Операция "ГОРБИ" - Анна Гранатова

Перед ее глазами почему-то всплыли кадры из недавнего телевизионного шоу, где судачили на тему обострившегося дефицита. В страну вернулся Клуб Веселых и Находчивых! «Простой газировки нет, зато веселья — навалом», — злобно подумала Ирис, и тут перед ее глазами поплыло знакомое лицо... увиденное в телевизоре... задорное, лихое, с белобрысыми вихрами. «На повестке дня у нас два вопроса, — бодро сказал герой КВН, — строительство сарая и строительство коммунизма. Так как досок нет, то сразу же переходим ко второму вопросу». КВН — скандальное молодежное шоу. Смех — самое сильное оружие. Где она видела это веселое белобрысое лицо? Ирис достала еще одну сигарету и не спеша раскурила. Снова софиты, мелькание кадров. И опять — знакомое лицо, обрамленное элегантным белым воротничком и театральной черной «бабочкой». Приятный баритон... Анекдот про диссидентов, вернувшихся в Союз... ци-

тата из Бродского. Субтитры: студент Литературного института... Невероятно. Командой КВН «рулил» тот самый диссидент Сергей Алмазов! Ее бывший друг и поклонник, угодивший за решетку, когда они вышли на площадь с плакатами против афганской войны. Теперь он, наверно, всем рассказывает эту историю с лицом мудрого провидца. Еще бы! Политический заключенный стал героем страны! И не случайно его выпустили на телеэкран. Наверно, Сергей вспоминает о той истории с неудавшимся митингом как поэт-пророк, всегда знавший, что Советский Союз в диком Афганистане ничего хорошего не ожидает, и «ограниченный контингент» придется позорно выводить. Вон оно как все обернулось! С этим героем надо бы увидеться... Его надо разыскать! Но как? Да очень просто! На субтитрах значилось, что он учится в Литературном институте, значит...

Банальная зависть и тщеславие. Банальный инстинкт идти за победителем. Ирис чувствовала, как становится жертвой собственных чувств. Зачем ей афганский герой-инвалид, к тому же, постоянно унижающий ее своей политической заумью, офицер Чижов? Куда разумнее восстановить отношения с поэтом-диссидентом и теперь телезвездой — Серегой Алмазовым! Ирис чувствовала, как запутывается в самой себе, словно теплая шерстяная шаль, случайно зацепившаяся за колючий куст шиповника...

Чижов вернулся с потерянным выражением лица.

— Ну, что сказал врач? Жить будешь?

— Жить, конечно, буду. Но как? Мой случай оказался не из легких. Кость после операции... срослась неправильно... и теперь, чтоб удлинить ногу, кость надо заново пилить... и вытягивать под давлением... И у них нет аппарата для этого...

— О, даже в Институте травматологии? Шикарная страна с прекрасной бесплатной медициной!

— Не ерничай. В Союзе есть замечательные врачи... ортопеды, которые научат танцевать и хромого. И не всегда эти врачи живут в Москве...

— Ах, вот оно что!

— Доктор Илизаров, говорят, справился бы с моим случаем. Но он живет в Кургане... Это две тысячи километров отсюда!..

— И что же? — Лицо Ирис нахмурилось. — Ты хочешь, чтоб я теперь тебя еще везла и в Курган? Мне больше нечего делать? А может, мне еще оплатить тебе и дорогу и лечение?

— Нет, ничего... не надо, — Лицо Чижова исказила гримаса боли и отчаяния. — Ничего не надо, Ирис. Ты и так для меня многое сделала. Ты была очень добра ко мне сегодня. Потратила на меня свое личное время. И видимо, я тебя утомил. Останови, пожалуйста, машину. Я поймаю такси.

— Вот как? — Она бросила на него презрительный взгляд через плечо. — Помочь ближнему — мой святой долг!

— Я всегда знал это, дорогая Ирис. Спасибо. Огромное тебе спасибо. Останови машину.

Она вырулила «Волгу» с Ленинградского шоссе к автобусной остановке. Ее соломенные волосы, схваченные в «конский хвост» на затылке, выбивались на ветру непослушными прядями перламутрового водопада.

— Здесь такси поймать проще всего. Деньги-то есть на такси? — Ирис презрительно швырнула в Чижова купюрой, небрежно вынутой из бисерного кошелька. Будь здоров!

— Прощай, Ирис.

Неуклюже опираясь на костыли, Чижов неловко запрыгал на одной ноге под металлическую рифленую «крышу» автобусной остановки. В глазах Ирис стояли слезы жалости и презрения.

«ПЛАН ИГРЫ» ЗБИГНЕВА БЖЕЗИНСКОГО. 4 ИЮЛЯ 1987 ГОДА. 16.00. США, ВАШИНГТОН

— Похоже, сегодня у нас двойной праздник, Збигнев, — в глазах президента Рональда Рейгана играла улыбка. — День независимости США и...

Знаменитый американский аналитик Збигнев Бжезинский с любопытством смотрел на президента США. Их традиционная встреча в Овальном кабинете Белого дома обещала быть неформальной.

Впрочем, Рейган был человеком оригинальным, от него можно было ждать чего угодно. Американцы надолго запомнили, как Рейган на всю страну объявил по радио о начале ядерной бомбардировки Советского Союза и как потом он извинялся за свою шутку: якобы не знал, что микрофон включен.

Чайные розы за окном, украшавшие пышный сад, наполняли воздух сладким ароматом. Пара белых лебедей, выгнув дугой гордые шеи, царственно чертили круги по темной глади рукотворного озера. Тонкие ветви американского клена бросали

на землю узорчатую тень. По зеленой травке ухоженного газона деловито расхаживали американские дрозды.

— А кто вас надоумил, Збиг, назвать свою книгу «План Игры»? Или сами придумали?

— Честно говоря, не помню, как родилось это название. Наверно, я слишком долго смотрел на нефритовые шахматы, которые мне подарил покойный Кейси. Шахматы. Древнейшая стратегическая игра. Что может быть ближе к Большой политике?

— И я вас хочу поздравить, Збиг, с прекрасным ходом в этой игре. Я вас искренне поздравляю с выходом вашего политического бестселлера в Советском Союзе! — Рейган сделал интригующую голливудскую паузу.

— Не понимаю... — удивился Бжезинский, пожав плечами.

— Я поздравлю вас с недавним выходом вашей книги «План Игры» в переводе на русский язык! Весь Союз зачитывается ею! — торжествующе закончил свою мысль Рейган.

— Вы шутите?

— Я знал, что мой сюрприз вам понравится, — улыбнулся Рейган и гордо положил перед Бжезинским на стол книгу «План Игры», переведенную на русский язык и изданную московским научным издательством «Прогресс».

— О бог ты мой! Невероятно, — Бжезинский схватил книгу. — Они перевели это... сами! Похоже, что железный занавес все-таки рухнул, а?

— Похоже на то. И вот об этом-то я как раз и хотел с вами потолковать.

Рейган гордо откинулся в кресле напротив Бжезинского, забросив ногу на ногу.

— Вы, Збиг, — именитый политолог, специалист по Европе. Все это знают в США. А теперь, возможно, вы стали знаменитостью и в Союзе, — Рейган усмехнулся. — И 12 июля текущего года, совсем скоро, я буду говорить с Горбачевым. Он, кстати, говорят, тоже сейчас пишет книгу о «перестройке»... У меня к вам вопрос, Збиг. Какие американские предложения могли бы оказать сейчас на Горбачева наибольшее воздействие? Я имею в виду европейский плацдарм...

— Я вас понял. Но дайте пару секунд подумать. Бжезинский на мгновение посмотрел в окно. Ветер через

слегка приоткрытую фрамугу надувал тяжелые шелковые што-pbi, словно паруса на корабельной мачте. Первое, что пришло в

голову, — договор по уничтожению ядерного оружия. Но этой теме полагалась отдельная встреча Горбачева и Рейгана в США, намеченная на декабрь текущего года. Забегая вперед, скажем, что в Вашингтоне 8 декабря 1987 г. Рейган и Горбачев наконец подписали-таки соглашение об уничтожении ядерных ракет средней и меньшей дальности. Был принят так называемый нулевой вариант, который американцы предлагали еще в начале 1980-х гг. Стороны взяли на себя обязательство демонтировать ВСЕ РАКЕТЫ упомянутых типов. К этому решению СССР и США шли долго. Дважды безрезультатно встречались лидеры сверхдержав по этой тематике, вначале в Женеве, а затем в Рейкьявике. Переговоры по ядерному оружию зашли в тупик. И тогда М. Горбачев начал демонстрировать в одностороннем порядке свою миротворческую позицию и добрую волю Союза. В августе 1985 г., в сороковую годовщину бомбардировки Хиросимы, СССР заявил о введении моратория на ядерные взрывы (в ответ американцы предложили советским наблюдателям присутствовать на своих испытаниях атомного оружия). А 15 января 1986 г. Горбачев выступил с заявлением: «В двухтысячный год без ядерного оружия». Поэтапный план ликвидации оружия массового поражения к началу XXI века был не слишком реалистичным, но позволял западным политикам сделать вывод о миролюбивых намерениях СССР. Эти шаги стали базой для соглашения от 8 декабря 1987 года в Вашингтоне.

— Я думаю, — медленно начал Бжезинский, продолжая на ходу соображать, — что на европейском плацдарме мы уже одержали неплохие победы. Союз уже навсегда потерял Польшу, но это лишь первая брешь на теле этой сверхдержавы. Будем бить дальше. До победного конца. Центробежные силы в Союзе будут набирать обороты. Вслед за Польшой, разочарованной в советском строе, от Союза должны отколоться и страны Прибалтики. Там уже открыто называют русских «оккупантами». Заявили о себе и «малые народы» азиатских республик. На Украине растут национальные волнения. На Кавказе набирают центробежную силу сепаратистские тенденции. Афганская война русскими проиграна — они готовятся к выводу войск.