Том 2. Стихотворения 1850-1873 - Федор Тютчев

Отмечено Л. Н. Толстым как сугубо тютчевское (помета — «Т.»). Все стихи отчеркнуты как наиболее удачные (ТЕ. С. 146).

Р. Ф. Брандт определяет стихотворение как «явное иносказанье, изображающее стремление от пошлой жизни к более высокой деятельности» (Материалы. С. 64).

В книге Д. С. Дарского произведение рассмотрено в контексте темы «горнего вдохновенья», одной из основных в творчестве Тютчева. «Контраст горных цепей и низин» характеризуется как «символ идеалистических порываний» поэта. «…Стремленье покинуть несносный шум и уединиться переходило в Тютчеве в потребность совершенного очищения от мира, превращалось в метафизическую жажду «чистой, от всего созданного свободной отрешенности» (Дарский. С. 30–32).

В обращении поэта к теме «горного — горнего» виделась критику А. Г. Горнфельду созидательная сила тютчевской поэзии: «В неразрешенной трагедии бытия как бы статика его творчества; отчаяние всегда неподвижно. Но эта трагическая беспорывность не ограничивает поэзии Тютчева. В ней есть динамика, есть порыв; высшая красота ее в молитвенно-созерцательном движении ввысь <…> И с этим взором, неизменно и благоговейно обращенным ввысь, пребывает всегда образ Тютчева в нашей мысли. В конце концов, лучшим наследием, переданным нам в его лирике, остается то, что всегда составляет лучший нравственный вывод из всякого истинно художественного и истинно философского произведения…» (Горнфельд. С. 20–21).

Идея духовного подъема получает развитие и в ряде других горных — «горних» пейзажей Тютчева («Утро в горах») (1829), «Снежные горы» (1829), «Альпы» (1830), «Над виноградными холмами…» (начало 1830-х), «Утихла биза… Легче дышит…» (1864). В их основе — осознание своей малости и необходимости быть ближе к Богу (А. М.).

«КРАСНОРЕЧИВУЮ, ЖИВУЮ…»

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 3.

Первая публикация — НС. С. 95. Вошло: Чулков II. С. 263.

Печатается по автографу.

Автограф, беловой, на маленьком листе бумаги, четким почерком; подчеркнуты во 2-й строке слово «свою», в 4-й — «апробую»; в конце 3-й и 4-й строк — тире.

К. В. Пигарев так уточнял свои же комментарии: «Предположение о том, что четверостишие написано от лица дочери поэта М. Ф. Тютчевой и относится к 1864 г. (Изд. 1939. С. 315; Изд. 1957. С. 383), опровергается списком, найденным в бумагах Остафьевского архива Вяземских, с подписью: «Э. Тютчева» и надписью на обороте: «Его сиятельству князю Петру Андреевичу Вяземскому» (РГАЛИ. Ф. 195. Ед. хр. 2899. Л. 112).

Повод, вызвавший это четверостишие, написанное от лица жены, не выяснен» (Лирика II. С. 425).

Датируется 1860-ми гг. (В. К.).

НА ЮБИЛЕЙ КНЯЗЯ ПЕТРА АНДРЕЕВИЧА ВЯЗЕМСКОГО

Автограф неизвестен.

Списки — Муран. альбом (с. 112–114), М. Ф. Тютчевой-Бирилевой (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52. Л. 85–86 об.; Л. 87; Л. 88–89 об.; Альбом Тютч. — Бирилевой. С. 19–21); Эрн. Ф. Тютчевой (Альбом Тютчевой. Л. 165–165 об.); Е. Ф. Тютчевой (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 184. Л. 63 об. — 64 об.).

Первая публикация — газ. «Наше время» от 6 марта 1861 г. № 8. С. 141–142, в заметке «Юбилей князя П. А. Вяземского» под заглавием «На юбилей князя Петра Андреевича Вяземского», подпись: «Ф. Тютчев». Затем в брошюре «Юбилей пятидесятилетней литературной деятельности академика кн. Петра Андреевича Вяземского». СПб., 1861. С. 20–21; Изд. 1868. С. 190–192, дата: «2-ого марта 1861 г.»; Изд. СПб., 1886. С. 239–241, дата: «2 марта 1861»; Изд. 1900. С. 241–243, дата: «1861».

Датируется: первоначальная редакция — 26 февраля 1861 г. (на основании пометы в списке М. Ф. Тютчевой-Бирилевой); окончательная — март 1861 г.

Печатается по списку Муран. альбома. См. «Другие редакции и варианты». С. 293*.

В списках представлены три редакции стихотворения. Изменения затрагивают, главным образом, строфы 5–7. Самый ранний список, сделанный М. Ф. Тютчевой-Бирилевой, имеет помету под текстом: «26 февраля», год не указан (РГАЛИ. Ед. хр. 52. Л. 85–86 об.). 7-я строфа отсутствует. Эта же редакция, но с 7-й строфой, представлена в списке Е. Ф. Тютчевой, она же, по-видимому, и была прочитана П. А. Плетневым на торжественном обеде, опубликована в «Нашем времени» и в юбилейной брошюре, в Изд. Маркса (с. 135–136). Следующая по времени редакция дошла до нас также в списке М. Ф. Тютчевой-Бирилевой и представляет собой вариант 5-й и 6-й строф (РГАЛИ. Ед. хр. 52. Л. 87), затем переписан полностью (там же. Л. 88–89 об.). Последняя, окончательная редакция (списки Муран. альбома, Альбома Тютч. — Бирилевой, РГАЛИ. Ед. хр. 55. Л. 165–165 об.) воспроизведена в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Изд. 1900.

Помимо указанных текстуальных различий между списками имеются и менее существенные разночтения. В нескольких списках «муза» в 1-й и 45-й строках пишется со строчной буквы, однако «Она» (муза) в 3-й, 5-й, 8-й строках — с прописной (Муран. альбом. С. 112; РГАЛИ. Ед. хр. 52. Л. 85; Л. 88). В остальных списках, напротив, «Муза» с прописной, «она» со строчной (Альбом Тютч. — Бирилевой. С. 19; РГАЛИ. Ед. хр. 55. Л. 165; список Е. Ф. Тютчевой. РГАЛИ. Ед. хр. 184. Л. 63 об. — 64). Этот же вариант воспроизводится в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Изд. 1900. В текстах «Нашего времени» и брошюры — все строчные.

В первых трех списках — также прописная в словах «Счастья» (3-я строка) и «Оно» (4-я строка, за иск. Муран. альбома), а также «Вы» во всех падежах (13-я, 15-я, 16-я, 18-я, 19-я, 23-я, 38-я и 45-я строки) (как и в списке Е. Ф. Тютчевой) и «Князь» в 27-й строке. Расхождения в пунктуации не очень существенны.

В остальных списках отразились изменения, сделанные поэтом, вероятно, после 2 марта.

В Изд. 1868 в 22-й строке «сок благодатный» вместо «благородный». В Изд. 1900 в строках 34, 35 «совершим» вместо «сотворим» (в списке Е. Ф. Тютчевой в 34-й строке изначально было «[совершим]», но исправлено на «сотворим»), а также в 17-й строке «досужная» вместо «досужая», как и в списке РГАЛИ. Ед. хр. 55. Л. 165–165 об.

В большинстве изданий стихотворение датируется 2 марта 1861 г. А. А. Флоридов при публикации в Изд. 1900 выразил сомнение, что пьеса могла быть написана 2 марта, т. к. в этот день она была уже прочитана на юбилейном обеде (Изд. 1900. С. 620). Р. Ф. Брандт в письме И. Ф. Тютчеву от 19 февраля 1904 г. возражает: «…полагаю, по способу сочинять Федора Ивановича, также и по собственной стихотворной практике, что стихи легко могли сложиться в этот же день до обеда» (ЛН-2. С. 531; см. также Материалы. С. 198). К. В. Пигарев установил, что стихотворение было написано около 25 февраля 1861 г. (Лирика I. С. 415–416), т. к. первое упоминание о нем содержится в письме Д. Ф. Тютчевой к Е. Ф. Тютчевой от 27 февраля 1861 г.: «В будущий четверг будут праздновать 50-летний литературный юбилей Вяземского — по этому поводу папà написал прекрасные стихи, которые я отправлю тебе, как только они будут прочитаны. Папà не хочет, чтобы о них говорили прежде времени» (ЛН-2. С. 322).

Приятельские отношения Тютчева с Вяземским продолжались много лет. Ему также посвящены стих. «Князю П. А. Вяземскому» («Теперь не то, что за полгода…») и «Князю Вяземскому» («Есть телеграф за неименьем ног!..»). Письма Ф. И. Тютчева к П. А. Вяземскому см. Изд. 1984. Т. 2. С. 26, 101–102, 142–143, 148, 248.

Описание банкета по поводу 50-летнего литературного юбилея П. А. Вяземского см.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1904. Кн. 18. С. 292–327. Стихотворение было прочитано в заключение речи П. А. Плетнева, председателя Отделения русского языка и словесности Академии наук. К. В. Пигарев указывает на сходство оценки литературного пути и таланта Вяземского, данной в этом стихотворении, с тем, что писал Вяземскому Плетнев 5/17 января 1859 г.: «Недавно с Тютчевым я опять перечитал всю тетрадь вашу, и мы оба не могли не почувствовать, что сила, свежесть и грация стихов ваших идут в диаметрально противоположную сторону со счетом дней ваших: чем тяжелее груз последних, тем моложе и игривее характер первых» (Лирика I. С. 416). См. также речь Плетнева на том же обеде: «Созданный вами язык, более нежели чей-нибудь из наших писателей, доходит до сердца каждого русского, и трогательно отзывается в нем, как те родные, так любимые нами, звуки и выражения, которые в неизменном языке народа нашего, на всем протяжении тысячелетней Истории его, переходят от одного поколения к другому, всегда равно всем внятны, усладительны и незаменимы» (Барсуков Н. Там же. С. 307).

И. С. Аксаков приводил строки 27–31 для иллюстрации к «характеру <…> поэтического творчества» Ф. И. Тютчева, человека, который, «по его собственному признанию, тверже выражал свои мысли по-французски», по-французски же говорил, писал статьи и письма, но стихи творил только по-русски. «Значит, из глубочайшей глубины его духа била ключом у него поэзия, из глубины недосягаемой даже для его собственной воли; из тех тайников, где живет наша первообразная природная стихия, где обитает самая правда человека… Здесь кстати привести то, что сам Тютчев высказал уже в 1861 году, в стихах на юбилей князя Вяземского, по поводу «музы» этого замечательного в своем роде поэта» (Биогр. С. 85) (Е. О.).