Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков

открыты. Сраные створки сраного шлюза, ругалась про себя Света, в очередной раз связывая все свои неприятности с Октавией, чуть ли не веря уже в суеверную закономерность. Оба проверили все стороны еще раз и подошли ближе, поглядывая на «живые» створки, соединяющиеся и разъединяющиеся в то же мгновение. Скорость была большая, проскочить невозможно, да и как остановить их, им пока непонятно.

– Не, ну епт твою мать! – указала она ему на причину шума.

– Поищи лучше способ остановить их.

Наваро среагировал куда спокойнее, на что она даже хотела язвительно ответить, но тут створки вдруг просто остановились – прямо в открытом состоянии. Это удивило их обоих, и, переглянувшись, они подошли еще ближе. Света посмотрела вовнутрь, освещая все фонариком: было видно, как существо уползло куда-то направо, вглубь комнаты.

Наваро потянулся к лючку для ручного контроля шлюза над панелью, вскрыть который не составит труда.

– Разве на момент изоляции нет никакой электронной блокировки?

– Есть.

Наваро открыл лючок, сорвал пломбу с рычага и дернул его вниз, то бишь закрепляя открывание створок, чему служил доказательством определенный механический щелчок.

– На всякий случай.

Дал сигнал Свете и вошел вовнутрь, держа оружие перед собой. Она последовала сразу же и, так же как и он, повернула направо. Они ожидали увидеть цепляющийся за жизнь полутруп, хватающий воздух легкими, желая хоть как-то продлить себе только что обретенную жизнь. Ожидали прямого нападения, отчего Света по личному опыту готова уже была прикрыть себя левым предплечьем, пока правая рука возьмет нож и познакомит его с агрессором. Ожидали даже самого худшего – размножения, хотя, наверное, куда страшнее был бы успешный побег сквозь стены или же сразу за пределы Улья. Но, как частенько и бывает, ожидания не оправдывают себя. Оно было размером с ребенка возрастом лет десять-двенадцать, худое, с несколько изуродованным и словно до конца не сформировавшимся телом, голова маленькая, глаза большие. Почти утрированный абориген, живший в самых далеких от цивилизации условиях. Покрытый местами волосами, местами какой-то коррозией кожи, с головы до ног в слизи. Ногу, как сразу они подметили, этот малец догадался перемотать оторванным куском постельного белого белья Октавии, прямо с кровати, в ногах которой он сейчас сидел к ним правым боком. Почти как обычный человек, чуть сгорбившись, опустив руки. Его удивленный, даже ошарашенный взгляд изучал зрительно самого себя в вертикальном зеркале, что от пола метра в два высотой и половину шириной. Похоже, ребенок впервые видел себя со стороны. Он не замечал Свету и Наваро, наблюдавших за ним чуть с меньшим интересом, чем он за собой. Но, резко подскочив, оперся на зеркало ладонями и, держась на одной ноге, почти уткнулся носом в свое отражение, вглядываясь в свои же большие и темные глаза. Было невозможно понять, о чем он сейчас думает, – да и думает ли в привычном понимании, задавалась вопросом в пустоту Света. Но вот вопрос, который ее действительно заставил врасплох, отчего она даже пожалела, что дошла до него, звучал так: это ребенок человека – или ребенок Нового человека? Детеныш мог подойти под любой из вариантов, как минимум судя по внешности.

Неожиданно ребенок заметил их, взглянув через отражение в зеркале. Чуть закинул голову назад для большего обзора, его глаза выражали необъяснимую смесь страха и злости, словно, беря на пробу каждую секунду, одно сменяло другое. Хотя можно ли было его винить в подобном замешательстве? Света не заметила, как уже опустила оружие, начиная сомневаться в том, чтобы попросту устранить его. Возможно, он впервые видит людей. Но только Наваро оказался несколько иного мнения. Ребенок то ли почувствовал, то ли смог сложить одно и другое – и перевел на него взгляд. Тогда уже все было решено. Только его тело стало разворачиваться, как Наваро открыл огонь на поражение, выстрелив пять раз, три из которых попали прямо в тело, пробив его насквозь и разбив зеркало. Его осколки разного размера попадали вниз, некоторые из них порезали падающее назад тело. Пугающий грохот в этом тесном помещении довольно быстро исчез, Света еле успела увести взгляд чуть в сторону, и лишь после того, как стало тихо, она еще секунд десять не двигалась.

Ребенок лежал на полу, опершись спиной на треснутое зеркало, большая часть которого осыпалась вниз. Все было в крови, выстрелы пробили тело, но голова осталась целой, раскрытые мертвые глаза смотрели куда-то вперед. Безжизненные, но человеческие, они будто все еще отражали его внутренний мир. Контрольный выстрел в голову вынудил Свету даже вздрогнуть.

– Зачем ты это сделал? – на удивление сдержанно и глубоко спросила она, смотря на тело ребенка.

– Он представлял опасность! – с укором строго произнес Наваро.

– Это был ребенок. Нам с тобой он точно не представлял опасности.

– Это ребенок врага, который пытается нас…

– Не обязательно, – перебила она его, всерьез заинтересовав.

– Что ты имеешь в виду? – Она не отвечала, лишь смотрела все так же на труп. – Хочешь сказать, на Векторе могли остаться живые люди? Они что, все это время выживали, боролись и смогли продержаться так долго? – Она не отвечала, на что Наваро решил нетерпеливо закрыть тему: – Это невозможно.

Наваро стал обходить ее, чтобы выйти отсюда, но она с неожиданной для него тяжестью произнесла то, отчего Наваро остановился:

– Это не невозможно. Если у человека есть антитела, он умеет сражаться, добывать еду и мыслить, то там можно выживать… Выживать долго, годами. Выживать, мечтая о том, чтобы покинуть тот ужас и просто начать новую, нормальную, подальше от Вектора, жизнь. А жизнь всегда находит выход, так ведь говорят.

Она твердо выговаривала каждое слово, выдерживала каждую паузу, вкладывала так много, как сама не ожидала. Каждый раз, как он хотел задать вопрос, сам же и находил ответ, наконец-то собирая всю картину воедино. Впервые за… возможно, вообще впервые в ее глазах он видел так много откровенности, так много чувств, связанных с историей, которую только сейчас получается узнать и понять.

– Не смей во мне сомневаться. Я прекрасно знаю, что представляет опасность. Но еще я знаю, что ради жизни люди готовы на любую адаптацию. Этот ребенок мог быть человеческим.

34

Наваро сообщил Ханне все сводки об Улье, уточнив, чтобы она пока ничего не предпринимала, а просто подготовила к передаче герметичный мешок и инструменты, находящиеся в звездолете. Это происходило в тот момент, когда он уже шел к ней мимо всех блоков Улья, причем даже не взглянув в сторону Центра, где находилась Октавия. Света в это время осталась на месте расправы для подстраховки: мало ли, случится некое перерождение или близкое к разделению с дальнейшей адаптацией оставшихся кусков. От их врага стоит ожидать чего угодно: уж что-что, а