Дитё - Владимир Поселягин

— Давай-давай, тараном его и через бедро. Во. Ногами-ногами топч… а-а-а, ушел, паразит, ловко ползает. Не туда-а-а! — крикнул я, но было поздно, ринувшаяся к свободе «девушка» налетела на ту пятерку, которая стояла с сетями.

— Эх ты, — только и вздохнул я, глядя на второй клубок. Захватом Зухры командовал уже сам капитан, ходил он при помощи двух моряков, держась при этом за спину. Кстати, никто не смеялся над ним или другими жертвами, наверное, сами ставили себя на их место.

Как только команда скрылась под палубой, я со вздохом огляделся, развлечение кончилось. К моему удивлению, неподалеку был какой-то берег и виднелся небольшой порт, от него шел белоснежный катер с людьми.

— Хм, похоже, комитет по встрече. Так, вон те — это наверняка местные полицейские, за капитаном плывут и «шкеткой». Эти с чемоданчиками — врачи, а третьи кто? Журналюги, что ли? — Я наблюдал за подплывающей лодкой, когда услышал вопль из люка.

— Артур, сволочь, молись, я тебя убивать иду! — Голос Сереги ни с чем не спутаешь, кричал именно он.

Через минуту он выскочил на палубу и, отобрав у одного из моряков багор, ринулся к мачте. Где и стал выкрикивать угрозы, благо на русском, который не знала команда «Македонии». После того как вытащили Зухру и спеленали добровольно вышедшую четвертую, к нему присоединился и капитан.

— А ну слазь, тебе говорят, — снова потребовал капитан.

— Ага, щаз-з, вы этого психа уберите. Вон, видите, у него уже пена изо рта пошла.

Серега в приступе бешенства действительно прыгал и вел себя неадекватно, поэтому, по знаку капитана, к нему со спины подкрались двое моряков и, броском прыгнув на него, спеленали, опыт в этом у них уже имелся.

«Все, валить надо, пока они не узнали, кто на них натравил толстух!» — думал я, быстро перебирая ногами и руками, спускаясь с мачты.

Пробежав мимо Сереги, что-то мычавшего сквозь кляп и со злостью глядящего на меня, я оббежал поднявшихся первыми на танкер полицейских, к которым уже спешил капитан «Македонии». По-тихому прошмыгнул мимо носилок с раненым Андреем, которого выносили наверх моряки, оттолкнул в сторону носилки с раненым капитаном пиратов и нырнул в люк, ведущий в нижние жилые палубы.

«Так, надо быстрее хватать сумки и валить отсюда!» — думал я, шустро приготавливая вещи к переносу.

— Меня, меня подождите! — крикнул я, заметив, что раненых уже спустили в катер и спускают по трапу пиратку.

«Во, блин, за двадцать минут все сделали!» — изумился я быстроте местных служащих.

Волоча по палубе тяжеленные сумки, я добежал до Сереги, около которого суетилось двое врачей, и крикнул им:

— Да отпустите его. Нормальный он, это я довел его до такого состояния. — И пока они раздумывали, снес с трапа местного журналиста и стал спускаться в катер.

— А ну подвинься, — рявкнул я молодому полицейскому, сидевшему на бортике.

С железным грохотом перекинув сумки на палубу катера, я с довольным видом сел на свободное место у борта и, пару раз пихнув ногой застонавшего капитана, лежавшего на носилках, спросил его с ухмылкой:

— Ну что, Черная борода, вот и конец твоей карьере. — Но насладиться мимикой капитана я не успел, на меня, как коршун, налетела местная врачиха и отогнала в сторону.

— Да ладно-ладно, — ответил я на ее непонятные вопли, отодвинувшись к Андрюхе.

— Ну что, братуха? Как себя чувствуешь? Может, врачиху позвать? — с сочувствием спросил я у него.

Безучастно глядевший в небо бледный механик медленно перевел на меня свой взгляд и тихо ответил:

— Не надо. Я себя нормально чувствую, они меня и так закололи всего.

— А, ну потерпи немного, а там, глядишь, и на ноги встанешь. Ты, главное, пойми, куда попал. Это же один из райских островов этого архипелага, видел бы ты, как красив остров, берега, прибрежная вода, а девушки? Эх.

— Я видел… когда меня спускали… красивый… правда!.. — стал он говорить с заметными паузами. Я немедленно всполошился и перепугал всех на катере.

— Все нормально, это лекарства действуют, — пояснила врачиха, осмотрев Андрюху, который успел заснуть.

— Сволочь, — только и сказал Серега, бросив рядом свою сумку с вещами. Подвинувшись, уступая ему место, поскольку и так занимал два, и чтобы никто не сел рядом, максимально раздвинул ноги и растопырил локти, чтобы было видно, что мест нет.

— Садись, видишь, место тебе занял, — сказал я.

Отдав швартовы, мы отошли от борта «Македонии» и, набирая скорость, помчались к порту.

— Что это за город? — спросил я у рулевого. Ну как спросил, крикнул. На весь катер крикнул. А то как он меня услышит, я на корме, а он чуть ли не на носу. Нет, конечно, можно встать подойти и спросить, но рядом паслась пара врачей, которым не досталось сидячих мест, а тут присутствовала поговорка, как говорится, «жопу поднял — место потерял», вот и пришлось кричать, не сходя с места.

— Папете, — передали мне цепочкой ответ рулевого.

— Понятно, что ничего не понятно, — ответил я с самым умным видом.

— Сидел бы молча, балаболка, — сказал лениво Серега, который уже порывался встать и уступить место шкетке, стоящей рядом. Пара намеков, и Серега понял, что я не для нее держал места. И сейчас, сидя на бортовом диванчике, он потирал ноющую после моих пинков лодыжку и разглядывал остров.

— Красив, нечего сказать. Только ведь и его не обошел ураган, следы видны, — кивнул он на полузатопленный сейнер, около которого стоял буксир с флагом на мачте, означающим, что работают водолазы.

— Да, похоже, — кивнул я. — Но пляжи от мусора почти очистили, видишь, до сих пор убирают.

— Андрюху устрою, немного обустроюсь и пойду осматривать остров, — мечтательно зажмурившись, сказал Серега.

— Ага. Гуляешь по набережной, а везде девушки, девушки… и девушки. И все красивые, фигуристые, мечты маньяка, — говорил я, сглатывая слюну.

— Красивые? — скептически спросил Серега, посмотрев на врачиху.

— Это просто брак, насмешка природы, не обращай внимания, — отмахнулся я, разглядывая приближавшийся порт. У края причала стоял когда-то небольшой портовый кран, но сейчас на фундаменте осталось только погнутое основание железной конструкции.

Подходили мы к отдельному пирсу, где находилась заметная толпа народу.

— Блин, опять журналюги да зеваки, — простонал я, злобно поглядев при этом на журналистов, которые возвращались с нами.

— Ты и так знаменитый, чего фотокамер бояться? — пожал плечами Серега, рассматривая, как и я, толпу народу.

«Угу, вот цэрэушники порадуются, когда мои снимки увидят. Нет, блин, валить надо, и по-быстрому!» — решил я, когда с пирса кинули швартовый канат.

— Ну, парни, прощевайте, что ли, — сказал я, обернувшись к своим. Пожав руку Сереге, сказал смущенно: — Ты это… того… извиняй, если что. — Попросил его извиниться за меня у беспамятного Андрея, закинул на плечи сумки и, пошатываясь, направился к выходу с пирса, пинками разгоняя зевак.

Тормознули меня на выходе. Тетка в форме переступила мне дорогу и, упершись руками в бока, спросила ехидным тоном:

— Юноша, а кто в таможенном терминале отмечаться будет? Мать Тереза?

— Ой, извините, совсем меня журналисты своими вспышками замучили, — извинился я и покорно побрел за ней.

— Какие журналисты? У нас их всего два, причем один в запое, я это точно знаю, он мой муж.

— Подождите-ка, — торопливо зашевелил я ногами, догоняя ее.

— Вы хотите сказать, что шесть журналистов — это не с вашего острова? — Я быстро описал их внешность.

— Нет, этих не знаю, а я знаю всех коллег мужа.

— Вот даже как, — тихо пробормотал я, входя вслед за таможенницей в здание таможни.

Видимо, кондиционерный воздух прочистил мне мозги, и кусочки мозаики встали на свои места.

«Блин, старпом говорил же, что они воспользовались рацией „Седого Генри“. Да и Славка, пользуясь радиорубкой пиратов, говорил свой позывной, а американосы услышали. Быстро они меня вычислили. Странно только, что сразу не взяли, или у них другие планы? Непонятно!»

— Оружие, наркотики, взрывчатка? — спросила у меня таможенница, зайдя за стойку.

— Не, наркоты у меня нет, — ответил с задумчивым видом.

Я с интересом наблюдал за обстановкой за окном, контролируя мертвые зоны, краем глаза реагируя на движение, и немного запоздал со следующим вопросом.

— Другие запрещенные для перевозки предметы есть? — спросила таможенница, чем поставила меня в тупик.

— А вы что имеете в виду? — озадаченно спросил я, пытаясь вспомнить, СИ-4 на Таити считается запрещенным предметом или нет? А гранаты, патроны, винтовки, пистолеты?

— А можно узнать, что конкретно вас интересует? — на всякий случай спросил я, и подумал: «У нас широкий выбор!»

Улыбнувшись, женщина ответила:

— Оружие!..

И тут я заметил краем глаза пару человек на улице, которые неторопливо прохаживались с фотоаппаратами, висящими на груди. Если другие прохожие не привлекали моего внимания, то эти были другие. Просто другие. Походка, движения, немного скованные позы, они готовились к чему-то, это было видно.