Суперсыщик Калле Блумквист - Астрид Линдгрен

- Расмусу это наверняка бы понравилось, - ласково заметила Ева Лотта и остановилась возле дома Эклунда. - Какой же он, наверно, хорошенький, когда спит!

- Ну, ну, не надо, Ева Лотта! - взмолился Андерс. - Не начинай все сначала.

Да, разумеется, в это время и Расмус и его папа преспокойно спали в своем уединенном жилище. На верхнем этаже было открыто окно, и ветерок шевелил белую занавеску, которая словно приветствовала трех ночных путников, идущих мимо по дорожке. И приветствовала так тихо, так спокойно, что Андерс невольно понизил голос, чтобы не разбудить того, кто спал за этой чуть колыхавшейся занавеской.

Но кто-то был менее вежлив и не очень беспокоился, что кругом все спят; кто-то ехал в автомобиле, приближающееся фырканье которого нарушало тишину. Уже можно было слышать, как этот кто-то переключает скорости на подъеме, как тормозит с раздражающим скрежетом, - и потом снова наступила тишина.

- Интересно, кто так поздно ездит на машине, - сказал Калле.

- Какое тебе дело! - отрезал Андерс. - Пошли, чего мы тут ждем?

Но в глубине души Калле уже пробудился суперсыщик.

Было время, когда Калле, строго говоря, был вовсе не Калле, а господин Блумквист, знаменитый сыщик, проницательный, непобедимый, охраняющий безопасность общества и разделяющий своих ближних, главным образом, на две группы: «уже арестованных» и «еще не арестованных».

Но с годами он стал разумней и теперь лишь в отдельных случаях ощущал себя суперсыщиком.

Сейчас был именно такой случай. Именно такой случай.

Интересно, куда направится тот, кто приехал в автомобиле? На холме только один-единственный дом - Эклунда. Он расположен как передовой сторожевой пост, далеко от остальных городских домов. Но не похоже, чтобы профессор, живущий в этом доме, ожидал гостей, - дом спит. Может, в автомобиле сидят влюбленные, которые приехали сюда помечтать? Тогда это влюбленные, которые совершенно не знают здешних мест. Настоящие романтические места находятся в прямо противоположной стороне города. И нужно совсем помешаться от любви, чтобы выбрать эту петляющую по холмам дорогу для ночных мечтаний.

Так кто же раскатывает в этом автомобиле? Ни один настоящий суперсыщик не оставит такое дело нерасследованным. Этого допустить нельзя.

- Эй, послушайте, давайте подождем, посмотрим, кто это приехал, - сказал Калле.

- Зачем, - возразила ему Ева Лотта. - Ты думаешь, что это лунатики и они замышляют убийство?

Не успела она договорить, как возле самого дома, не более чем в двадцати пяти метрах от них, вынырнули двое мужчин. Слышно было, как слабо заскрипела на чугунных петлях калитка, когда эти двое тихонько отворили ее и вошли в сад. Да, они запросто вошли туда!

- А ну быстрей в канаву! - возбужденно прошептал Калле.

Секунда - и они уже лежали там, прижав носы к краю канавы, и могли видеть все, что творится в саду профессора.

- Чепуха, может, их просто пригласили в гости к профессору, - прошептал Андерс.

- Как бы не так! - сказал Калле.

Для гостей профессора эти люди вели себя довольно странно.

Если ты дорогой гость, то вряд ли станешь красться тайком, словно боишься, что тебя схватят. И не обходишь вокруг дома, проверяя, открыты ли двери и окна. Дорогой гость, обнаружив, что дом заперт, не приставляет лестницу к открытому окну на втором этаже и не взбирается туда.

Но именно так поступили ночные посетители.

- Ой, умираю! - задохнулась от ужаса Ева Лотта. - Смотрите, они в самом деле лезут наверх!

И если верить глазам, гости в самом деле поднялись по лестнице.

Дети лежали в канаве и испуганно смотрели на открытое окно с его тихо колыхавшейся занавеской. Прошла целая вечность. Вечность ожидания. Вечность молчания, нарушаемая лишь их беспокойным дыханием и слабым шелестом предрассветного ветра в верхушках вишневых деревьев.

Наконец один из тех двоих показался на лестнице. Он что-то нес в руках. Ради всего святого, что же он нес?

- Расмус, - прошептала Ева Лотта, и лицо ее побелело. - Смотрите, они похищают Расмуса.

«Нет, это просто чудовищно, - подумал Калле. - Такого у нас просто не может быть. В Америке это вполне возможно - об этом пишут в газетах, - но только не здесь, не у нас».

Но, видно, это могло случиться и здесь, потому что незнакомый человек нес Расмуса. Он осторожно держал его в своих объятиях, и Расмус спал.

Когда незнакомец вышел со своей ношей из калитки и исчез, Ева Лотта разразилась бурными рыданиями. Повернув свое мертвенно-бледное лицо к Калле, она жалобно запричитала, точь-в-точь как тогда, когда Андерс висел на кусте.

- Что нам делать, Калле, что нам делать?

Но Калле был слишком потрясен, чтобы дать вразумительный ответ. Нервно проведя рукой по волосам, он заикаясь произнес:

- Н-не знаю… н-нам… н-нам н-надо сбегать з-за дяд-дей Бьёрком… н-нам н-надо…

Он изо всех сил старался преодолеть это противное оцепенение, мешавшее ему ясно и отчетливо думать. Здесь вскоре должно было что-то случиться. Но Калле никак не мог угадать, что именно. Поразмыслив, он понял, что им не успеть вызвать полицейского. Эти негодяи похитят дюжину малышей, прежде чем сюда подоспеет полицейский, да и кроме того…

Тот человек возвращался обратно. Но уже без Расмуса.

- Ясное дело, положил его в машину, - шепнул Андерс.

Ева Лотта ответила приглушенным рыданием.

Они провожали похитителя детей округлившимися от ужаса глазами. О, подумать только, какие есть на свете мерзкие люди… Какие негодяи!…

Но тут дверь веранды отворилась, и на пороге показался сообщник преступника.

- Скорее, Никке, - тихо сказал он. - Надо быстрее закругляться!

Тот, кого звали Никке, быстрыми шагами поднялся на веранду, и оба снова скрылись в доме. Тут Калле оживился.

- Пошли, - взволнованно прошептал он, - надо выкрасть Расмуса!

- Да, если успеем, - сказал Андерс.

- Да, да, если успеем, - повторил Калле. - Как по-вашему, где стоит машина?

Она стояла в стороне, у самой вершины холма. Белые Розы ринулись туда. Быстро и неслышно бежали они по обочине вдоль рва, ликуя при мысли о том, что скоро вырвут Расмуса из когтей бандитов.

Внезапно они обнаружили, что машину охраняют. У противоположной обочины стоял человек. Но, к счастью, повернувшись к ним спиной, он занимался сугубо личным делом, иначе бы он непременно их увидел. Й тут они с быстротой молнии спрятались за спасительными кустами. Они едва успели спрятаться - в последнюю секунду. Дозорный, по-видимому, услыхал какие-то звуки и встревожился, потому что, быстро обернувшись, он перешел на их сторону дороги. Он стоял там, подозрительно глядя прямо в кусты, где они лежали. Неужели он не слышал, как колотятся их сердца и как они задыхаются от волнения?

Им показалось прямо чудом, что он и в самом деле не услышал этого. Постояв некоторое время, он повернулся, подошел к машине, заглянул внутрь через боковое стекло и стал беспокойно ходить взад-вперед по дороге. Иногда он останавливался и пристально смотрел в сторону дома. Быть может, ему казалось, что его приятели слишком долго копаются.

А в кустах царило глубокое отчаяние. Как можно помочь Расмусу, если этот тип расхаживает по дороге? Ева Лотта плакала так, что Калле пришлось резко толкнуть ее, чтобы заставить замолчать. Кроме того, это помогло ему чуточку заглушить собственный страх.

- Вопли и сопли, - сказал Андерс, - что же нам делать?

Тогда Ева Лотта, энергично справившись с рыданиями, сказала:

- Я пошла в машину, к Расмусу. Если его похищают, пусть и меня похитят вместе с ним. Когда он проснется, он не должен остаться один на один со сворой мошенников.

- Да, но… - заикнулся было Калле.

- Не болтай, - сказала ему Ева Лотта. - Ступайте и поднимите легкий подозрительный шорох в кустах чуть подальше, чтоб этот тип хоть ненадолго забыл про машину.

Андерс и Калле с ужасом смотрели на нее, но они видели, что решение ее твердо. А если Ева Лотта приняла решение, они по опыту знали, что тут уж ничего не поделаешь.

- Я пойду вместо тебя, - умоляюще произнес Калле, заранее зная, что это бесполезно.

- Бегите, - сказала Ева Лотта. - Быстрее, быстрее!

Они сделали как она просила. Но прежде чем исчезнуть, услышали за спиной ее шепот:

- Я буду Расмусу вместо родной матери. И если смогу, буду оставлять за собой следы. Как Гензель и Гретель - ну, вы знаете.

- Здорово! - обрадовался Калле. - А мы будем бежать следом, как две ищейки.

Ободряюще помахав ей рукой, они беззвучно скрылись в кустах.

О, как хорошо уметь тихонько красться! Нет, не зря они так долго играли в войну Алой и Белой Розы. По крайней мере, научились обманывать часовых. Например, того растяпу на дороге! Ведь он получил приказ сторожить Расмуса. И так послушно прохаживался взад-вперед между машиной и домом. Взад-вперед! Взад-вперед! Но вот в кустах слышится подозрительный шорох. И тут ему, ясное дело, необходимо подойти туда - посмотреть, что там такое. Он решительно перепрыгивает через ров и ныряет в ореховые заросли. Он весь как натянутая струна и ужасно бдительный! Невероятно бдительный! Но ведь он должен был сторожить машину, вот шляпа! Покуда он шарит по кустам, с машиной может случиться все, что угодно. И рыщет он совершенно напрасно! Потому что ровно ничего там не находит, ровно ничего. Разумеется, за кустом лежат два скорчившихся мальчугана, но их он не видит. И по глупости своей, верно, думает, что ослышался или что это какое-то животное кралось в кустах. Да уж, он доказал, что ему можно довериться, что он человек бдительный. Он возвращается назад, к машине, ужасно довольный самим собой.