Крючок для пираньи - Александр Бушков

— Легок на помине… — проворчал Кацуба, быстрыми шагами направляясь к выходу.

Просто Владимирыч загородил ему дорогу. Выглядел он весьма жалко — блудливые глазыньки бегали, рученьки тряслись, весь он был потный, мятый и угнетенный.

— Вы мне должны помочь…

— Бог подаст, — рявкнул Кацуба, но все же остановился. — Так…

— Они меня убьют… Как Нептуна…

— Ноги в руки — и за мной, — распорядился Кацуба. — Ага, у тебя и пальтуган с собой? Не отставай, служилая бюрократия, но если ты передо мной не испражнишься до донышка — брошу на съедение.

Почти пробежав по полутемным пустым коридорам, они выскочили из управы. Мэрской «Волги», доставившей их сюда, конечно же, не было, автобуса тоже след простыл.

— К моей «Антилопе-гну», — приказал Кацуба, уверенно сворачивая за угол.

Просто Владимирыч семенил следом, от страха не отставая, и, кажется, пытался исповедаться.

— Погоди, дурило, — цыкнул Кацуба. — Толку от тебя сейчас…

Где-то вверху звучно открылось окно, оттуда закричали:

— Мужики, слышно что-нибудь? Началось?

— Да нет, мы за бутылкой… — откликнулся Кацуба, не глядя в ту сторону, наддал, повернул за угол. — Поспешайте, недолго осталось… Черт, этак и паника начнется…

— Обязательно начнется, — поддакнул просто Владимирыч, пыхтя. — У народа и так нервы на нуле…

— Цыц! — рявкнул Кацуба.

Свернул к невидным сараюшкам, на ходу извлекая ключ, недолго повозился с амбарным замком. Мазур без команды кинулся распахивать обитые жестью дверцы.

Из сараюшки, фыркая и чихая, выполз «шестьдесят девятый». Нагнув сиденье, Мазур пропустил вперед Владимирыча, придал ему ускорение сильным толчком и запрыгнул сам.

Кацуба погнал, насколько позволял мотор музейного экспоната. Мазур вцепился в скобу, сзади на узенькой лавочке мотало просто Владимирыча, который пару раз чувствительно ударялся то головой, то спиной — Мазур видел в зеркальце, но не осмелился даже пискнуть.

Что-то в городе было неладно — Мазур чуял нутром. Кое-где стояли кучки людей, обсуждавшие, судя по лицам, свежую новость. Примерно зная мэра, Мазур не сомневался, что выступление по радио звучало еще эффектнее и драматичнее, нежели зажигательная речь перед журналистами. Пожалуй, и в самом деле начнется паника, и ничего им сейчас не объяснишь…

Как ни быстро оставались позади люди, он успевал заметить лица — потерянные, взволнованные, полные тревоги и предчувствия новых бед. «Двадцать второе июня, — пришло ему в голову. — Должно быть, такие лица и были. Но какая сука…»

— Испражняйся, гнида, — распорядился Кацуба, не оборачиваясь, лихо вертя баранку.

— Послушайте… — робко возмутился было Владимирыч.

— Выкинуть? — зловеще поинтересовался Кацуба.

— Не надо…

— Тогда валяй.

— Вы, правда, из ФСБ?

— Из Генерального штаба, — огрызнулся Кацуба. — Говори, козел, некогда с тобой возиться…

— Нептун… Гриша… привел ко мне Илью Михайловича. Его фирма… Ильи, я имею в виду… хотела получить эту территорию… для организации туристских маршрутов…

— Ту, где бывший полигон и нынешняя база?

— Да. Они в Москве создали консорциум… У меня все договора при себе…

— Сколько взял, гнида?

— Две тысячи долларов… и обещали место в будущей фирме…

— О, провинция… — вздохнул Кацуба. — Какие здесь умилительно крохотные взяточки… Твоя задача?

— Оформить соответствующее решение горсовета… чтобы все прошло без сучка без задоринки…

— Интересно, неужели вы собственными силами собирались выжить отсюда военных? По-моему, у Нептуна кишка была все же тонка…

— Илья Михайлович гарантировал, что вопрос утрясается в Москве… что они там добьются закрытия базы…

— А потом?

— Ну вы же знаете, товарищ полковник…

— Какой я тебе полковник? — искренне изумился Кацуба.

— Колчанов говорил…

— Короче.

— Потом убили Гришу, а Илью нашли в гостинице мертвым… А сегодня они ко мне пришли…

— Кто?

— Я потом подробно опишу… напишу…

— Что хотели? — спросил Кацуба.

— В сущности, того же самого. Чтобы я оформил все бумаги на них, они будут стараться в Москве, а я обязан проследить, чтобы здесь все прошло гладко… Колчанова сумеют настропалить должным образом… он же придурок, два раза куковал в завенягинской психушке, а когда началась перестройка, лечить его перестали, боялись, он же в два счета стал пострадавшим от КГБ в белых халатах…

Кацуба притормозил, отчаянно засигналил, разгоняя огромную собачью стаю, вольготно разлегшуюся посреди немощеной дороги. Они были уже на окраине города, вдали виднелось море. Возле крайнего домишки стоял ГАЗ-53, и какие-то мужики, перекликаясь, таскали в кузов узлы.

— Кажется, начался драп… — сказал Мазур.

— Сам вижу, — отрезал Кацуба. — Эй, соловушка, пой!

— Вот, собственно, и все…

— А эти сколько дали?

— Пять тысяч. И обещали место в фирме, как Нептун… Фирма называется… акционерное общество «Норд»…

— Ага, — сказал Кацуба. — Комнатушка в хрущевке и факс в совмещенном санузле…

— Нет, это серьезные люди…

— Я не об этом. «Норд» наверняка ширма…

— А… Вот и я так думаю… Но люди серьезные…

— Слушай, фрукт, — сказал Кацуба. — Пять тысяч заметно больше, чем две. Почему же ты столь цинично предал своих благодетелей и отправился на них стучать?

— Я их боялся, — охотно признался просто Владимирыч. — После того, как убили Гришу с москвичом… Гриша как-никак был свой, наши отцы дружили, оба всю жизнь на медеплавильном отпахали… Этим я чужой, понимаете? Они бы меня прикончили, когда все устоялось бы… Это такие люди…

— Обрати внимание, Володя, — сказал Кацуба. — Индивидуум резко поумнел. В сжатые сроки. Сколько живу, не перестаю удивляться, до чего быстро опасность делает умниц из последних дураков… Ладно, Владимирыч. Сейчас разберемся с текущими делами, возьмем тебя на кораблик, и ты будешь писать — долго, проникновенно, искреннейше, как Татьяна Ларина не писала Онегину… Вопросов к тебе достаточно, но это потом.

— А…

— Да поживешь, поживешь… — брезгливо отмахнулся Кацуба. — Я не зверь, когда со мной по-хорошему… Повезло тебе, что на меня напал.

После недолгого молчания просто Владимирыч робко начал:

— Простите, а насчет денег…

— Насчет долларчиков? — ласково, понимающе спросил Кацуба. — Насчет зелененьких, как крокодильчики? Чтоб себе оставить? — Он резко затормозил, обернулся со страшным лицом: — Ты сначала выторгуй себе свободу, гнида, а потом уж перейдем на лирику — если, конечно, перейдем… Понял? Вот и сиди тихо, сочиняй в уме откровеннейшие показания…

Глава двадцатая

Глас народа по-тиксонски

Как и в прошлый раз, ржавые ворота были распахнуты настежь, а из вахтерской никто не показался. Кацуба погнал знакомой дорогой. Они то и дело обгоняли кучки людей, целеустремленно и быстро шагавших в том же направлении. Мазуру это начинало не нравиться — потому что хорошо рассмотрел лица…

Еще издали можно было оценить ситуацию. «Морская звезда» угодила в форменную сухопутную блокаду. Впрочем, и на море было неспокойно — там, метрах в двадцати от борта, покачивалось с дюжину моторок, на которых теснились люди, грозили кулаками, развернув убогие самодельные плакатики, что-то орали, один даже в мегафон. Мазур узнал парочку физиономий, достопамятных по общению с «зелеными». Но главные события разворачивались на суше. Кацуба искусно лавировал, объехал три автобуса, одинокую милицейскую машину, знакомую по номеру черную «Волгу» мэра, желтый «пазик», на котором привезли журналистов. Потом пришлось остановиться — да и не было смысла подъезжать вплотную к толпе, в первую очередь, как ни прискорбно признать, в целях собственной безопасности.

— Тихо сидим, тихо смотрим, — распорядился Кацуба.

— А узнают? — спросил Мазур. — На борт не прорваться…

— Узнают — драпать будем, — рассудил Кацуба. — Развернуться места хватит… Смотри, а ведь весь этот демос на автобусах сюда подвезли, крайне организованно.

— Возле этого дурака есть кто-то, кто его умело направляет… — подал голос просто Владимирыч, твердо решивший, должно быть, выслужиться.

— Сам догадываюсь, — отмахнулся Кацуба. — Сиди…

Народу было не особенно и много, человек двести, но орали и шумели за добрую тысячу. Мазур подтолкнул Кацубу, показал в сторону: там, присев на корточки над расстегнутой сумкой, какой-то хмырь деловито раздавал в протянутые руки бутылки портвейна. Сцена эта имела место аккурат в противоположной от журналистов стороне — они, целясь камерами и тыча микрофонами, взмыленно носились возле правого фланга, где, взобравшись на какой-то ящик, ораторствовал мэр, а давешний охранник старательно держал перед ним мегафон, ухитряясь поворачивать его синхронно дерганьям г-на Колчанова. Доносились лишь обрывки фраз — снова про грозящую городу газовую атаку, козни военщины, экологически чистый заповедник…