Негде спрятаться (ЛП) - Лаймон Ричард Карл

Они приближались, чтобы убить...

Берт схватила Рика за руку.

- Ножи, Берт, - задыхаясь, проговорил Рик. - Они где-то здесь.

- О, оставь их, Рик.

Нахмурившись, она огляделась в темноте. Каким-то чудом ножи оказались рядом с ее ногами, пряжки ремней поблескивали в лунном свете. Там, где их бросил Ангус.

Берт наклонилась, подцепила их и схватила Рика за здоровую руку. Почему она резко повернулась в этот момент, она не могла сказать. Но она сделала это и увидела голову, наполовину скрытую в темных зарослях травы. Это была женская голова со спутанными каштановыми волосами и изъеденным лицом. Большая часть лица исчезла, но один глаз остался. Широко открытый он уставился прямо на Берт.

Покачиваясь от потрясения, Берт крепко вцепилась в Рика. Они оба протиснулись в дверь хижины и захлопнули ее за собой.

На мгновение они прислонились спиной к двери, остро осознавая, что с другой стороны беснуются пумы. Дверь сотрясалась от ударов тяжелых лап по дереву.

Отбросив ногой с дороги индейское одеяло, Рик схватил один из деревянных стульев и прислонил его к дрожащей двери.

Ангус!

Берт потянулась вверх, чтобы заглянуть в маленькое окошко в двери. Стекло было покрыто грязью, но она все еще могла видеть проповедника.

Живой. Пока живой.

Он лежал на спине, прижав к груди голые тонкие ноги. Его руки были подняты, тщетно прикрывая голову.

Когда взойдет солнце, вы получите самый большой завтрак за долгое-долгое время...

Сильная на вид пума, молодой самец, наносил ему мощные удары, раскачивая его тело взад-вперед, двигая им, как тряпичной куклой. Остальные звери озлобленные и беспокойные нетерпеливо рыскали вокруг, набрасываясь друг на друга. Две пумы сунули морды вперед, но инстинкт удержал их от нападения. Крупный самец должен был получить свою долю первым.

Кот обследовал вздернутый зад мужчины и обнюхал медленно разъезжающиеся ноги. Затем все свое внимание он уделил мягким гениталиям...

Тщедушная эрекция проповедника давно угасла.

Пронзительные крики подсказали им, когда пума нанесла первый удар. Крупный самец расправлялся с внутренностями, мотая головой, как кошка с крысой, пока кишки, исходящие паром, не натянулись, как резинка, и не вырвались из брюшной полости.

Еще один рывок, и зверь вытащил окровавленные внутренности из тела, собирая горячее, сочащееся месиво в свою мощную пасть. Он задрал нос, зажав в челюстях капающий трофей, сверкающий желтым в лучах рассвета.

Струйки темной крови стекали по подбородку пумы, срываясь вязкими каплями в траву. Кот улегся, зажал добычу между лапами и принялся есть.

Вокруг пиршества поднимались завитки теплого тумана.

Через несколько секунд Ангуса накрыла бурлящая куча рыжевато-коричневых тел, каждая голодная пума сражалась за свою долю добычи.

Не делай мне больно, папочка, пожалуйста, не делай мне больно...

Слишком поздно. Дело уже сделано...

Кошки ссорились между собой, каждая боролась за свою долю проповедника. Одна, с окровавленным от убийства носом, держала между челюстями темную худую руку. Она отошла от остальных и уселась пожирать свой трофей.

- О, Боже... - выдохнула Берт. – Этот парень был ужасен - больной и сумасшедший. Но он не заслужил такой смерти...

Рика чуть не вырвало, но бойня, происходившая перед ними, была как магнит. Он не мог оторвать взгляд.

- Шоу окончено, Рик, - сказала Берт. - Пойдем, пока я не заблевала все вокруг.

- Да, ты права. Давай выбираться отсюда, - согласился он.

Они поспешили через хижину, на ходу застегивая ремни и поправляя охотничьи ножи. Рюкзаки были там же, где их бросили раньше.

Солнце уже взошло, когда они снова вышли на тропу, и не останавливались, пока не достигли развилки. Измученные, задыхающиеся, но, по крайней мере, живые. С рюкзаками и ножами.

- Лучше бы я не видела эту съеденную голову, Рик. Это могли быть и мы, понимаешь? Слава Богу, что мы все еще живы, и можем поведать миру эту историю, - сказала Берт.

- Полностью согласен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Раненая рука Рика болела, и он задумался, сколько времени пройдет, прежде чем они снова доберутся до ручья. Ему бы не помешала холодная вода, чтобы снять боль и отек.

- ...и еще, я не отказался бы от пива, - пробормотал он.

- И я.

- Да, бутылку пива в дорогу и как насчет хорошего сочного бургера на гарнир? - Рик слабо усмехнулся.

- Господи. Имей сердце, - поморщилась Берт. - С другой стороны, может быть, у меня нет сердца. Слишком рано говорить о потрохах после праздника кровавой бойни в местечке "У Ангуса", тебе не кажется?

Они с благодарностью посмотрели друг другу в глаза, и Рик почувствовал внезапный прилив радости. Как же хорошо быть живым.

- Вперед, - сказал он, - Хочу чтобы было побольше миль между нами и этим сумасшедшим местом.

Глава 27

Расставшись с Риком и Берт, девушки замолчали. Идя дальше в тишине, они уже чувствовали себя одинокими. Проклятая пустота всей этой местности так сильно действовала на них, что становилось страшно.

Первой заговорила Андреа:

- Не знаю, правильно ли мы поступили, Бонни. Может быть, нам следовало настоять на том, чтобы остаться всем вместе.

- Ты что, спятила что ли? Нам практически сказали идти своей дорогой. Или ты не слушала этих людей?

- Так то оно так. Но я могла бы убедить Рика. Понимаешь?

- Да. Наверняка, - усмехнулась Бонни. - Ты выставила себя дурой там, с Риком. Ты ведь знаешь это, Андреа, не так ли?

- Ты что, ревнуешь из-за того, что он обратил на меня внимание?

- Ревную? Да ты бросилась ему на шею. Практически подала себя на блюдечке. Я удивлена, что Берт не взбесилась по этому поводу. Я восхищаюсь ею. У этой женщины столько терпения!

- Да неужели? Тогда ответь-ка мне, почему, если он любил ее так сильно, Рик сам напросился ко мне в палатку?

- Давай не будем больше обсуждать это, Андреа. Ты так зациклена на себе, что я удивляюсь, как ты не испытываешь оргазм каждый раз, когда смотришь в зеркало!

Андреа плюхнулась на гладкую каменную плиту, выбралась из рюкзака и бросила его на землю.

Святой Моисей. Она была измотана до предела!

Более того, Андреа не нравилось, как развивался разговор. Она могла обойтись без всего этого дерьма о ней и Рике.

Со вздохом девушка сняла бейсболку и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

- Бонни Джонс. Если ты не перестанешь меня оскорблять, я никуда с тобой не пойду. Слишком жарко, чтобы спорить, и я все равно не понимаю, почему мы путешествуем сами по себе. Мы могли бы идти немного впереди, или тащиться позади. Мы не должны были идти прямо рядом с ними...

Андреа уже почти скулила. Она снова вытерла лоб.

Потом приподняла подол своей серой футболки, наклонила голову и вытерла им все лицо. Это не очень помогло - пот все еще катился по ее щекам.

Бонни попыталась ее образумить.

- Ладно, ладно. Но ты слышала, как они сказали, что предпочитают путешествовать одни. Рик специально сказал, что они хотят немного побыть наедине.

- И если это поможет, то я вообще не понимаю, зачем нам вообще понадобилось ехать сюда, в глушь. Если подумать, это был глупый поступок. Но мы обсудили это, Андреа, перед тем, как отправиться в путь. Когда мы ели тако, картошку фри и колу в "Pepe's Pits-top", в тот день, когда ты принесла свои книги по социальной истории в библиотеку, и они оказались просрочены. Помнишь? Мы все обсудили и договорились, что недельный отпуск в одиночестве в Сьерре все решит.

Андреа понюхала свою футболку.

Боже, как воняет. После того, как все закончится, я выброшу эту вещь в мусорное ведро, без шуток.

Она прищурилась и посмотрела на Бонни, стоящую перед ней, уперев руки в бедра, спиной к солнцу.

- Решим что? - подозрительно спросила Андреа.

- Сможем ли мы сделать это вместе, дурочка. Господи, Андреа. Не заставляй меня произносить это по буквам.