Тайна святых - Петр Иванов

Сроки суда наступили, ибо жатва поспела и ягоды созрели (14, 14–20). Праведные готовы к суду Божию, а нечестивые должны подвергнуться огненным испытаниям: “Обрежь грозды винограда на земле”,- повелевает Ангел, имеющий власть над огнем. “Ягоды брошены в точило гнева Божьего”. Неистовство нечестия достигло таких пределов, что когда ягоды истоптаны в точиле (как бы вскрыты гнойники нечестия), то кровь (гной) потекла “до узд конских”, - как говорится: сыт по горло, или еще “дальше некуда”, на 1.600 стадий (14, 20) — сорок на сорок! 40 дней продолжался потоп, но сила нечестия теперь гораздо больше, чем была во дни потопа — она простирается на возведенное в квадрат, гниль течет на 1600 стадий. Сорок дней длится великий пост, пост доброй воли. Здесь пост недобровольный (страдания) длится в сорок раз дольше; но это только символ; вероятно гораздо дольше, как видим из событий нашего времени.

Глава пятнадцатая свидетельствует, что наступают последние бедствия на земле, что ими оканчивается ярость Божия. Оканчивается великое желание Божие помочь людям притти к покаянию. Все, что можно сделать для этого, будет сделано. Победившие зверя стоят на стеклянном море, смешанном с огнем, и поют песнь хвалы Господу Вседержителю и пророчествуют, что “все народы придут и поклонятся перед Богом, ибо открылись суды Твои” (15, 2–4).

Они стоят на стеклянном море, смешанном с огнем. Это второй раз в “Откровении” говорится о стеклянном море. Первый раз в главе четвертой, там, где стоит престол на небе и на престоле Сидящий, у которого в деснице была Книга, запечатанная семью печатями. “Перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу” (4, 6). Это море изображало людей — народы христианские; стеклянное море — лед. Народы духовно заморожены, ибо в них нет любви. Теперь море стеклянное, смешанное с огнем — начавшееся духовное воздействие, которое огнем Духа Святого растопит лед.

Бедствия готовы разразиться. Семь Ангелов уже получили семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков.

“И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог войти в храм доколе не окончатся семь язв семи Ангелов” (15, 8).

Любовь Божия возвращается к людям вместе с посылаемыми духовными испытаниями, и оттого слава Божия и сила наполняет церковь земную. Однако никто до окончания мук испытания не будет сиять в славе Господней, иначе — никто пока не будет прославлен.

Чаши гнева

Глава шестнадцатая изображает Ангелов, выливающих чаши гнева Божия на землю. Различие между Ангелами, трубившими в трубы, и этими Ангелами прежде всего в силе воздействия. Каждая труба, произведенным ею бедствием, поражала третью часть существующего — она взывала этим к отрезвлению — к покаянию. Но так как две трети существующего оставались нетронутыми, то лукавство, или иначе, практическая сметка, или еще инстинкт самосохранения давало возможность спрятаться, увернуться, почти мгновенно утешиться. Таким образом, свобода мало терпела стеснения. Теперь язва поражает Се существующее — никому нельзя избежать ее — свободы нет (“времени больше не будет”).

Чаши Ангелов развязывают стихийные силы природы: гнилостные испарения земли, заразы моря и воды в реках, нестерпимые засухи…

“Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания”. То, что до сих пор казалось светлым, радостным, многообещающим, вдруг как бы надоело, опротивело. Появляется неизвестно откуда льющаяся тоска. Предчувствие неминуемых космических или социальных бед сжимает сердце. Во всем этом главное заключается в указании на расстройство в природе. Этим подтверждается много раз высказанная нами истина, что Бог Сам ничего не насылает, Он только перестает удерживать через Ангелов землю и все Им сотворенное, готовое обрушиться на людей, уничтожающих согласие — любовь в мире, то, что Богом поручено им блюсти.

Первые пять чаш не вызывают еще покаяния: “и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих и не раскаялись в делах своих”. и вот шестая чаша возвещает, что на помощь им должны притти цари с востока: “шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат, и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного”. Этот символ напоминает нам часто высказываемую в девятнадцатом столетии мысль — пророчество, что некая тайна должна совершиться на востоке. Конечно, дело происходит гораздо ближе, чем река Евфрат (страны за Евфратом давно утратили не только всякое значение, но и самую жизнь). Так как цари должны притти с востока, то, очевидно, изображаемое в этой главе происходит на западе; следующая же глава, семнадцатая — о царстве десяти царей — происходит, именно, на востоке и эти десять царей должны явиться на западе как бы уже с совершенным ими повелением от Бога (что это за свершение будем говорить при разборе семнадцатой главы).

Приход царей с востока вызывает на западе нечто передаваемое в следующей аллегории: “и видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам. Это — бесовские духи, творящие знамения, они выходят к царям земли, чтобы собрать их на брань в Оный великий день Бога Вседержителя”. “Се иду, как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его- и он собрал их на место, называемое по-еврейски “Армагеддон”. “Армагеддон” означает рассеяние или убийство (св. Андрей Кес.). Все цари вселенной (правительства), как бы побуждаемые нечистым духом, творящим ложные знамения, обнаружат себя во всей срамоте своего духовного ничтожества и тем сами себя убьют (уничтожат).

Вслед за Этим выступает седьмой Ангел с чашей “и из храма небесного на престоле раздался громкий голос, говорящий: свершилось! И произошли громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не было с тех пор, как люди на земле…”.

Землетрясение, как мы говорили — перемена дел. Объявление его великим и небывалым с тех пор, как люди на земле, означает преображение всей людской действительности, но еще в земном плане. Далее указаны некоторые черты нового: “город великий распался на три части”, - большие города в этой новой эпохе утрачивают свое великое значение, которое они имели до сих пор; — “города языческие пали” — неверие и жизнь христиан по-язычески исчезают. “Вавилон великий вспомянут перед Богом, чтобы дать ему чашу ярости гнева Божия” — здесь прямое указание, что разрушение великой блудницы, как назван Вавилон в следующей главе, будет зависимо от действия десяти царей, разрушающих великую блудницу (17, 12–17) — поэтому и сказано вкратце: “воспомянут, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Божия”.

“И всякий остров убежал и гор не стало” (остров — церковь, гора — начальник церкви). Великие изменения в организации и управлении церквей.

“И град, величиной в талант, пал с неба на людей, и хулили Бога за язвы от града; — потому что язва была весьма тяжкая” (16,21). Это неожиданное окончание шестнадцатой главы после седьмой чаши и провозглашения “Свершилось” и указаний на нечто новое в мире — это как бы возвращение Опять к бедствиям, их еще не конец, — есть ничто иное, как указание на конечную зависимость всего происходящего на западе со всеми их собственными бедами от дел восточных, творимых настоящими разрушителями великой блудницы — “десятью царями, имеющими одни мысли”- поэтому семнадцатая глава начинается с того, что один из 7-ми ангелов, имеющих семь чаш — т. е. духовный деятель западного возмездия — ведет Апостола в пустыню, показывает великую блудницу и разъясняет тайну блудницы, сидящей на звере, тайну самого зверя, его семи голов и его десяти рогов (17).

Разрушители блудницы

Семнадцатая глава раскрывает судьбу Вавилона, судьбу зверя, его семи голов и десяти рогов.

Сила Вавилона, великой блудницы, заключается в колдовском духе большого города. Страшный мистический свет, созданный строителями царства земного с помощью дьявола, неотразимо привлекает сердца к большому городу, раздражает их и опустошает. Свет Христов совершенно вытесняется этим мистическим солнцем большого города (Откр. 17, 3–6 и 18).

“Семь голов зверя — суть семь гор и семь царей”. (17, 9, 10). Как сказано раньше (по толкованию св. Андрея Кес.), горы — начальники церквей. Семь гор и семь царей означают, что все начальники церквей или огромное их большинство, подавляющее своим “духом” меньшинство, а также все цари времени зверя, являются возглавителями материалистического состояния народа-церкви (Откр. 17, 7-10).

Теперь приступаем к изображению тех, которые предназначены Божественным промыслом разрушить великую блудницу.

“И зверь, который был и которого нет, есть восьмый и из числа семи, и пойдет в погибель”.