История Древней Греции в биографиях - Генрих Штоль

В то время, когда до спартанцев дошла весть об укреплении Пилоса, у них был праздник, помешавший им тотчас же выступить в поход. При том же войско их под предводительством царя Агиса было в Аттике. Лишь только Агис узнал об этом, как со всевозможной поспешностью пошел назад; спартанцы и их ближайшие соседи тотчас же выступили для освобождения Пилоса, приказав также двинуться туда всем своим союзникам в Пелопоннесе и 60 кораблям, стоявшим у Керкиры. Между тем Демосфен, пока пелопоннесский флот был еще в пути, послал один корабль к Эвримедонту, а другой к афинскому флоту, стоявшему у Закинфа, с просьбой спешить к нему, так как крепость находится в опасности. Лишь только пришел пелопоннесский флот, как спартанцы сделали приготовления к нападению на крепость с суши и с моря, в надежде скоро овладеть плохо укрепленным местом. Они заградили гавань, чтоб афинский флот не мог в ней расположиться. Перед Пилосской гаванью тянулся остров Сфактерия на протяжении почти 15 стадий, так что гавань имела два входа; северный, против Пилоса, был так узок, что по нему могли пройти только два корабля рядом, южный был довольно широк для 8–9 кораблей. Самый остров порос лесом и был совершенно недоступен. Эти-то проходы спартанцы хотели заградить, сомкнув корабли передними частями один к другому, а остров они заняли отрядом гоплитов, выбранных по жребию.

Демосфен, увидев, что спартанцы хотят напасть на него с суши и с моря, принял против них свои меры. Корабли, находившиеся при нем, он вытащил на землю близ укрепления, и оградил их палисадом. Матросов он вооружил, как мог лучше, щитами, большей частью из ивовых прутьев, и оружием, полученным от прибывшего мессинского корсара. На этом корабле было 40 гоплитов, которых Демосфен употребил в дело наравне с прочими. Затем большую часть своих людей, вооруженных и невооруженных, он поставил на укреплении со стороны суши, чтобы дать отпор нападающим, а сам с 60 избранными гоплитами и несколькими легковооруженными стрелками отправился на берег, где форт был укреплен менее всего и где он ожидал главного нападения неприятелей, хотя берег был очень крут и скалист. Едва успел он ободрить свои войска краткой речью, как неприятель уже сделал нападение с кораблей, между тем, как сухопутное войско двинулось на крепость с другой стороны. 43 корабля, разделенные на небольшие отряды, нападали попеременно. Афиняне оказывали мужественное сопротивление. Бразид, бывший при флоте в качестве триирарха, начальника триремы, увидев, что триирархи и кормчие боятся опасных берегов и берегут свои корабли, закричал им, что было бы странно, если бы они, щадя кусок дерева, захотели оставить неприятеля на Лакедемонской земли, что они должны сделать высадку, хотя бы корабли разбились на щепки, — и сам изо всей силы пустился на своем корабле к берегу. Он вступил в битву на мосту из судов, но получил от афинян столько ударов, что, изнемогая от ран, упал на переднюю часть корабля, а щит его свалился в воду. Когда щит приплыл к земле, афиняне взяли его и употребили впоследствии при сооружении трофея. Целый этот день и часть следующего продолжалась жестокая битва, но афиняне не уступили и высадка не состоялась.

Когда на третий день спартанцы послали корабль в Азину за деревом для приготовления осадных машин, из Закинфа прибыли 44 афинских корабля, которые взяли на борт часть людей, оставленных гарнизоном в Навпакте. Увидев, что вся твердая земля кругом и остров Сфактерия густо покрыты воинами в латах, а гавань наполнена кораблями, они задумались, куда им сделать высадку. Она провели ночь у небольшого острова Проты, лежавшего неподалеку. На следующий день они стали в боевом порядке, ожидая, что неприятель выйдет к ним навстречу в открытое море, в противном же случае они хотели напасть сами. Неприятель оставался в гавани, которую он, к несчастью, не загородил, как намерен был сделать сначала; он спокойно занимался на земле посадкой людей на корабли, чтобы сразиться с афинянами, в случае если те нападут, в самой гавани, достаточно просторной для этого. Афиняне, действительно, устремились обоими входами и напали на корабли, стоявшие против них в гавани в полном вооружении, обратили их в бегство, множество их них повредили, а пять захватили, в том числе один с полным экипажем. Затем дошла очередь до кораблей, находившихся у берега и еще принимавших экипаж. Афиняне наносили им жестокие удары и некоторые из них увели, привязав к своим кораблям, но без народа, потому что экипаж успел вовремя соскочить. Лакедемоняне с берега, в полном вооружении сходя в самое море, крепко держали корабли, стараясь привлечь их опять к себе; они дрались с отчаянием, опасаясь, что их отряд на острове будет отрезан вследствие потери кораблей. После жаркой схватки в продолжение некоторого времени, сражающиеся разошлись с большими потерями. Лакедемоняне удержали остаток своих пустых кораблей, афиняне же окружили теперь своим победоносным флотом остров Сфактерия и отрезали находившийся на нем отряд спартанцев. Его составляли под предводительством Епитада 420 по большей части знатных спартанцев, кроме илотов, которых они имели при себе. Лакедемоняне на материке вместе с союзниками, подошедшими к ним со всех сторон, оставались у Пилоса.

Узнав, что спартанцы на Сфактерии окружены, лакедемоняне послали в Пилос людей, стоящих во главе правления, чтобы они на месте сообразили, что следует предпринять. Посланные, чтобы спасти своих, заключили с Демосфеном перемирие на следующих условиях. «Лакедемоняне выдадут афинянам в Пилосе свои корабли, которые употреблялись ими в морском сражении, со всеми другими, какие у них есть, и не будут предпринимать никаких неприязненных действий ни на суше, ни на море. За это афиняне позволять спартанцам провозить на остров необходимые жизненные припасы, не более, впрочем, как на один день каждый раз, и притом с тем, чтобы это происходило на глазах у них — афинян. Афиняне по-прежнему будут стеречь остров, но не должны ни делать высадки, ни предпринимать вообще каких бы то ни было неприязненных мер ни на суше, ни на море. Если та или другая сторона поступит вопреки договору, то он тотчас же считается уничтоженным; а должен он оставаться в силе до тех пор, пока посланные из Лакедемона, отправленные для заключения мира в Афины, не возвратятся назад. Тогда афиняне отдадут корабли в том состоянии, в каком их приняли».

Лакедемонские посланники предложили в Афинах мир и требовали выдачи их людей на Сфактерии. В Афинах в народном собрании господствовал в то время пресловутый Клеон, сын Клеэнета, наследовавший от отца кожевенный завод, на котором работали рабы, и поэтому обыкновенно называемый Клеоном кожевником. Это был человек грубый, необразованный, но одаренный природным красноречием и обладавший значительной долей наглости и бесстыдства, натура низкая, но пользовавшаяся любовью и уважением у народа, потому что он льстил его слабостям и стоял на одинаковой с ним ступени образования. Своим громким голосом он оглушал всех; своими площадными телодвижениями на ораторской кафедре, своими лживыми, бесстыдными обвинениями он запугивал людей другого направления, людей умеренных, так что в течение нескольких лет он играл первую роль в народном собрании. Уже в 427 году он склонил афинян к необдуманной жестокости против отпавших митиленцев; он провел в народном собрании резолюцию, чтобы все митиленцы были казнены. Когда же афиняне стали раскаиваться в этом решении и на следующий день собрались вновь для нового обсуждения вопроса, он своей яростной речью довел дело до того, что все-таки 1000 митиленцов были казнены. На этот раз, когда спартанцы просили о мире, он склонил афинян предъявить чрезмерные требования, так что посланные отправились обратно, не сделав ничего. С их прибытием в Пилос перемирие кончилось, и лакедемоняне требовали свои корабли обратно, но афиняне отказали в этом, так как, по их словам, лакедемоняне различными способами нарушали договор. Таким образом, война возобновилась с новым ожесточением.

Афиняне распорядились, чтобы два корабля друг против друга постоянно крейсировали около острова, а ночью, если море было спокойно, они располагались вокруг него со всеми кораблями, чтобы отрезанные спартанцы не ушли и не получали бы никаких припасов. Пелопоннесцы делали частые нападения с суши на крепость и вместе с тем ожидали удобного случая спасти своих на острове. Но с обеих сторон не шли далее этого, так что осада Сфактерии тянулась целое лето. Несмотря на самый строгий караул, лакедемоняне постоянно умели снабжать своих осажденных съестными припасами; они назначали большую сумму в награду и давали илотам свободу, если судно ночью со съестными припасами приставало к острову или если илот, таща за собой мех, наполненный съестными припасами, плывя и ныряя, переправлялся на остров. Афинское войско находилось в дурном состоянии; съестные припасы доставать для него было трудно, воды для питья было мало, да и та была дурна, для стоянки не было удобного места. В Афины приходили частые вести, что дела при Пилосе находятся в неблагоприятном положении, войско терпит нужду и томится продолжительностью осады. Следовало опасаться, чтобы дело не затянулось до зимы; тогда спартанцам будет легко вырвать из рук афинян их добычу, так как афиняне в зимние непогоды не всегда будут в состоянии содержать надлежащую стражу. В Афинах начали уже роптать на Клеона за то, что он был виновником неудачи мирных переговоров со Спартой.