Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Пётр Крыжановский

вы, — кивал головой Альфред. — Сразу после того, как я выскочил из кабинета, я пожалел обо всем, что сказал.

— И о смерти на тонких ножках? — шутя, издевалась над сотрудником Рита.

Агент Хоуп ударил себя по лбу ладонью.

— О боже... Как я только мог… Это все от слабости, поверьте. Вы прекрасно выглядите. Вы очень изящная и привлекательная девушка.

— Женщина, — настояла Рита.

— Да, но выглядите, как девушка, — неловко оправдывался Альфред, постепенно замолкая, боясь сказать нечаянно еще какую-то гадость. — Простите, я мелю всякую ерунду.

Странно, но директор Коулмен, слушая извиняющегося молодого мужчину, хотела улыбаться, не так, как когда кто-то пошутил, а очень по-доброму, нежно смотря в глаза.

Между двумя коллегами, стоящими на парковке, повисла пауза. Долгая, правильная, она была пропитана плотной энергией, забытой и потерянной в школьном возрасте, когда благоговеешь перед первым поцелуем.

Альфред вдруг растворился в чертах лица своего строгого и такого красивого босса, в ее сильном, неприступном и в то же время очень ранимом беззащитном образе. Поймав себя на мысли, что, видимо, делает что-то не так, он вдруг пришел в себя.

— Я, наверное, пойду, — тихо пролепетал он.

Меньше всего Рите хотелось в то мгновение услышать именно эти слова. Улыбку и пожатие руки — да, десятиминутный разговор — не очень точно, приглашение на ужин — продала бы душу за это. Но точно не прощание!

Рита вежливо кивнула головой и, обойдя собеседника, открыла водительские двери.

Агент Хоуп прошел насколько метров, и в эти мгновения безжалостно ругал себя за трусость.

— А я ведь даже не знаю, был ли у меня кто-нибудь, — остановившись и обернувшись, сказал он.

— Что? — посмотрела на коллегу Рита после того, как кинула сумку на переднее пассажирское сиденье.

— Я не знаю, был ли у меня кто-то до того, как я потерял память, — несмело шагнул он к ней. — Эти два года я дико боялся людей и был один. Меня только от детей не шарахало. И вот теперь от вас.

Альфред остановился у стоявшей около автомобиля Риты. Он смотрел ей в глаза, стараясь дать понять, что чувствует, как ему тяжело и как она ему нравится.

— От вас меня не типает. Не знаю почему. Меня это особо и не беспокоит. Мне нравится, что есть хоть один взрослый человек, который мне интересен.

Рита улыбалась, с глубокой симпатией изучая странного новичка из Сиэтла, который за последнее время был таким разным по отношению к ней. Сильным, напуганным, злым, растерянным, крутым, всегда очень искренним и настоящим.

— Это самое необычное и непонятное, что мне говорили, — негромко ответила она. — Но мне показалось это чертовски романтичным.

— Я совсем не знаю или забыл, как это делается.

— Что именно?

— Как приглашать девушку, которая тебе нравится, на ужин.

Не зная, что сказать, Рита задумалась. Иметь отношения со своим подчиненным или даже пытаться для человека ее положения, при ее работе — более чем некорректно. Многие не симпатичные ей мужчины и даже девушки, работавшие с ней в течение долгих лет службы, пытались намекнуть на желание вывести отношение за рамки рабочих, но всегда получали отказ в виде безразличия. Рита была несчастлива в личном плане многие годы, никто не мог покорить и укротить ее сильный нрав. И вот впервые перед ней стоял тот, кто своей мягкостью и вместе с тем силой смог заставить ее сердце биться чаще.

— Альфред, смотрю я на вас и думаю: кто из нас кого домогается — я вас или вы меня? — грустно шутила Рита. — Нам с вами нельзя иметь никаких отношений. Причины две: первая — наши характеры, видимо, мы с вами постоянно будем воевать и ругаться, будучи парой, а во-вторых, пока что я ваш босс, и для меня это означает большие проблемы, которые не нужны ни мне, ни вам.

— Хм… — кинул взор себе под ноги агент Хоуп, после чего снова посмотрел на собеседницу. — Видимо, это мой первый отказ.

Рита нежно прикоснулась ладонью к плечу молодого мужчины.

— Совсем нет. Вы очень понравились мне. Даже более того, я давно не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине. И если бы не эта работа и наш с вами статус, все наверняка было бы по-другому.

Улыбаясь, Альфред повернулся спиной к машине и прислонился к ней.

— Соглашаться на все это было плохой затеей. Тогда бы у меня был шанс.

— Тогда бы мы с вами не познакомились, — грустно ответила Рита.

Закусив губу, она ненадолго задумалась.

— А знаете что, — продолжила она. — Я и правда не буду вам ничего запрещать. Говорите с родителями, со всеми, с кем хотите, столько, сколько вам нужно. Делайте то, что считаете нужным, лишь бы мы скорее раскрыли это дело.

— Я уволюсь после того, как это случится, — сказал Альфред, отрываясь от автомобиля.

Уходя с парковки, он обернулся.

— Тогда у меня будет шанс, — произнеся последнее слово, он улыбнулся столь печально и красиво, что у самой Риты в мыслях проскочила идея уволиться из ФБР.

Эта странная трагическая улыбка была лучшим, что она видела в своей жизни. Наверное, ей следовало бы сказать что-то хорошее вдогонку, но ее дух был сломлен и покорен внезапно подаренным чудом.

Альфред исчез в вечернем сумраке, и Рита, с ощущением ушедшей из-под ног земли, села за руль черного «Форда Эксплоурера».

Не спеша двигаясь по шоссе в центр, она то и дело порывалась вытащить из сумки телефон и позвонить Альфреду. Однако то ли глупость, то ли страх не дали ей этого сделать.

«Конченая ты на всю голову, Рита», — тиха ругала она себя.

Глава 18

Недалеко от школы Норт-Вест-Централ, на севере Индианаполиса, раскинулись спальные районы — безликие блоки, пронизанные бесконечными перекрестками и плохой репутацией. Там жили горожане, у кого не нашлось денег на что-то более приличное. Здесь не пахло ухоженностью пригородов и зажиточностью среднего класса. Бледные кирпичные трех- и четырехэтажные гостинки, изредка встречающиеся восьми-, десятиэтажные забитые до отказа общежития, магазины, круглосуточно торгующие спиртным, аптеки, ломбарды. Подобные места часто демонстрируют в кино, особенно тогда, когда нужно показать мечту черного парня, который пытается вырваться из лап банды для того,