Вознесение - Дрю Карпишин

— Так значит, я могу лететь с ними?

Призрак кивнул.

— Я устрою встречу с кворианцем Голо, нашим связным на Омеге.

Он шевельнул рукой, и Грейсон встал, пытаясь скрыть свое торжество. Вполне очевидно, у него будут проблемы из-за его неповиновения — у Призрака была очень долгая память. Но сейчас его это не волновало. Он готов был заплатить любую цену, чтобы вернуть назад свою дочь.

Глава 20

— Помни, что я говорил тебе, Джиллиан, — сказал Хендел. — Создай образ у себя в голове, а потом сожми кулак и сконцентрируйся.

Джиллиан следовала указаниям Хендела, полностью сосредоточившись на подушке в ногах кровати, на которой они сидели, поджав ноги. Кали с интересом наблюдала за ними с другой стороны комнаты, прислонившись спиной к раме открытой двери.

Хотя сама Кали и не была биотиком, она знала те приемы, которым Хендел пытался учить девочку. В Проекте Восхождение преподавались простые биомеханические техники, например сжатие кулака или выбрасывание руки высоко в воздух, как способ высвобождения биотической силы. Сопоставление примитивных движений и сложных мыслительных схем помогало создать особый механизм для использования определенных биотических способностей. После долгих тренировок и упражнений соответствующий механический жест становился катализатором для необходимых психических процессов, ускоряя и усиливая желаемый биотический эффект.

— Ты можешь, Джиллиан, — настаивал Хендел. — Вспомни наши тренировки.

Девочка скрипнула зубами, ее кулак сжался с такой силой, что рука начала дрожать.

— Молодец, — подбодрил ее Хендел. — Теперь выброси вперед руку и представь, что подушка летит по комнате.

Кали показалось, что она увидела слабое мерцание в воздухе, похожее на марево, поднимающееся над раскаленным солнцем шоссе. Затем подушка подпрыгнула и, кувыркаясь в воздухе, полетела к Кали, врезавшись плоскостью прямо ей в лицо. Больно не было, но летящая подушка застала ее врасплох.

Джиллиан рассмеялась нервным, отрывистым смехом от волнения и изумления. Даже Хендел выдавил из себя небольшую улыбку. Кали нахмурилась на них в притворном негодовании.

— Твоя реакция немного медленнее, чем обычно, — заметил Хендел.

— Думаю, я лучше оставлю вас одних, пока вы мне еще чем-нибудь по зубам не заехали, — ответила она, выходя из спальной каюты.

Прошло уже три дня с тех пор, как их шаттл пристыковался к Айденне, а они все еще ждали разрешения капитана подняться на борт корабля. Все это время о них хорошо заботились, но Кали начинала чувствовать, что у нее развивается серьезная депрессия из-за длительного нахождения в ограниченном пространстве.

Джиллиан и Хендел боролись со скукой при помощи биотических тренировок. Девочка двигалась вперед с поразительной за столь короткое время скоростью. Кали не знала наверняка, было ли это результатом ее занятий с Хенделом один на один, или же та вспышка в столовой Академии пробила какой-то внутренний психический барьер. И хотя она радовалась за Джиллиан, делающую успехи, она мало чем могла помочь ей сейчас.

Однако Джиллиан на удивление хорошо справлялась с их теперешней ситуацией. У нее всегда случались плохие и хорошие дни; переменчивость ее состояния носила непостоянный характер. За прошедшие дни у нее все еще бывали периоды, когда она просто отстранялась от происходящего вокруг, но в целом она казалась более настороженной и поглощенной окружающей действительностью. Опять же, Кали не могла точно сказать, что послужило тому причиной. Быть может, все дело в том, что сейчас ей уделяли гораздо больше внимания, чем когда-либо в Академии. Или же это как-то связано с тем, что она не могла покинуть ограниченного пространства шаттла — Джиллиан очень хорошо знала каждый дюйм этого корабля. Наверняка, она чувствовала себя здесь в безопасности в отличие от открытых классных комнат и коридоров Академии Гриссома. А может, причина крылась просто в том, что здесь она общалась с гораздо меньшим количеством людей — кроме Хендела и Кали, постоянно бывших рядом с ней, их навещал только Лемм.

Он заходил к ним раз или два в день, чтобы рассказать о происходящем на борту Айденны и поделиться важными новостями Флота. Во флотилии насчитывалось почти пятьдесят тысяч судов — по большей части фрегаты, шаттлы и небольшие одноместные корабли, — поэтому поток сообщений и переговоров никогда не ослабевал.

К счастью, из-за того, что кворианцы постоянно искали ресурсы для своего общества, между флотом и ближайшими планетами непрерывно курсировали десятки грузовиков. Как и было обещано, с Айденны послали сообщения на другие корабли с просьбой предоставить им подходящую для людей пищу и защитные костюмы. День спустя начали поступать припасы, и теперь трюм шаттла был забит практически до отказа.

Не удивительно, что эта просьба возбудила подозрения, и по всему Флоту поползли слухи. Как объяснил им Лемм, это было одной из причин столь долгого принятия решения. Капитан каждого корабля имел неограниченные права на своем собственном корабле, если только его действия не ставили под угрозу остальную часть флотилии. Несомненно, факт принятия на борт некворианцев выходил далеко за пределы дозволенного.

Из-за необычной просьбы Айденны в обсуждение этого дела оказались вовлечены Конклав и Коллегия Адмиралов — уважаемые гражданские и военные лидеры правительства кворианцев. В конце концов, по словам Лемма, решение все же будет принимать капитан Айденны, но не раньше, чем все остальные выскажут свои мнения и советы.

Чтобы скоротать время между визитами Лемма, Кали говорила с кворианцами, стоящими на страже около шлюза их шаттла. Уго, старший из двоих, держался вежливо, но несколько холодно. Он коротко и скупо отвечал на ее вопросы, и она в скором времени прекратила попытки разговорить его. Однако Сиито был его прямой противоположностью. Кали предполагала, что он ровесник Лемма, но так как его лицо скрывалось под маской скафандра, единственной подсказкой для нее служила частица «нар» в его имени. Но по какой-то причине Сиито казался более наивным и юным, нежели их спаситель. Лемм, проведший в своем Паломничестве несколько месяцев вне флотилии, несомненно, успел измениться, а вот Сиито поражал ее своей детской непосредственностью и легковозбудимой, общительной натурой.

Кали быстро поняла, что он любил поговорить. Одного или двух ее вопросов хватало, чтобы заставить литься поток слов, который очень скоро превращался в бурную реку. Однако ее это не смущало. Время проходило быстрее, к тому же от Сиито она многое узнала о кворианцах вообще и об Айденне в частности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});