Многоцветная Земля - Джулиан Мэй

Мадам Гудериан не сразу привыкла к экзотическим пилигримам от науки, прибывавшим из других миров. Но как бы то ни было, следовало соблюдать светские условности и развлекать гостей. Однако здесь возникли кое-какие трудности. Только путем самовнушения мадам Гудериан удалось подавить в себе отвращение к высокому двуполому гии. Не нужно обладать особым воображением, чтобы принять полтроянцев за вполне цивилизованных гномов. Но привыкнуть к ужасному крондаку или полувидимому лилмику было выше ее сил, а манера менее утонченных симбиари капать зеленым на ковер вызывала у мадам Гудериан решительное неодобрение.

Такова была последняя группа гостей, навестивших скромное жилище четы Гудерианов всего лишь за три дня до того, как у профессора Гудериана началась болезнь, которая свела его в могилу. Мадам отворила дверь, чтобы приветствовать двух гуманоидов мужского пола (один из которых был чрезвычайно тучен, а другой имел вполне заурядную внешность), изысканно вежливого крохотного полтроянца, облаченного в пышные одежды Проливающего Свет, двух с половиной метрового гии (к счастью, одетого, а не обнаженного) и – о святая Дева! – не менее трех симбиари.

Мадам Гудериан пригласила гостей войти и предусмотрительно принесла и расставила несколько пепельниц и мусорных корзин.

Как только обмен любезностями завершился, профессор Гудериан провел гостей в погреб своего просторного дома.

– Друзья мои, не будем терять время и сразу приступим к демонстрации. Прошу меня извинить, но мне нездоровится и я немного устал.

– Очень жаль, – сочувственно заметил заботливый пол-троянец. – Может быть, дорогой профессор, вам станет лучше, если вы пройдете курс омоложения?

– О нет, – с улыбкой отверг предложение Гудериан. – Одной жизни с меня вполне достаточно. Я счастлив, что мне выпало жить в эпоху Великого Вторжения, но должен признаться, что события сейчас развиваются чересчур стремительно для меня. Пора подумать о вечном покое.

Через дверь, обитую металлическим листом, гости прошли в лабораторию, переделанную из винного погреба. В одном месте каменная кладка была разобрана до самого грунта так, что образовалась площадка в три квадратных метра. Экспериментальная установка Гудериана располагалась в самом центре грунтовой площадки.

Старый профессор порылся в старинном дубовом шкафу, стоявшем у входа, и подошел к гостям со стопкой печатных материалов, которые он раздал ученым коллегам.

– В этих материалах, которые моя жена любезно подготовила для посетителей, кратко изложены мои теоретические соображения и приведены чертежи экспериментальной установки. Надеюсь, вы извините меня за то, что материалы изданы более чем скромно. К сожалению, фонд, служивший основным источником финансирования моих работ, давно прекратил свою деятельность.

Гости что-то сочувственно пробормотали.

– Прошу вас оставаться там, где вы сейчас стоите. Как вы, должно быть, заметили, моя установка внешне несколько напоминает субпространственный транслятор и требует незначительного расхода энергии. Предложенный мной вариант транслятора разработан с учетом остаточного магнетизма некоторых руд в сочетании с полями, генерируемыми токами в жидком ядре планеты под континентальной платформой. Взаимодействуя с матрицами полей, создаваемых транслятором, эти поля порождают сингулярность.

Гудериан опустил руку в карман своего лабораторного халата и извлек оттуда большую морковку. Едва заметно пожав плечами, профессор заметил:

– Именно то, что нужно, хотя и выглядит нелепо.

Гудериан положил морковку на обычный деревянный стул и подвинул его к экспериментальной установке, которая внешне очень напоминала старомодную ажурную беседку или террасу, увитую виноградом. Но конструкция была выполнена из прозрачного стекловидного материала, за исключением нескольких узлов, покрытых черным лаком, а побеги «винограда» в действительности представляли собой провода из цветных сплавов, которые, казалось, вырастали из пола погреба, причудливо извиваясь, взбирались по остову установки и внезапно исчезали у самого потолка.

Поставив стул с морковкой в нужное положение, Гудериан вернулся к гостям и включил установку. В погребе воцарилась тишина. «Беседка» мгновенно померкла. Откуда ни возьмись, возникли зеркальные панели, которые полностью скрыли от присутствовавших то, что происходило внутри установки.

– Как вы понимаете, – пояснил старый профессор, – трансляция осуществляется не сразу. Какое-то время приходится ждать. Эксперимент с морковкой чаще всего проходит успешно, но иногда бывают и казусы.

Все семеро гостей замерли в ожидании. Широкоплечий гуманоид не спускал глаз с установки. Другой гуманоид из какого-то института в Лондиниуме с безмятежным видом деликатно разглядывал пульт управления. Гии и полтроянец дружно уткнулись в розданные гостям печатные материалы. Один из молодых симбиари совершил то, что неизбежно должно было случиться: уронил изумрудную каплю и попытался втереть ее в пол.

Цифры на табло настенного хронометра сменяли одна другую. Прошло пять минут. Десять.

– Посмотрим, что у нас вышло, – произнес Гудериан, подмигнув гуманоиду из Лондиниума, и выключил поле, заключенное в пространство между зеркальными панелями. На какую-то наносекунду глазам изумленных ученых предстало внутри «беседки» странное существо, похожее на пони. В следующий миг оно превратилось в двигавшийся как на шарнирах скелет, который тотчас же распался на отдельные кости, рассыпавшиеся в сероватый прах.

– Дьявол! – воскликнули в один голос семеро знаменитых ученых.

– Спокойствие, коллеги, – раздался голос Гудериана. – Такого рода развязки, к сожалению, неизбежны. Но мы попробуем воспользоваться замедленной съемкой, что позволит нам идентифицировать нашу добычу.

Гудериан включил скрытый проектор и остановил изображение. Все увидели небольшое животное, напоминавшее по виду лошадь, с добрыми черными глазами, трехпалыми ногами и рыжевато-коричневой шкурой с блеклыми белыми полосами. Изо рта животного торчала зеленая морковная ботва. Позади странного существа стоял деревянный стул.

– Перед вами изящный гиппарион. В эпоху плиоцена этот вид был широко распространен на Земле.

Гудериан нажал кнопку, и изображение ожило. Стул бесследно исчез, словно растворился в пространстве. Шкура и плоть гиппариона начали на глазах таять с ужасающей медлительностью, отделяясь от скелета и то и дело взрываясь облачком пыли. Внутренние органы гиппариона сморщивались, уменьшаясь в объеме и обращаясь в прах. Голый скелет какое-то время стоял прямо, но потом кости искривились, распались и при соприкосновении с полом рассыпались в прах.