Свирепая справедливость - Уилбур Смит

Достаточно заманить Кингстона Паркера в номер под предлогом необходимости сообщить срочную информацию о Калифе. Это нетрудно. Информация будет настолько важна, что ее можно сообщить только лично и самому Паркеру.

Ночью Питер увидел в зеркале лицо человека, измученного неизлечимой болезнью, и бутылка с виски была пуста. Питер открыл новую. Легче будет уснуть, сказал он себе.

Ветер с Ирландского моря резок, как серп жнеца, и низкие свинцового цвета облака цеплялись за склоны холмов Виклоу.

Сквозь щели в облаках холодные болезненные лучи солнца падали на зеленые лесистые склоны. Вслед за лучами приходил дождь, ледяной серый дождь, косой на ветру.

По пустынной улице деревни шел человек. Туристы еще не начали свое ежегодное нашествие, но надписи "Ночлег и завтрак" уже приветствовали их на многих коттеджах.

Человек миновал паб [Пивная], окрашенный в поразительный оранжево-розовый цвет, и поднял голову, чтобы прочесть надпись на доске объявлений над пустой автостоянкой. "Черное прекрасно - пейте гиннес" [Крепкое темное пиво] было на нем написано, и человек не улыбнулся, только наклонил голову и побрел через мост, деливший деревню на две части.

На перилах моста полуночный художник с помощью аэрозольной люминисцентной краски изобразил политические лозунги.

ДОЛОЙ АНГЛИЧАН! было написано слева, а справа: ПРЕКРАТИТЬ ПЫТКИ В БЛОКЕ ЭЙЧ! На этот раз человек кисло усмехнулся.

Под ним у опор моста кипела стальная серая вода, устремляясь к морю.

На человеке пластиковая накидка мотоциклиста и надвинутая на брови твидовая шляпа с узкими полями. Ветер бил его, трепал полы накидки у высоких сапог.

Человек согнулся на ветру, сжался от его холодной ярости и подбрел мимо последних домов деревни. Улица пуста, хотя он знает, что из завешенных окон за ним наблюдают.

Деревня расположена на нижних склонах холмов Виклоу, всего в тридцати километрах от Дублина. Не его это выбор. Здесь изоляция работает против них, делает их подозрительными. Он предпочел бы анонимность большого города. Однако его не спросили.

Он всего в третий раз выходил из дома после их прибытия. Каждый раз за чем-нибудь срочным, чем-то таким, что можно было предвидеть заранее, что должно было уже ждать их в старом доме. Вот что значит полагаться на пьяницу, но и в этом вопросе с ним не советовались.

Он был раздражен, в дурном настроении. Большую часть времени идет дождь, а центральное отопление на нефти не работает, греться можно только у маленького камина, а он не нагревает две большие комнаты, в которых они живут. Высокие потолки и отсутствие мебели делают еще более трудным обогрев комнат, и с самого приезда он все время мерзнет. Живут они в двух комнатах, остальная часть дома закрыта, окна забраны ставнями. И день за дождливым днем у него только общество хнычущего алкоголика. Человек созрел и перезрел для неприятностей, для любого нарушения томительной монотонности. Теперь его превратили в мальчика на побегушках и домашнего слугу. Ни темперамент, ни подготовка не позволяли ему играть эту роль, и он мрачно хмурился, тащась по мосту к деревенскому магазину с рядом бензиновых колонок, стоящих возле него как часовые.

Хозяин увидел его издали и крикнул в заднюю часть магазина:

- Идет сам из Старого Поместья.

Показалась его жена, вытирая руки о передник, низкорослая полная женщина с яркими глазами и бойким языком.

- У горожан никакого ума нет. В такую погоду!

- Он, наверно, опять за бобами и виски "Джеймисон".

Разговоры о новом жильце Старого Поместья скоро стали главным развлечением в деревне, и регулярно выдавали бюллетени: девушка из местной телефонной станции - два телефонных звонка за море; почтальон - никакой почты; мусорщик - в мусорных баках главным образом жестянки от бобов и пустые бутылки виски "Джеймисон".

- Мне кажется, он из этих, с севера, - сказала жена хозяина. - Похож на ольстерца.

- Тише, женщина, - предупредил ее муж. - Ты принесешь нам неудачу. Уходи назад на кухню.

Человек вошел, снял твидовую шляпу и отряхнул ее о косяк. У него прямые черные волосы, низко подрезанные над смуглым ирландским лицом и яростными глазами, похожими на глаза ястреба, которому впервые надели на голову кожаный капюшон.

- Доброго утра вам, мистер Барри, - сердечно приветствовал его хозяин. - Вот увидите, дождь прекратится, когда прояснеет.

Человек, которого они знали под именем Барри, хмыкнул, снял водонепроницаемую накидку с плеч и быстрым внимательным взглядом обвел внутренности магазина.

На нем был грубый твидовый пиджак поверх свитера и вельветовых брюк, заправленных в голенища высоких сапог.

- Еще не кончили писать книгу? - Барри сказал молочнику, что пишет книгу об Ирландии. Холмы Виклоу всегда были крепостью литераторов, здесь в радиусе двадцати миль жили два десятка известных или эксцентричных писателя, пользуясь либеральным ирландским налогообложением писателей и художников.

- Еще нет, - ответил Барри и пошел к ближайшим полкам. Выбрал с полдюжины предметов и выложил их на потертый прилавок.

- Когда напишете и напечатаете, я попрошу библиотеку прислать мне экземпляр, - пообещал хозяин, как будто именно это и хочет услышать писатель, и начал считать на своей кассе.

Верхняя губа Барри была неестественно гладкой и более бледной, чем остальное лицо. Накануне прибытия в деревню он сбрил свои висячие усы и в то же время подрезал волосы, свисавшие почти на глаза.

Хозяин подобрал одну из покупок и вопросительно взглянул на Барри, но смуглое лицо ирландца оставалось невыразительным, никакого объяснения он не дал, и хозяин смущенно опустил голову. Вместе с другими покупками он положил и этот предмет в бумажный пакет.

- Три фунта двадцать пенсов, - сказал он и со звоном закрыл кассу, поджидая, пока Барри набросит на плечи накидку и наденет твидовую шляпу.

- Да будет с вами Бог, мистер Барри.

Ответа не было, и хозяин смотрел вслед покупателю, пока тот не добрался до моста, и только потом позвал жену.

- Какой мрачный, этот тип.

- У него там подружка. - Хозяин раздулся от важности своего открытия.

- Откуда ты знаешь?

- А зачем ему покупать женские вещи? - Он понимающе подмигнул.

- Не знаю.

- Знаешь. Женские вещи. - И жена его разгорелась от новости и начала развязывать передник.

- Ты уверен? - спросила она.

- Я тебе когда-нибудь лгал?

- Схожу к Молли на чашку чая, - оживленно сказала она; через час новость будет известна всей деревне.

Человек, которого они знали как Барри, шел по узкой - с обеих сторон высокие стены - тропе к Старому Поместью. Только высокие сапоги и просторная накидка делали его походку неуклюжей, потому что он был худой и стройный, в превосходной физической форме, а под полями шляпы глаза никогда не оставались неподвижными, глаза охотника, все время посматривающие по сторонам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});