовала и на нас. Они подлетели почти вплотную, хищно скалясь, а затем свернули немного в сторону, беря разгон, и резко стали сближаться с нами на столкновение. Когда они брали разгон, я взял Маэль за руку и прошептал в ухо «жди», она кивнула, поняв мой план. Когда они пошли на таран, то, сказав эльфийке «вниз», резко прыгнул на их флатку. К чести Маэдь – она справилась блестяще, грациозно уйдя от столкновения с более тяжелой флаткой, а я в прыжке выхватил клинок и вонзил в грудь пассажира. Он что-то хрипел, но я вытолкнул его вниз, отправив в последний полет.

Кальер управлял флаткой, а я скалился с окровавленным клинком на пассажирском сиденье, не отводя глаз от его лица ни на секунду. Мгновение, и мой верный меч пронзает его грудь, увязнув в ней.

– Надо было в голову,– прохрипел маг с ухмылкой и отправил КОТ в небеса, а затем обмяк. Я ухмыльнулся его самонадеянности и стал отыскивать глазами флатку Маэль. Она находилась именно там, куда швырнул свою последнюю волю Кальер. Сердце забилось быстрее полета флатки. Моя была быстроходней, поэтому нагнать эльфийку было делом легким, а когда я разглядел Маэль, то в глаза бросилась какая-то неестественность в ее позе. Она была жива и в сознании, но держалась так, будто это дается ей ценой огромных усилий. Перебравшись к ней, я понял, что это действительно так.

– Пр-рости, Эрик,– она согнулась в приступе кашля. Я стал ее осматривать, пытался лечить своим заклинанием, но ничего повреждено не было.– Это предсмертное заклинание. Оно может сработать непредсказуемо. Я сама не понимаю, что со мной,– кряхтя, проговорила моя подруга.– Хочу, чтобы ты знал. Я решила прекратить работать на разведку короля Даэля в тот момент,– она с трудом набрала в грудь воздух,– когда поняла, что люблю тебя.– На мои глаза выступили слезы. Я не мог ничего сказать в ответ, да и все, что я скажу, будет не то. Я обнял ее и прижал голову к своей груди. Слезы впитывались в ее прекрасные густые каштановые волосы. Они еще никогда не были прекраснее, чем сейчас. Нельзя было дать ей умереть, за мной долг. Я ощущал ее неровное дыхание всем телом, слышал тяжелые вздохи, которые вбирали в легкие все меньше и меньше воздуха, видел дрожь ее тела, слабеющее прямо на глазах. Я боялся потерять ее навсегда.

– Кто-нибудь может отменить посмертный КОТ,– с мольбой в голосе спросил я ее.

– Лишь. Чудо. Всегда. Какая-то вещь. Отменяет. Его действие.

– Зелье? Порошок? Другой маг? Вода? Снадобье? Трава? Что? Что его отменяет?

– Все. Что угодно,– вяло ответила она.

– Я найду эту вещь,– голос предательски дрогнул. Маэль перестала дрожать, но не ответила. Ее глаза потемнели, сердце перестало биться.

Внутри, будто, все провалилось в огромную пропасть, которая поглотила все. Я держал на руках тело Маэль и не мог поверить, что ее больше нет. Слезы крупными каплями падали на шелковистые волосы каштанового цвета. Я просил, требовал, кричал, надеялся и, наконец, молился, чтобы перед глазами картинка размылась красками, стекая в никуда; чтобы я очнулся сидящим на стуле посреди пустой комнаты; чтобы ухмылка Кальера встретила меня в этой комнате, неизменная, как стол рядом. Все что угодно, любые пытки и переломанные пальцы, но только не смерть Маэль.

Перед глазами оставалась лишь пелена слезной воды, размывающая окружающий мир, но капли стекали, а я все еще оставался в этом мире – мире без Маэль. Я прижался к ней всем телом, поцеловал в неподвижные губы, гладил ее точеное личико. Ее дрожащий голос все еще звенел в голове, эхом раздаваясь в безысходности.

Глухой удар отозвался в ушах. Весь я напрягся не только телом, но и внутри меня все сжалось и натянулось. Удар сердца? Нет, невозможно. Я приложил ухо к ее груди и вслушивался. Минуту. Две. Ничего не происходило. Тук! У меня перехватило дыхание, мое собственное сердце было готово выпрыгнуть из моей груди и устроиться рядом с ее сердцем. Редкие удары сопровождали меня в полете и не давали направить флатку на землю. Что делать? Как ей помочь? Остается только лететь вперед, насколько хватит ее КОТа, а дальше будь, что будет.

Внизу под нами ковром стелился лес, насколько хватало глаз, надежды обнаружить селение любого разумного не было никакой, а вернуться в замок равнялось самоубийству в тюрьме.

– Господи, прошу, не дай ей умереть,– взмолился