Плетения конфедерации (СИ) - "Cyberdawn"

Так, корёжить его тросами и вообще — можно. Благо я силушку колдовскую, кащеистую чувствую. Такая она у него, схожая с джинньей, в плане металла. Но далеко не только металл у моего Бессмертия. И могу, умею, практикую. Но… не стоит, наверное. Пока.

Тварь мне нихрена сделать не сможет — это я и головой ощущаю. Более того, сбежать — тоже не может. Этот дом — она и есть, то есть дух места в небывальщине, как-то так.

Правда, локализация «уязвимого места» под вопросом. Но, прежде, чем всё нахрен ломать — надо разобраться. Может, души бедолаг можно безболезненно выковырять. Нет — так попробуем на тросы насадить. Посмотрим, что выйдет. Так-то, по логике, я просто обдираю какую-то часть, что-то типа воспоминаний. Если не перевариваю джиннски, конечно.

Но прежде чем — проверим, заключил я, решительно распахивая дверь и впераясь в злостный мотель.

Внутри было… тепло, уютно. Очень всё приятно, на глаза и ощущения. И такая, очень аппетитная дама лет тридцати за стойкой администратора. Сердечно улыбается и спрашивает:

— Чем мы можем угодить дорогому гостю?

— А ты некоторые… особенности не видишь? — помотал я щупальцами из металла, вися в воздухе.

— Несколько девушек? — всё так же лыбясь, выдало это.

— Ой всё, — махнул я лапой и задумался.

Дело в том, что этот «услужливый администратор» ничем не отличалось от стойки, за которой стояло. Не призрак, не иллюзия даже — просто часть места-твари. Что стул, что стол, что оно.

Оно доброжелательно пырилось на меня, время от времени играя бровками и даже губки облизывая. Видно «ой всё» за ответ не восприняло, ну и ждёт «ответа дорого гостя».

Так, посмотрим, что с душами, решил я и потопал в недра здания, игнорируя вопли анимированной мебели: «Куда же вы? Может, мне с вами?» — и прочие подобные.

И стал вчувствоваться и осматриваться. И выходила такая, не слишком приятная картина. Во-первых, порнуха с эффектом присутствия шкафообразных гнумов — не самое приятное зрелище, факт. Да и прочие не слишком приглядные, особенно с учётом того, что они… скучали, им было больно, неприятно. Нет, души «гостей», конечно, типа наслаждались. Но скучать и мучиться это им не мешало. Не как во «внутреннем аду», даже не наполшишечки, но тем не менее.

Во-вторых, появлялись мебеля в виде баб, причём не особо приставали, уходили, но появлялись новые. Зеленея, рыжея волосами, синея глазами и вообще — раздражает. Зелёнка моя одна такая, и нехрен тут вот всякое.

И, в третьих — души «постояльцев» были плотно интегрированы в «дом». Сращены, по сути, то есть его существование завязано на них. Как и насколько — чёрт знает. Но чтоб прибить тварь, надо этих «страдальцев-наслаждальцев» из твари исключить.

А то продолжит убивать, сволочь такая, отметил я, пробивая металлическим щупалом висок окучивающего девицу в купальне гнума. Тот обмяк и рассыпался искорками.

А девица поднялась и призывно на меня посмотрела. И утопала из купальни, типа «по своим делам».

Но меня волновал момент, что я с душой сделал, и куда она девалась. Что сделал — понял. И аналогия с ободранностью вполне подходит — взял толику «чего-то», что джиннам, ну и моим тросам выходит за нямку. Нужно это, не нужно душам — чёрт знает. И не очень интересно, если честно — я, как бы, невинных не убиваю. И если там кусочек в свою пользу удерживаю — сами себе злобные буратины.

Главное — не «умерла» душа гнума, а куда-то в глубины небывальщины ухнула.

— Ну и зашибись, — озвучил я. — Будем бороться за мораль! — возвестил я.

И попрёрся убивать трахающихся сексом с мебелью мужиков. Или не мебелью, а тварью? Ну, с учётом того, что место и она — одно и то же. И ещё они… и пара женщин было… в общем — в жопу методологию! И смерть извращенцам, да.

Тварь, до поры, на меня не то, чтобы не обращала внимания, но старалась вне «сценария» не отсвечивать. Но после третьего охальника начала копошиться: комнаты с душами отдалялись, проходы исчезали. Но где стальными полосами, где кащеистой магией, я пробивался к душам. И прибивал нахрен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Появились девицы, которые мебель, уже агрессивно пытались соблазнить, цеплялись за щупальца из стали и предлагали неприличное. Но после второй порваной щупальцами — перестали.

А я таки добил последнюю даму, валявшуюся в нумере и просто читавшую. Со страданиями и скукой, что и неудивительно: в книге на пустых страницах не было текста. Хотя, усмехнулся я, эта книга более полна смысла и интересна, чем большая часть чтива, попадавшего мне в руки.

И стал примеряться, как уже лишившуюся «душевной арматуры» тварь порвать. Но — не успел. Тварь вывернуло, в смысле она из «дома и вокруг» стала передо мной. И не одна.

— Идём с нами, коман… — начало говорить до боли знакомое лицо.

— Зачем? — усмехнулся я. — Я же жив. И бессмертен.

Но вообще — неприятно. Хорошо, что я эту часть себя похоронил, а то даже психовать мог начать. И так, прямо скажем, неприятно. Но откуда тварь вытащила… а, пофиг, может, и я сам, отмахнулся я, пробивая полосами знакомые фигуры в камуфляже.

Тварь, постепенно умирающая, в неэффективности «защитного окраса» уверилась. И стала Зелёнкой, плачущей и умоляющей её пощадить.

В общем — ожидаемо. Но если бы я не чувствовал Ленку телом — то мог бы и… ну как минимум попробовать иммобилизовать. И всё, люблю, окончательно поставил я диагноз себе, чувствуя, как вопреки всему начинает болеть сердце при виде на разрываемой твари.

— Ладно, справился, — озвучил я, в черноте, без верха, низа — вообще без ничего, исчезнувшего со смертью твари. — Гадкое, блин, создание! Почти испортило настроение. Наполшишечки, — усмехнулся я и открыл глаза.

— Дух исчез, ой! — пискнула Зелёнка, когда я её приобнял.

— Знаю, что исчез, — потискал я Ленку. — И… блин, ладно, пойдём заказ закроем.

— Пойдём, — согласно махнула она ушами. — А потом — расскажешь!

— И всё? — состроил я физиономию обделённого Кащея.

— А я — отблагодарю! — веско сообщила Ленка.

— Тогда — ладно, — уговорился я.

Попёрлись мы из Трака к караванным. Так-то можно было и сразу всё Ленке рассказать, да и потискать, а может, и не только — всё же задела меня эта гадость своими образами, пусть и наполшишечки. Но, блин, там три десятка рыл как на иголках сидят. Это чтоб их мариновать — надо не злодеем быть, а засранцем. И свинотрахом, а я несколько по иным, того, да.

И Ленка понимала, так что выперлись мы из Трака, да и вывалили на рассевшихся у костра караванщиков, что всё.

Ну ноги целовать не стали, но благодарили, да. Семёныч так долго лапу мою тряс, что я подумал, да и выпустил трос, с ладонью на конце сформированной. И, перед носом продолжавшего трясти лапу гнума пальцем потряс.

— Должок, — провозгласил я, под смешок Ленки.

— Э-э-э… да, — отпустил мою руку Семёныч и мордой стал склочен, жлобист — вылитый гнум, в общем. — И что ты хочешь? — трагично вопросил он.

— Да… чёрт знает, денег, наверное, — задумался я.

— А ты что-то нарисовал новое? — тем временем поинтересовалась Ленка у Васи.

— Конечно! Очень вам должно понравиться!

— Сходим? — ухватила меня за лапу зелёнка.

— Так, денег, ну… в общем, позже скажу, — буркнул я, утаскиваемый мировым гоблинством в пучины рисованной порнухи.

— Денег мало! — радостно басил мне вслед Семёныч.

Всё равно раскулачу, мысленно посулил я.

Тем временем Вася вприпрыжку доскакал до своей кибитки, повозился и стал листать этакие раздвижные стены-пано с «тематическими подборками».

— Мдя, — констатировал я, разглядывая продемонстрированную ОЧЕНЬ тематическую подборку.

— Мдя, — согласно мотнула ушами Зелёнка.

— Вам не нравится? — сложил лапки на груди талант.

— Эммм… ты кому-нибудь это продавал? Ну, из этой серии? — уточнил я.

— Нет! Я вдохновился нашей с вами встречей! И ждал, чтобы показать, — стеснялся Вася.

— Это хорошо…

— Мне — нравится, — поставила вердикт Ленка. — Как живые, ну и… даже смущает. Но нравится!