С тобой навеки (ЛП) - Лиезе Хлоя

Волна похоти врезается в меня. Я беру её ладонь и кладу на свои грудные мышцы, направляя, пока её большие пальцы не задевают мои соски, потому что это так приятно, и мне нужно, чтобы она ко мне прикасалась, но я не хочу пока что кончать.

— Да. Мне нравится отказывать себе, но не тогда, когда я с партнёром. Я пытался, и это не ощущалось правильным для меня. Но мне нравится, когда мой партнёр оттягивает это. Мне нравится нахождение на грани, проверка моего контроля.

Весь воздух шумно вырывается из неё. Её бёдра потираются друг о друга.

— А тебе нравится… — мой голос звучит низко и хрипло. — Оттягивать? Находиться на краю? Это твои… «другие вещи»?

Она кивает.

— Да, это мои «другие вещи». Мне не очень нравится, когда это делают со мной, потому что у меня уходит целая вечность на то, чтобы приблизиться к такому состоянию, так что когда я готова кончить, я хочу просто кончить. Но мне нравится делать это, когда это дарит удовольствие моему партнёру, когда это делает секс более приятно интенсивным. Но я не… — она сипло сглатывает. — У меня был неудачный опыт в колледже. Парень назвал меня фриком из-за этого, и я не навязывала это и не требовала, просто… подняла эту тему.

По мне прокатывается злость.

— Ты не фрик, Руни. Всем людям нравятся разные вещи.

— Знаю. Просто… это на какое-то время отбило желание делиться этим с кем-либо. Несколько раз это само собой получалось с партнёром, но это не то же самое, как когда у вас есть понимание.

Я направляю её ладонь к моему уху, показывая, какие прикосновения мне нравятся, затем вниз по моей шее и плечам.

— Ты сказала мне.

Её улыбка коварно сексуальна, как и румянец на её щеках, и жар в её глазах.

— Сказала.

— Наверное, сегодня я не лучший кандидат для оттягивания, но я хочу попробовать.

Она облизывает губы.

— Не лучший кандидат? Что ты имеешь в виду?

— Потому что… прошло много времени.

— Хм, — она склоняет голову, её касание проходится вниз к моим грудным мышцам. — У меня тоже.

Я сдвигаюсь, желая прикоснуться к ней ещё, но моя спина горит, и я напрягаюсь.

— Извини, — шиплю я.

Она наклоняется ближе, целует меня.

— Никаких извинений. Давай просто не будем усложнять. Просто лицом друг к другу вот так? Хорошо?

Я киваю, обвивая рукой её талию, привлекая её ближе. А потом обе наши руки осторожно скользят ниже, забираясь под нашу одежду, под пояса штанов и в бельё. Я чувствую её, она чувствует меня, и мы ахаем.

Руни стонет, когда я ввожу в неё палец и обнаруживаю её скользкий жар, такой тёплый и мягкий, что мне непременно нужно поцеловать её. Крепко. Она вздыхает мне в рот, когда я кружу по её клитору, затем потираю вверх и вниз, как она показала мне тем вечером на кухне. Её касание скользит по моей длине, и от крепкой хватки я буквально вижу звёзды.

— Покрепче, — говорю я ей. — Совсем немножко. И мои яйца. Потрогай их тоже.

Он кивает, её ладони скользят по моей длине, затем мягко накрывают меня, потирая то местечко между ними, отчего внутри поднимается новая волна похоти.

— Вот так? — спрашивает она.

Я киваю и краду очередной глубокий поцелуй, наши языки работают так же ритмично, как и наши ладони. И вскоре после этого я шепчу:

— Близко.

Я слишком погрузился в ощущения, чтобы смутиться, что это происходит так скоро. Всё сузилось до ощущения её ладоней, прикасающихся ко мне, её рта, двигающегося вместе с моим. Её вздохов и стонов, её тела под моими кончиками пальцев.

Когда я вот-вот кончу, я направляю её ладонь к головке моего члена и сжимаю её хватку, заставляя надвигающуюся нужду померкнуть ровно настолько, чтобы создать пьянящую, сладкую пытку. Я по-прежнему прикасаюсь к ней, держа сначала один, потом два пальца внутри, поглаживая ту мягко-гладкую часть её, что заставляет её двигать бёдрами, насаживаться на мою руку.

— Окей, — выдыхаю я. Она разжимает хватку, затем скользит ладонью по моей длине, пробуя разные движения и прикосновения, изучая те из них, что заставляют меня сильнее толкаться в её хватку.

Когда я снова оказываюсь близок, она уже узнает это, сжимает меня и заставляет стонать от дразнящего удовольствия. И снова она держит меня, целует крепче, её дыхание сбивается. Ещё до её слов я знаю, что она почти на грани, потому что я наблюдаю, как прекрасный розовый румянец поднимается по её груди к шее. Я наблюдаю, как её грудь выгибается всё сильнее и сильнее, её тело начинает дрожать.

— Я сейчас кончу, — шепчет она.

Тогда я направляю её руку, побуждая отпустить меня, ласкать крепкими, быстрыми движениями, от которых моя голова запрокидывается, и моё дыхание тоже становится лихорадочным.

Я проливаюсь в её ладонь, на мой живот, снова и снова. А потом я отвожу её руку, позволяя той просто упасть вдоль её бока, пока она тоже кончает.

Я наблюдаю, как Руни теряется в разрядке, как хрипло и почти беззвучно кричит, как её ноги резко сжимаются вокруг моей руки. Я наблюдаю за ней, и я люблю её в этой новой манере, ещё одной грани того, что я едва могу объяснить, но знаю, что оно не менее реально, чем сердце, гулко стучащее в моей груди.

Руни льнёт ко мне, обвивая рукой мою талию.

— Можно? — запыхавшись, спрашивает она. — Прикоснуться к тебе?

Я киваю, прижимая её поближе и медленно снова опускаясь на спину.

Мы льнём друг к другу, полуголые, задыхающиеся, пребывающие в беспорядке. Руни хватает меня за подбородок и дарит медленный, нежный поцелуй. Лёжа в тишине, мы смотрим друг на друга, лаская ладонями и украдкой целуясь. Я обвожу её груди кончиком пальца так, будто это уголь, набрасывающий тень в нужных местах, обводящий сосок так, будто я его рисую.

Она улыбается и крепче переплетает свои ноги с моими.

— Аксель, — тихо говорит она, пока её ладонь нежно разминает мои мышцы. — Раз твоя спина в таком состоянии, разве тебе стоит лететь в самолёте на День Благодарения?

Я хмурюсь.

— У меня есть весь завтрашний день, чтобы прийти в достаточно хорошую форму для перелёта. Это будет не слишком комфортно, но я наверняка справлюсь.

Она краснеет и кусает нижнюю губу.

— Но теоретически, если это будет слишком дискомфортно… ты бы хотел остаться? И если я теоретически тоже хотела бы остаться… — её глаза всматриваются в мои. — Ты бы хотел, чтобы я осталась?

Я притягиваю её для медленного глубокого поцелуя, и весь мир окрашивается золотыми как солнце оттенками. Больше времени с ней, больше драгоценного, ускользающего времени.

— Да, — шепчу я ей в губы, тесно прижимая её к себе, смакуя эту головокружительную, эйфорическую… радость?.. курсирующую по мне. — Я хочу этого. Я хочу… тебя, — заправив прядь волос за ухо, я снова целую её. — Очень сильно.

Глава 27. Аксель

Плейлист: Birdtalker — Looking for Love (Acoustic)

— Счастливого Дня Благодарения, Гарри! — Руни чмокает его в морду, затем встаёт, когда пёс забегает внутрь, чтобы остаться в тепле, прежде чем я запру дверь в дом. — Ты обещаешь, что готов к этому? — спрашивает она. — Поход — это не перебор?

Крохотное чувство вины, которое я испытывал из-за того, что мы оба выдумали отговорки для семьи и друзей, чтобы не присоединяться к ним на День Благодарения, испаряется, когда я убираю ключи в карман и любуюсь ей. Тёмные леггинсы и туристические ботинки. Мешковатый небесно-голубой свитер, от которого её глаза кажутся искрящими. Кошмарно жёлтая шапка с пушистым помпоном, к которому я чувствую неестественную привязанность.

— Я готов к этому, — говорю я ей. — Ходьба ощущается приятно.

«И я стараюсь. Стараюсь показать тебе, что я люблю тебя».

Думаю, я также пытаюсь быть романтичным. Я не уверен, потому что честно не имею ни малейшего понятия, что это подразумевает, и все любовные романы, которые всучил мне Вигго, не могут служить примерами, потому что там задействованы вальсы, корсеты и утехи в библиотеках.

Ну спасибо, Вигго.