Маленькая кондитерская в Танглвуде - Лилак Миллс

за нее всю грязную работу. Однако у нее было предчувствие, что она может всерьез пожалеть, если позволит матери остаться в неведении. Поэтому она собрала всю волю в кулак и выпалила:

– Она оставила его мне.

– Что оставила, дорогая? Куда, ох, куда же я положила ключи?

Хейзел оглядела кухонную столешницу, похлопывая по карманам своего плаща.

– Деньги. Бабушка Пег. Она оставила их мне.

– О чем ты говоришь, дорогая? Будь любезна, посмотри, сможешь ли ты найти мои ключи. Я могу поклясться, что оставила их здесь. Вчера вечером я пришла домой с урока по аранжировке цветов, сняла пальто, положила… Я знаю! В ванной! Мне пришлось срочно забежать в туалет. Должно быть, я оставила их там. Не могла бы ты сходить за ними?

– Ладно, но послушай, мам. Вчера я разговаривала с адвокатом. Он хотел видеть меня. Бабушка Пег оставила мне практически все. – С этими словами Стиви развернулась и бросилась к лестнице, вбежала в ванную и захлопнула за собой дверь. Ключи матери лежали на краю умывальника. Стиви прижала их к груди, прислушиваясь к звукам. Тишина. Через минуту или две она рискнула открыть дверь и высунула голову. По-прежнему тишина. Все было тихо, когда она на цыпочках пересекла лестничную площадку, и спокойствие сохранялось, пока она спускалась по лестнице. Мать ждала ее на том же месте, где Стиви ее оставила.

– Я как раз собиралась послать поисковую группу. Подумала, что ты, должно быть, упала в воду. Мои ключи? – Хейзел протянула руку.

– Ты слышала, что я сказала, мам?

– Хм? – Теперь мать копалась в сумке в поисках чего-то еще.

– О завещании бабушки Пег? – настаивала Стиви.

– А что с ним?

– Она оставила мне почти все.

– Очень смешно, дорогая. – Хейзел явно не воспринимала новость всерьез.

– Мам! – Стиви сделала пару шагов вперед и остановилась прямо перед ней. – Это правда. Вчера мистер Гантли хотел меня видеть.

Хейзел прищурилась.

– Ты ничего не говорила.

– Я думала, что ты тоже там будешь, а тебя не было, и он сказал, что бабушка Пег завещала мне все, кроме тысячи фунтов, предназначенных тебе и Ферн.

– Держу пари, что нет! Надеюсь, ты сказала ему, что бабушка Пег поступила нечестно и наследство следует разделить на три равные части.

«Ты запела по-другому, – подумала Стиви. – Минуту назад, когда вы предполагали, что наследство бабушки Пегги будет разделено между вами с Ферн, вы ничего не говорили о честном разделении, не правда ли?» – продолжила она про себя.

– Да, – вздохнула Стиви. – Без шансов.

– Что значит «без шансов»?

– Если я попытаюсь отдать свою часть тебе или Ферн, то все направят в кошачий приют – так сказал мистер Гантли.

– О, что он знает? Это твои деньги, ты можешь дать их, кому пожелаешь.

– По-видимому, нет.

Хейзел уперла руки в бока и сжала губы в прямую линию.

– Почему тебе? – спросила она.

Стиви пожала плечами. Она ни в коем случае не собиралась разглашать содержание письма, которое получила от бабушки Пег, или доверить матери свою собственную обоснованную догадку, что это может быть потому, что Стиви действительно заботилась о старой леди, а ее мать абсолютно о ней не беспокоилась.

– Значит, ты получаешь все, не так ли? – спросила Хейзел, щуря глаза.

Стиви снова пожала плечами, не желая вступать в спор и не понимая, как ей этого избежать.

– А мы с твоей сестрой получаем по тысяче каждая? – спросила мать, постукивая ногой. Стиви кивнула.

– Неблагодарная старая летучая мышь! – Хейзел покачала головой. – После всего, что я для нее сделала.

Стиви хотела спросить, что именно ее мать сделала для бабушки Пег, но благоразумно промолчала.

– Интересно, что скажет по этому поводу Ферн? – продолжила Хейзел. – Она хочет пристройку.

«Ферн всегда чего-то хочет», – подумала Стиви. Она никогда не довольствуется тем, что имеет, и вечно ищет очередное быстрое решение: «если бы у меня была гидромассажная ванна лучшей комплектации, я была бы счастлива; если бы я только могла прикоснуться к новому холодильнику фирмы Smeg, который делает практически все, чуть ли не гладит одежду, я была бы счастлива» и все такое. Но ее новые приобретения никогда не радовали Ферн. Как только она их получала, то сразу же забывала о том, чего так отчаянно хотела, и переключалась на что-нибудь новенькое, что просто обязана была иметь. За последние пару месяцев она благоустроила сад, а теперь заговорила о пристройке.

– Ферн может говорить что хочет, – сказала Стиви. – Это ничего не изменит. Она по-прежнему получает только тысячу фунтов.

«На эти деньги она купит пару тонн кирпичей», – безжалостно подумала Стиви.

– Она не обрадуется, – предсказала мать. – Мне это тоже не нравится. Я рада, что ты предупредила меня до того, как я увидел этого Гантли. Знаешь, я собираюсь оспорить это решение.

Стиви догадывалась об этом.

– Я не знаю, почему она оставила все тебе. Ты не сделаешь ничего полезного на эти деньги, – продолжала мать.

Было больно думать, что мать так не верит в нее.

– Тут ты ошибаешься, – сказала она. – Я собираюсь открыть собственное заведение.

Глаза Хейзел сузились еще больше, пока не превратились в щелочки.

– Сколько именно Пег оставила тебе? Ты так ни разу и не сказала.

Нет, не сказала, не правда ли? Стиви не хотелось говорить сейчас, но выбора у нее не осталось. Либо мистер Гантли расскажет все ее матери, либо Хейзел узнает об этом другим способом. Может быть, лучше просто покончить с этим сейчас.

– Двести шестьдесят три тысячи фунтов, – ответила Стиви тихим голосом.

Хейзел хлопнула себя рукой по груди и ахнула, ее глаза заметно округлились.

– У нее никогда не было столько!

– Да, – печально ответила Стиви, жалея, что вообще услышала о мистере Гантли и о деньгах. Это вызовет больше проблем, чем оно того стоит. Теперь, когда ее мать знала общую сумму наследства, она никогда не успокоится. И Стиви была права. Это стало понятно позднее, когда мать вернулась после встречи с адвокатом, не принесшей ей удовлетворения, с Ферн на буксире.

– Не могу поверить, что все это тебе досталось даром, – объявила Ферн, увидев Стиви. – Не то чтобы тебе приходилось для этого работать, правда?

Стиви швырнула на столешницу кусок теста и принялась яростно месить его. Ферн, за всю свою жизнь проделавшая не так уж много работы, была невероятно разговорчива. По крайней мере, Стиви работала каждый день после окончания школы, часто за гроши, за исключением тех случаев, когда она сломала ногу и почти ничего не могла делать. Ферн ухитрилась пару лет мотаться от одной временной работы к другой, прежде чем завоевала Деззу и