Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии - Л. Арбузов

В конце лета 1209 г. многочисленное войско, состоявшее из пилигримов и отрядов разных союзников, предприняло поход на Герцике. Князь этой области Всеволод всегда действовал как убеждённый противник епископа Альберта, в особенности он поощрял литовцев к набегам и поддерживал их. С рассветом немцы овладели его деревянным замком; князю самому удалось спастись на другой берег Двины, откуда он должен был видеть, как неприятель сжёг его замок и всё образовавшееся около него селение. В числе взятых в плен была и его супруга, дочь литовца Даугерута. Вслед за тем Всеволод явился в Ригу признал себя подданным епископа, отказываясь от сношений с язычниками, и поднёс свои владения церкви. Альберт, со своей стороны, наделил его тремя знамёнами (знамя — внешний знак, употреблявшийся и в Западной Европе при наделе князей) и восстановил его в прежних владениях. Позднее владение Герцике было разделено; но судьба этой области и её князей темна: однажды она называется епископским леном в руках рода Икскюль.

Магистр Фольквин поступал энергичнее и решительнее, чем его предшественник, и хотел освободить орден от зависимости от епископа и иметь равные с ним права. Оба отправились в Рим. Но папа Иннокентий III вновь утвердил положения 1207 г. Не желая подобно своим преемникам произвести епископа Лифляндского в архиепископы, он дал ему однако право назначать и посвящать других епископов в Лифляндии. Формально папа не дал ордену никаких новых прав; на деле же он умалил значение епископа, так как впредь вместо одного могло быть в Лифляндии несколько епископов. В отношении к Лифляндии папа Иннокентий III преследовал великие планы; он хотел, чтобы Лифляндия, как «земля Пресвятой Девы», оставалась в прямой зависимости от престола св. Петра. Когда архиепископ Бременский попытался подчинить себе лифляндского епископа, он встретил в Риге решительное сопротивление. В 1218 г. папа Гоно-рий III, совершенно игнорируя притязания бременской церкви назначить магдебургского архиепископа митрополитом лифляндского епископа. Но эта мера, вероятно, скоро была отменена, так как мы ничего не знаем о каком-либо влиянии магдебургской церкви на лифляндские дела.

В конце 1209 г. по истечении срока перемирия Бер-тольд, магистр Венденский, в союзе с латышами предпринял успешный поход на жителей области Угаунии. Нападение было настолько неожиданным, что эсты не успели скрыться в своей крепости Оденпэ, а были застигнуты в своих открытых селениях. Когда в 1210 г. заключено было новое перемирие, то обнаружился раскол среди владетелей страны. Трейденские ливы, бывшие, впрочем, в тайных сношениях с эстами, и латыши в земле епископа по ту сторону Койвы заключили мир с эстами; магистр Бертольд и латышский начальник Русин из Сотекле готовились к новой борьбе. В то же время Мстислав Новгородский и брат его Владимир Псковской осаждали в течение одной недели Оденпэ и взяли его. Побеждённые должны были заплатить контрибуцию в 400 марок нагатенов (нагатены — это род денег из кожи или меха, первоначально драгоценные меха, употреблявшиеся для уплаты дани; одновременно встречаются «озеринги», т. е. тяжёлое серебряное украшение, которое женщины носили на груди; 1 озеринг = 50 марок) и часть их сверх того должна была креститься, чего прежде не требовали. Русские обещали прислать священников, но не исполнили обещания. Немцы же должны были понять, что дальнейшие попытки расширить владения неминуемо приведут к столкновению с соседями, т. е. русскими.

Большая опасность угрожала Риге. Куры предложили ливам, эстам, латышам, семгаллам, а также ближайшим русским князьям разрушить Ригу и изгнать немецких пришельцев. Попытка взять Кокенгузен не удалась. Но крещённые уже ливы из Адии возбудили всё население Курляндии, и их предприятие против Риги почти увенчалось успехом. Возвращавшийся паломник, граф Марквард фон Шладен, переночевавший в монастыре Дюнамюнде, заметил рано утром несметные ладьи нападавших, но не мог предупредить жителей Риги. Куры на пилигримов не обратили внимания и спешили войти в Двину, отсюда рыбаки послали вестника в Ригу. Город сильно заволновался, так как число способных носить оружие как раз в то время было очень невелико. Когда зазвонили в набатный колокол на соборе, все, и светские и духовные, рыцари и священники и женщины взялись за оружие. На берегу Двины поставлены были метательные машины, чтобы оказать неприятелю достойный приём. Куры выскочили из лодок и сделали нападение в замкнутых рядах, защищаясь огромными деревянными щитами. Непосредственно перед городом у «ворот совета» произошла битва, продолжавшаяся до третьего часа дня, т. е. до 9-ти часов утра. Рижане подожгли деревню ливов, находившуюся под городом и расставили западни. После завтрака куры возобновили нападение и пытались развести костры и поджечь город. Многие из них погибли от брошенных на них камней и стрел, многие ранены, а раненых они сами убивали. Но они отступили только тогда, когда подоспел отряд всадников из замка Гольма и набросился на них. Они переплыли в своих лодках на противоположный берег, отдыхали там три дня и сожгли взятые с собой трупы павших в бою товарищей. Страшно звучали их плач и вопль. Затем пришла ещё другая помощь: ночью явился Каупо с отрядом ливов, а на другое утро — Конрад фон Мейендорп с большим отрядом. Эти рыцари исполняли военные упражнения под городом на виду у куров и старались их вызвать на новое сражение. Но куры ушли, не сделав вторичного нападения. Ливы и семгаллы, стоявшие уже близко от Риги, тоже отступили. Ливы просили прощения и получили его. Рижане же постановили ежегодно праздновать особенно торжественно 13 июля, день Св. Маргариты, в который они были спасены от столь великой опасности.

Между тем борьба на севере продолжалась. В марте 1211 г. Бертольд, магистр Венденский, занял Феллин в области Саккала. Но покорение этой области было лишь кажущимся. При первой возможности жители опять взялись за оружие, напали на латышей и ливов, сожгли церкви и перебили жителей, бежавших в леса. В то же время эзельцы проехали по Койве до Трейдена и страшно опустошили всю область.

В это время епископ Альберт, побывавший в Риге, возвратился в Лифляндию. Папа дал ему новую буллу, приглашавшую к крестовому походу; он послал её ещё зимой по сухому пути через Пруссию в Ливонию — ехать по этому пути тогда было очень опасно — и тем вызвал большую радость и укрепил самоуверенность христиан. Он сам прибыл со многими пилигримами: три немецких епископа — Ратцебургский, Ферденский, Падернборнский — сопровождали его; в числе бывших с ним были Гельмольд фон Плесе и Бернгард фон дер Липпе.

Новые силы прибыли весьма кстати, ибо чем дальше шла борьба, тем больше становилось противников, боровшихся с немцами и с соединившимися с ними крещёными туземцами. Эзельцы, ревельцы, ротальцы (из области Вик) с огромными силами (как пешими, так и конными) осадили большой замок Каупо, в котором собралось множество бежавших сюда ливов. К ним теперь могла идти помощь. На большой дороге, ведшей на Венден, построенной немцами, шла пехота; конница, отчасти тяжело вооружённая, направо от дороги. Когда немцы увидели замок и лишь глубокая долина отделяла их от него, они затрубили в рога и запели боевые песни. Затем немедленно бросились в бой, который кончился полным поражением осаждавших. Многие погибли во время бегства. Один отряд, хотевший сперва между замком и Койвой сопротивляться, но потом сдавшийся, бежал ночью к своим ладьям, оставленным без стражи. Но его заметили. Бернгард цур Липпе перебросил наскоро мост через Койву и перевёл по этому мосту на другой берег реки отряд, достаточный для того, чтобы загородить путь ехавшим вниз по течению. Они высадились на берег и бежали в леса, где большей частью погибли от голода. Неприятель потерял 2000 убитыми, около 2000 лошадей, 300 крупных и множество мелких лодок, доставленных в Ригу Убытки немцев были невелики; лишь один рыцарь, член ордена по имени Эбергард, пал. Подобное рассказывает летописец о других битвах. Только когда немцы-рыцари в тяжёлом вооружении должны были сражаться пешком или при неблагоприятном устройстве поверхности не могли пользоваться преимуществами конницы, то они терпели полные поражения и несли большие убытки.

Эта победа произвела сильное впечатление. Со всех сторон ливы стекались, изъявляли покорность и просили определить отношение их к церкви. Епископ, исполняя их просьбу, постановил, чтобы они платили дань, известное количества хлеба «с каждой лошади». Вместе с тем — как главное условие — требовалось, чтобы они оставались в христианской вере.

Перед отъездом Альберт назначил Теодерика, аббата Дюнамюндского, епископом Эстляндским. Он скоро поселился в Леале. Это место имело большое стратегическое значение, и потому утверждение в нём было важно, ибо ещё предстояла тяжёлая борьба.

ГЛАВА V