Старость аксолотля - Яцек Дукай

настроил опции менеджера, Петрч может тебя хакнуть даже тоном голоса, хореографией движений своего тела, частотой морганий, статистическим распределением звука в произносимых словах. Так что совет следующий: закрой под майндпринтом все входы, кроме одного – скажем, окна холодного водорода, – и даже его зарезервируй для конкретного использования. Никаких черных ходов с аварийными паролями, тревожными кодами, интерпретаторами визуальных шифров и тому подобного дерьма.

– И в-третьих?

– В-третьих, – вздохнул Пхавиштаврдата, выпрямляясь в кресле и складывая руки на столе, – физическое вмешательство. Оно возможно при непосредственной близости в Глине. «Непосредственная близость» означает в данном случае возможность введения высокомолекулярных модулей в ваш организм, фрай, в течение нескольких секунд. Основы я вам излагал перед атакой на Горпаха. Тогда мы немного импровизировали, эта область не может похвалиться богатой историей практических применений. Критерием остается одно: создание новых, высших структур мозговой коры. С Горпахом, хотя и могло бы показаться иначе, мы поступили мягко. Хард-версия дает на выходе труп – мы сканируем имплант и мозг, не обращая внимания на последствия для организма. Если Петрч пойдет этим путем, не будет никаких задержек, никаких предупреждений, тех статистических четырех секунд на передачу живокриста. Вам ничего не даст, фрай, даже самый строгий мониторинг, самые быстрые сторожевые программы, вы не успеете среагировать. В первой волне ударит высокоэнергетическое аналитическое нано, оно раздвинет вашу кожу, раскрошит кости черепа, откроет мозг – трепанация за миллисекунды. Защититься не удастся. При открытом штурме на уровне нано даже кутрипический Хамелеон не имел бы шансов. Можно лишь пытаться не допустить контакта. Так что нексенотику я бы сказал: не оказывайся в поле его зрения. Для ксенотиков же я разработал макрос для НавигатораXG… Вы меня слушаете, фрай?

– Что?.. А, да. Что это за макрос?

Он называется Hermeneticum и является самым сложным из всех макроопределений Навигатора Фредерика. Формулы его преобразований 4D столь замысловаты, что программа занимает свыше двенадцати гигабайт. Агерре запускает Hermeneticum еще до того, как срастаются живокристы Садов. Внешне никаких видимых эффектов этой операции нет, но лишь потому, что автоматически включилась накладка в Иллюзионе, нивелирующая последствия Ваяния. Так что когда Агерре падает по узкому туннелю в глубь секретного Сада, он видит окутанные тенью стены столь же отчетливо, как и силуэт иллюзионного Петрча впереди, – хотя до Агерре доходит лишь малая доля отраженного от этих стен света, причем по сильно искривленным траекториям. Hermeneticum кромсает окружающее пространство-время. Чтобы защититься от атаки нано, нужно полностью отгородиться от источников потенциальных угроз. Полностью – то есть либо околоангстремовыми фильтрами, либо непроницаемым барьером из материала со сверхмощными молекулярными связями. Ксенотики современных поколений не способны к Ваянию с ангстремовым разрешением. Если поставить столь жесткий Cage/Armour, чтобы ничто не могло через него проникнуть, это было бы фактически мини-Отваяние: ксенотик терял бы всяческий контакт с окружением, закрываясь поистине герметически от всего космоса. Наверняка ему ничто бы не угрожало – так же, как ничто не угрожает трупу. Так что Hermeneticum не герметичен: он остается открытым свету, воздуху и звукам извне, по крайней мере частично – пространство порезано на туннели диаметром на много порядков больше ангстрема. На чем в таком случае основан патент Пхавиштаврдаты? Туннели сворачиваются вокруг ксенотика в плотный кокон, тысячи, миллионы и миллиарды раз, и если что-то – фотон или нанобот – ударяет в него, оно должно преодолеть путь примерно в световой час, прежде чем доберется до тела неспящего. Учитывая, что фронт самого бурного наношторма не достигнет даже одной сотой скорости света, это дает солидный запас безопасности. Одновременно, однако, клиент оказывается обречен на слепоту и глухоту. С первым Пхавиштаврдата справился, введя в алгоритмы крайне сильные «завороты кишок» кокона: перемещения туннелей на N слоев вовне с тактовой частотой 12 герц, каждому из которых предшествует пульсация до четырехсот тысяч «же». Таким образом информация об окружении доходит до Фредерика с менее чем секундной задержкой – хотя столь жестоко извращенная, что требуется сложная ее реинтерпретация посредством импланта, отключенного воспоминанием запаха нагретых солнцем Сардинии волос Карлы Фиоре, чтобы Агерре мог видеть вокруг себя, в неглубокой иллюзионной накладке, полукруглые стены с шершавой фактурой тени, очертания выхода коридора в свете звезд и, наконец, открывающееся перед ним пространство Сада Сферы. С одной стороны, внутренней, выращенной из прозрачного живокриста, так что косая прожилка галактики освещает все помещение, весь лес кутрипических невесомников (сейчас темно-синих), все распластавшееся по стене озеро (сейчас серебряное) и Ивана Петрча SR, уже из Глины, приветствующего Агерре посреди Сада, с широко раскрытыми объятиями (сейчас ангельски белого). Иван что-то говорит, но вне Иллюзиона, так что Агерре его не слышит. Он падает, падает, падает к раскольнику.

И несмотря на свою броню, несмотря на многократные заверения, расчеты, гадания – Примус ОНХ (сейчас в полном сознании) боится, что уже не покинет этот Сад самим собой, что кончит, как Горпах, а может, и еще хуже. Он почти ожидает этого, по крайней мере, подобной попытки со стороны Петрча. Остается лишь надеяться. Какова вероятность, что ученые авгуры Петрча успели по-своему усовершенствовать Габриэлеву технологию индукции шумов в выбранных клетках X. procaryota gleiophyta, и через секунду после приказа Петрча ЭЭГ Агерре выпрямится до нуля? Так было бы… справедливо. Не потому ли Фредерик согласился на это безумное предложение, уединенное тет-а-тет с изменником? Иван протягивает руку, фиолетовые глаза блестят, будто от слез, в свете звезд. Короли сами вершат над собой суд.

19. Страшные ангелы фиолета

– Естественно, мы начали с ближайших к Точке локаций, сейчас мы уже проникли достаточно глубоко в галактику. Эту зону проверили в числе первых.

– Вы обрабатываете их по очереди?

– Уже нет. Мы выделили все экстремумы Горпаха, работаем над ними параллельно. Теперь это лишь вопрос времени.

– Именно. Семь восьмых, что мимо.

– А вот мне снилось, что все-таки нет.

– Тебе… что?

– Снилось, мой дорогой, снилось. Я бы тебе показал свой сон, но свет доберется сюда только через несколько тысяч лет. А там, в созвездии Рака – там взорвутся мои оргазмы и одна обширная депрессия, очень красивая.

Созвездие Рака уже скрывается под «потолком», вращение Сферы выталкивает Млечный Путь за окно Сада.

Агерре инстинктивно сильнее сжимает задний гравитационный узел и отплывает дальше от Петрча.

Иван смотрит на него, иронически улыбаясь, тень от звезд разрезает пополам его лицо, будто маска из гладкой бумаги и темного бархата. На бумаге – фиолетовая клякса глазницы, в бархате – блеск зуба.

– Хотелось бы сейчас увидеть тебя в Глине, – смеется он. (Естественно, он видит лишь иллюзионный фантом,