Люди и спецслужбы - Геннадий Водолеев

Посему рационализировать и оптимизировать спецслужбы, исполняющие эти функции, вещь нереальная и неподъемная ни для политиков, ни для руководства корпораций. Путь здесь один — наиболее опасные участки «перекрывать» с многократной страховкой. И побольше профессионально хитрить, конспирировать: не зря же иные диктаторы имеют множество резиденций и никому не говорят, где будут обретаться каждую новую ночь. А иные лидеры государств каждодневно ездят одновременно несколькими одинаковыми кортежами, рассаживая в них своих двойников. Прибегают и к множеству иных изощренных ухищрений: жить захочешь — и чечетку на руках исполнишь!

Если бы удалось исчислить и суммировать усилия и средства, которые бесчисленные VIP-ы (и лица, которые сами себя к ним причисляют) имеющие быть во всех странах, тратят только на обеспечение собственной безопасности, то средств могло бы хватить на отопление и озеленение всей Антарктиды с тем, чтобы переселить туда миллиарды выбракованных во всех социумах подонков и негодяев. Но до создания мифического единого дееспособного и разумного мирового правительства, этот удачный проект вряд ли удастся реализовать. Посему охранная функция спецслужб во все более жестоко противоборствующем мире будет только крепнуть и стремительно дорожать, стимулируя в еще большей степени несправедливое распределение получаемых человечеством ресурсов и благ и плодя все более жестокие социальные противоборства.

Применительно к одной из ведущих функций спецслужб — политическому сыску (обережению конституционного режима — официально) — определить объемы разумных потребностей в привлечении человеческих и материальных ресурсов нет никакой объективной возможности: только субъективные профессиональные предчувствия руководителей самих спецслужб, густо замешанных на всегда сильно преувеличенных представлениях о социальной значимости выполняемых задач и собственном честолюбии и самолюбии. Как и во всех прочих сферах государственного управления. Ибо наибольшей полнотой информации об умонастроениях и предрасположенности к поддержке или противодействию политическому режиму различных социальных слоев и групп общества обладают только сами спецслужбы, и только они произвольно интерпретируют имеющиеся сведения для политиков своих в секретных меморандумах и резких интервью для общественности через СМИ. Если в бытность СССР для КГБ возникали некоторые трудности с социальной идентификацией врагов социалистического строя (во всенародном государстве страт — антагонистов не было по теории) и приходилось пробавляться разнородными россыпями диссидентов, на управу с которыми вполне хватало психиатрических учреждений и милиции для утеснения тунеядцев, то в нынешней России с этим проблем для ФСБ нет никаких. Врагов режима ныне — пруд пруди: и коммуно-фашисты (красно-коричневые, то есть), и пещерные националисты множества толков, и воинствующие сектанты вроде Аум Сенрике, и исламские фундаменталисты с их впечатляющим террором по городам и весям страны. Под такие бесчисленные угрозы ныне в России спецслужбы могут только развиваться и крепнуть, получая максимально возможную финансовую поддержку. Все в порядке с набором врагов и у спецслужб США: под исчезновение главного их сатанинского оппонента в образе СССР ущербные пацифисты попытались и здесь умерить пропитание своих спецслужб, но после известных акций полумифической Аль-Каиды все вернулось с большой лихвой. Тем более что никуда не делся в Америке и «черный экстремизм», к которому только добавился «желтый», «зеленый» и иных расцветок. Стремительный рост значимости спецслужб в ведущих странах мира, предпринимаемые попытки консолидации их усилий в борьбе с так называемым «международным терроризмом» уже не на шутку перепугали разнообразных правозащитников, усмотревших в этой тенденции серьезную угрозу демократическим институтам, принципам либерализма и гуманизма, положенным в основу нынешних «цивилизованных» государств.

Ряд СМИ, финансируемых сторонниками беспредельного либерализма и свобод без границ, постоянно, упорно пытаются внушить: самые серьезные террористические акции в мире организуются самими спецслужбами пострадавших стран. Приводят и косвенные доказательства. С некоторой пользой и для спецслужб: происходит серьезное завышение их реальных возможностей, и процесс демонизации получает новый мощный толчок, что усиливает профилактические полезные опасения в среде интеллигентского толка. Да и самим спецслужбам приходится готовить и проводить свои акции тщательней с учетом возможного негативного толкования их действий со стороны своих вечных оппонентов.

В России, в отличие от любой европейской страны или США, есть действительные и непримиримые враги нынешнего политического режима: в стране проведена несправедливая криминальная, хищническая приватизация, создавшая крошечный слой миллиардеров — миллионеров, увезших свои основные капиталы за рубеж и опустивших более половины населения за черту нищеты. В результате предельно допустимое по оценкам социальных психологов соотношение 10% самых богатых людей к 10 % самых бедных (делический коэффициент), который в нормальном обществе не должен превышать соотношение 1:8, в России превысил значение 1:25, что может быть чревато любыми социальными катаклизмами, не обязательно протекающими в виде баррикадных боев, восстаний, бунтов и тому подобному. В России, к примеру, сейчас во всю бушует демографический катаклизм — сокращение населения со скоростью 1 миллион в год, прежде всего за счет стремительного уменьшения числа детей.

Так что в России и в обозримом будущем для спецслужб ситуация с социальным экстремизмом самых разных модификаций останется чрезвычайно актуальной. Работа в этом секторе останется для госбезопасности одной из главных, и с ресурсами в надлежащих объемах проблем особых не возникнет и общественное внимание к деятельности и сотрудникам этих подразделений будет гарантированно высоким и уважительным. А вот с определением эффективности спецслужб в борьбе с террором, радикальным экстремизмом проблемы останутся: раз совершаются регулярно теракты, гибнут люди — либо спецслужбы не работают как надо и следует перетряхивать их руководство, либо террористы наседают с большей интенсивностью и ресурсами и следует спецслужбы свои укреплять, мощь их наращивать, предоставлять им всячески полномочий все больше. Ну а если терактов нет — либо спецслужбы всех террористов и их структуры передавили, и те бояться к нам нос сунуть, либо ими (террористами) в стране не пахнет и спецслужбы этого направления — дармоеды и понтовики.

К террористам за разъяснениями не обратишься — не буди лихо, пока оно тихо. Искренности и правдивости оценок от спецслужб тоже не дождешься — наивные там не держатся. Разрешить сомнения этого порядка политикам, властвующим помогают чаще всего все-таки сами спецслужбы: важные государственные проблемы нельзя позволять решать подбрасыванием монетки — предоставят впечатляющие аналитические материалы, развединформацию, сошлются на «передовой зарубежный опыт», предложат свои сценарии возможного развития событий на ближайшее обозримое будущее и т.п. Одним словом, не оставят своих политических спонсоров в сомнениях и растерянности. А если в такие моменты резко активизируются и сами террористы — правота оценок спецслужб станет очевидней. Что, правда, рождает у некоторых честолюбивых руководителей спецслужб соблазн каким-то образом в нужное время стимулировать активность террористических организаций на подведомственной территории. Но если такое иногда и происходит, то исключительно редко — никто не захочет, чтобы когда-то вылезли нежданно-негаданно наружу уши такой инициативы со всеми вытекающими последствиями.

Случаются ситуации, когда угрожающие политическому режиму, основным социальным группам опасные процессы идут на спад (в том числе и в результате эффективной работы спецслужб) и востребованность мощной, отмобилизованной структуры спецслужбы резко падает, ставя под угрозу карьеры, жизненные перспективы всех ее штатных сотрудников и руководителей. Как это бывает с массой боевых опытных офицеров после победоносного завершения войны. А люди — профессионалы в отличие от оружия и боеприпасов, для консервации непригодны: без привычного дела быстро деморализуются и профессионально деградируют. Этот болезненный процесс наблюдается в России в 90-х годах прошлого столетия, когда были разрушены практически все структуры мощного КГБ СССР и множество работоспособных и преданных делу офицеров было попросту вышвырнуто на улицу. Обществу за этот безмозглый шаг тогдашних политических руководителей страны приходится платить по сию пору, в том числе и чрезвычайно большим числом почти не подлежащих раскрытию заказных убийств бизнесменов, банкиров, чиновников. И высокой криминализацией бизнеса, стремительной коррумпированностью управленческих структур государства. Там, где правящая элита разумней и организованней, подобного не случается: «демилитаризация» спецслужб проходит постепенно, обдуманно в виде ли трансформации подразделений в иные структуры по иным социальным, геополитическим опасностям, которые имеют свойство появляться во все новых модификациях, подобно постоянно эволюционирующим типам вирусов гриппа. Либо в виде усиления других спецслужб, на которые сместились акценты социальных проблем, либо в каком-то ином виде. В Англии, к примеру, несколько десятилетий тому назад долгие годы с большими бюджетными тратами развивали новые промыслы, переучивая население поселков шахтеров, прежде чем закрыть нерентабельную добычу местного угля. Но так, в отличие от российской, поступает зрелая правящая элита, которая приучена предвидеть и не допускать негативные социальные явления, просчитывая последствия своих действий на десятилетия. Российский же честолюбивый элитарный сброд, пораженный проказой неуемного хищничества, состоит из множества разнородных, разноплеменных фрагментов, большинство из которых никак не связаны и не ассоциируют себя с судьбой государственнообразующего русского этноса и действуют по сию пору как колонизаторы — захватчики, прорываясь то одним, то другим кланом к кормушкам государственной власти. Попытки же спецслужб вкупе с некоторыми правоохранительными органами урезонить вакханалию они подают в своих СМИ как «черный криминальный передел собственности», упорно умалчивая, что их собственность получена исключительно только преступно. А самое основное — используется ими в подавляющей своей части только в ущерб государству и обществу и только на собственное бессмысленное суперроскошное потребление. Но всякая сколь-нибудь национально ответственная политическая власть в России будет вынуждена прекратить этот элитарный маразм, эти безумства, роскошества по множеству самых серьезных оснований. Опираясь, естественно, на правоохранителей в самом тесном их взаимодействии со спецслужбами.