Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

– О, да, сэр. Она еще в палате для лежачих. Я очень люблю ходить туда и смотреть на малышей. – Она погрустнела. – Как это должно быть прекрасно. – Да. Ты не могла бы передать ей записку?

Киска задумалась.

– Но она может не понять ее. Она ведь совсем дикая и даже говорить еще толком не умеет.

– Ммм… Черт возьми. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Подожди минутку. – В его комнате был стол, он подошел к нему, взял одну из тех замечательных ручек – они не ржавели, чернила в них никогда не кончались и казались твердыми – и отыскал листок бумаги. Он торопливо написал записку Барбаре, спрашивая ее о здоровье ее и близнецов, описал свое необычное возвышение, – сообщил ей, что вскоре он как-нибудь ухитрится увидеться м ней – пусть она не волнуется, и терпеливо ждет, и заверил ее в том, что чувство его к ней по-прежнему горячо.

Затем он добавил P.S. "Податель сей записки – девушка по имени «Киска», если только она невысока, блондинка с хорошо развитой грудью и в возрасте лет четырнадцати. Она – моя согревательница постели – это ничего не значит, а у тебя, конечно сразу начнут закрадываться всякие подозрения, злючка ревнивая! Я собираюсь оставить ее при себе, чтобы иметь возможность связываться с тобой – это моя единственная возможность. Постараюсь писать каждый день, и каждый день буду ожидать ответа от тебя. Если сможешь, конечно. А если кто-нибудь сделает что-нибудь, что тебе не понравится, сообщи мне и я тут же пришлю тебе его голову на блюде. Кажется, у меня есть такая возможность. Посылаю тебе также бумагу и ручку. Люблю, люблю, люблю, твой Хью.

P.P.S. – полегче со Счастьем. Оно вызывает привыкание".

Он передал девушке записку и принадлежности для письма.

– Ты знаешь Главного Управляющего в лицо?

– О, да, сэр. Я согревала его постель. Дважды.

– Вот как. Удивительно.

– Почему, сэр?

– Ну, я думал, что такие вещи его не интересуют.

– Вы имеете в виду то, что он оскоплен? Но некоторые старшие слуги все равно любят, чтобы им согревали постель. Мне больше нравится бывать у них, а не наверху. Здесь меньше беспокойства и можно спокойно выспаться. Главный Управляющий обычно не посылает за согревательницами, хотя иногда просто проверяет нас и учит нас как себя вести в постели перед тем, как допустить нас наверх. – И добавила. – Понимаете, он неплохо разбирается в подобных вещах, потому что когда-то и сам был жеребцом. – Она взглянула на Хью с невинным любопытством. – А правда то, что о вас рассказывают? Могу я спросить?

– Э-э-э… не можешь.

– Прошу прощения, сэр, – расстроилась она. – Я не хотела ничего плохого. – Она со страхом взглянула на хлыст и потупила глаза.

– Киска!

– Да, сэр.

– Видишь этот хлыст?

– О, кконнешшнноссэрр…!

– Так вот, ты никогда, слышишь? – никогда не попробуешь его на себе. Обещаю тебе. Никогда. Мы с тобой – друзья.

Лицо ее просветлело и в этот момент она казалась не просто хорошенькой, а просто-таки ангельски красивой.

– О, не знаю как вас и благодарить, сэр!

– И еще одно. Единственный хлыст, которого тебе отныне следует опасаться, это хлыст Главного Управляющего – поэтому держись от него подальше. А если тебя тронет какой-нибудь из «малых хлыстов», то скажи ему, что он заработает моего гораздо большего хлыста, если только тронет тебя. Если не поверят, пусть спросят у Главного Управляющего. Ты поняла меня?

– Да, сэр. – Она, казалось, была вне себя от радости.

«Слишком уж рада», решил Хью.

– Но старайся не попадать в беду. Не делай ничего такого, за что можно получить удар хлыстом – или мне придется послать тебя к Управляющему, чтобы он высек тебя как следует, он этим славится. Но до тех пор, пока ты прислуживаешь мне, не позволяй никому, кроме него наказывать тебя. А теперь ступай и отнеси записку. Увидимся вечером, часа через два после вечерней молитвы. А если захочешь спать, приходи раньше и ложись. «Надо не забыть распорядиться, чтобы для нее поставили маленькую кровать», напомнил он себе.

Киска коснулась рукой лба и вышла. Хью отправился в свой кабинет и остаток дня провел за изучением алфавита и за переводом трех статей из Британской энциклопедии. В процессе перевода он обнаружил, что его запас слов недостаточен и послал за одним из своих учителей, чтобы пользоваться им в качестве словаря. Но даже и при этом, он убедился, что многие вещи требуют почти бесконечных объяснений и комментариев, так как понятия за прошедшие века радикально изменились.

Киска же отправилась прямо к Главному Управляющему в кабинет, и отдала Мемтоку записку и принадлежности для письма. Мемток был страшно обеспокоен тем, что держал в руках и что могло иметь важнейшее значение в качестве обвинительного документа – и при всем при том не было никакой возможности узнать, что же там написано. Правда ему пришло в голову, что тот, второй… как бишь его?… Дьюк? Юкк? Что-то в этом роде… наверное мог бы прочесть эти каракули. Но, во-первых, неизвестно, смог ли бы он это сделать, а во-вторых, даже с помощью хлыста никогда нельзя было бы узнать, что он честно перевел содержание, или проверить его.

Попросить помощи у Джо даже не приходило ему в голову. Равно как и возможность попросить содействия у новой согревательницы постели Их Милости. Но был во всем этом и еще один интересный аспект. Неужели прислуга-дикарка в самом деле умела читать? А возможно, и более того – смогла бы написать послание в ответ!

Он сунул записку в копир, затем отдал ее девушке.

– Все в порядке. Отныне ты – Киска. И веди себя точно так, как он велел – не позволяй никому наказывать тебя, и обязательно распусти слух об этом. Я хочу, чтобы все узнали об этом. Но, чтобы ты не забывалась… – Он тронул ее хлыстом в качестве напоминания, так что она подскочила от боли. – Помни, что ЭТОТ хлыст всегда ждет тебя, если ты в чем-нибудь ошибешься. – Ничтожная слышит и повинуется!

В этот вечер Хью вернулся из столовой для старших слуг довольно поздно, так они долго сидели и болтали. Войдя в спальню, он обнаружил, что Киска, свернувшись калачиком, спит в ногах его постели. Только тут он вспомнил, что забыл попросить еще одну кровать для нее.

В ее крепко сжатом кулачке виднелся листок бумаги. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он вытащил записку и стал читать:

"Мой милый!

Каким неизъяснимым счастьем для меня было увидеть твой почерк! От Джо я знала, что ты в безопасности, но ничего не слышала о твоем повышении, и не представляла, знаешь ли ты о близнецах. Сначала о них: оба растут как на дрожжах, оба как две капли воды похожи на своего отца, у обоих его ангельский характер. Родились они по моим приблизительным подсчетам по три килограмма каждый. Их взвешивали после родов, но здешние меры весов мне неизвестны. Теперь немного обо мне. Относятся ко мне как к знаменитой племенной корове, стараются не причинять никаких волнений, а медицинское обслуживание, которого меня удостоили, было на удивление хорошим. Как только у меня начались схватки, мне тут же дали какое-то питье и потом я совершенно не чувствовала боли, хотя отлично помню все подробности родов, но так, как будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Таким образом это произошло без малейших неприятных ощущений и даже наоборот, настолько приятно, что я бы кажется теперь рожала каждый день. А особенно, если бы у меня каждый раз рождались такие прелестные малыши, как Хью и Карл Джозеф.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});