One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени - Крейг Браун

а также ее королевское высочество принцесса Маргарет и лорд Сноудон.

На подступах к кинотеатру «Лондон павильон» две сотни полицейских сдерживали 12000 поклонников, скандирующих: ««Битлз»! «Битлз»! «Битлз»!»

Группа пока еще не привыкла к такому приему, и, когда лимузин битлов подъезжал к Лестер-сквер, Джон посмотрел в окно и невинно спросил у Брайана Эпстайна: «Там финал Кубка, что ли?»

Прибытие «Битлз» толпа встретила — по словам одного из очевидцев — «гортанным ревом», вслед за которым хор голосов затянул «С днем рожденья тебя».

Ринго, старшему из битлов, на следующий день исполнялось двадцать четыре года. Как только битлы вошли в кинотеатр, директор и сотрудники заведения разостлали у входа чистую красную ковровую дорожку — как раз к приезду королевской четы. В день своей свадьбы, в мае 1960-го, принцесса Маргарет и лорд Сноудон были самой обожаемой парой в Великобритании, если не во всем мире. А в тот же день в Ливерпуле The Silver Beetles провалили прослушивание и не попали на разогрев к Билли Фьюри в его северном турне.

Однако спустя четыре года толпа ясно дала понять, кого теперь обожают больше всех. После ажиотажа, вызванного прибытием битлов, приезд королевской четы показался ужасно обыденным, приветственные возгласы в адрес принцессы и ее супруга звучали жалко по сравнению с восторженным приемом группы.

Принцесса Маргарет и лорд Сноудон вошли в зал под фанфары, а оркестр лондонской полиции торжественно исполнил «Боже, храни королеву». Зрители в зале вытянулись по стойке смирно, как и сами битлы. А вот Мик Джаггер и остальные «стоунзы», сидевшие позади битлов, даже не пошевелились. Алистер Тейлор, личный помощник Брайана Эпстайна, пришел в ужас. «Разумеется, Джона считают бунтарем, но на самом деле он им не был. Он первым вскочил на ноги, едва зазвучал государственный гимн, за ним встали и остальные парни. Встали все присутствующие, кроме «Роллинг стоунз». Эти сидели вразвалочку, с вызовом. Джону это не понравилось». Спустя сорок лет Тейлор по-прежнему не может сдержать возмущения: «По-моему, они хотели выказать свое пренебрежение, но тем вечером они были гостями «Битлз», и, как мне кажется, им следовало вести себя приличнее».

После фильма битлов представили принцессе Маргарет. Синтия Леннон подбирала свой наряд с особым старанием: в универмаге «Фенуикс» купила длинное платье черного и бежевого шелка без рукавов и черный шифоновый жакет от Мэри Куант[362], отороченный черными перьями. По настоянию Джона волосы она заколола наверх, как Брижит Бардо. Сам Джон, как и остальные битлы, надел фрак и черный галстук-бабочку. В своей первой книге, написанной тремя месяцами ранее, «Пишу как пишется»[363], Леннон, любитель каламбуров, назвал аристократическую чету «Привеса Маргарина и Бонем Артрит», однако в их присутствии как будто присмирел. «Увидев особ королевской крови во плоти, Джон испытал не меньшее благоговение, чем все мы, — вспоминала Синтия. — Он гордился тем, что принцесса пришла посмотреть его фильм, и все его антиправительственные взгляды как ветром сдуло. Он даже раскраснелся от удовольствия, когда она к нему обратилась.

— Как вы справляетесь со всем этим преклонением? — спросила принцесса». Синтию разочаровал такой банальный вопрос; беседа оказалась «куцей и поверхностной». Джон представил супругу принцессе: «Мадам, это моя жена Синтия» — однако та удостоила ее лишь беглого взгляда: «Очень приятно».

Принцесса с мужем удостоили своим присутствием и прием в отеле «Дорчестер», но на ужин не остались, поскольку должны были ехать на другую встречу. Брайана Джонса и Кита Ричардса никто не приглашал, однако они, с вызывающей небрежностью одетые в водолазки, каким-то образом затесались среди гостей. «Ха, самая крутая тусовка на свете!» — съязвил Джонс. Накануне вечером они выступали в телепередаче «Жюри музыкального автомата», и утренние газеты объявили их «грубыми», «обезьяноподобными», «невоспитанными» и «непривлекательными».

Вечеринка натужно сочетала старое и новое, молодость и старость. Заштатный эстрадный оркестр с трудом исполнял хиты из первой десятки чарта.

К Джону обратилась какая-то старуха в бальном платье.

— Вы просто очаровательны, — сказала она.

— Не могу сказать о вас того же, милочка, — ответил Джон.

Тем временем принцесса Маргарет и лорд Сноудон явно вошли во вкус и задержались дольше, чем планировали. Это, в свою очередь, означало, что и ужин тоже задерживается. Незнакомый с протоколом, Джордж Харрисон подошел к продюсеру фильма Уолтеру Шенсону и спросил: «А кормить когда будут?» Шенсон ответил, что ужин не подадут, пока не уедет королевская чета. Джордж подошел к принцессе и запросто сказал:

— Мадам, мы тут помираем с голоду, а Уолтер говорит, что, пока вы не уйдете, нам не дадут поесть.

— Идем, Тони, мы тут некстати, — ответила принцесса, принимая распоряжение от младшего из битлов.

Это можно рассматривать как поворотный момент в светской жизни Великобритании — принцессе пришлось удалиться по приказу битла. Первый — но не последний раз — особа королевской крови уступила знаменитости. Прием близился к концу, и все заметно расслабились. Расфуфыренные и увешанные драгоценностями охотники за автографами обступили Брайана Джонса и Кита Ричардса; Джонс увлеченно подписывал все подряд. Тут оркестр заиграл государственный гимн. Верный себе, Джонс не обратил на это внимания и продолжал раздавать автографы. «Прекратите!» — зашипела на него какая-то старуха в бриллиантовом колье. Джонс схватил с ближайшего стола женский шарфик, обернул его вокруг шеи, и в торжественном ритме гимна станцевал канкан.

Когда оркестр дошел до финального рефрена, Джон, чьи антиправительственные настроения к тому времени основательно подогрело шампанское, визгливо затянул: «Бо-о-оже, храни параллели!» Двигаясь на выход, он снова встретил пожилую леди, с которой ранее обошелся так резко. «Доброй ночи, миссис Х! Станцуем еще с вами, мэм, сказал Сомерсет Моэм!»[364] — каламбуря на ходу, заорал он. Ничего подобного в «Дорчестере» еще не видали; времена-то менялись[365].

64

После этого Джон, Пол и Ринго вместе с Брайаном и Китом отправились в клуб «Ad lib», находившийся по соседству, на Лестер-Плейс. Пол ушел сравнительно рано — ему на следующий день надо было петь в передаче «Вершина популярности»[366], — а Ринго, уже именинник, уехал в пятом часу утра, задержавшись, чтобы прочитать в утренних газетах рецензии на фильм: «Четыре утра, я, в зюзю пьяный, пытаюсь читать, а глаза в кучу не собираются». Жаль, ведь рецензии полнились хвалебными эпитетами в превосходной степени, а «Дейли мейл» даже сравнивала «Битлз» с братьями Маркс[367].

Джон явно собирался сидеть до последнего, осушая один бокал скотча с колой за другим. «Он сжимал стакан так крепко, будто хотел его раздавить, — говорил потом очевидец. — Взгляд был жесткий, суровый и