Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

Сермен Коршун в недоумении развернулся к подиуму. Гвалт в зале утих и Верховный судья уже был готов продолжить свою речь, но глава Серой Башни слушал его в пол уха, мысленно прокручивая в голове разговор с архимагом и теряясь в бесполезных догадках. Спиной, чувствуя вязкий взгляд Ореста Бартольда. Принимать участие в походах магов на замок князя Лестора? Как будто ему больше нечего делать? В Мейдрине хватает забот и хлопот.

После кульминационной речи Верховного судьи, на трибуну никто не решился выйти из находящихся в зале. Его судейство попросил всех покинуть Красную галерею и подняться в официальные палаты для сугубо городских дел, а верховенство Ордена Магов вернуться в отведенные в резиденции герцога покои. Все засуетились.

Сермен принял решение тоже покинуть залу, подняться в конюшни, где ожидала его карета, но цепкий взор архимага Ореста Бартольда, выхватил его из толпы вельмож.

— Не спешите, Коршун. У нас встреча.

— Встреча? С кем, если не секрет?

— О, вы так любопытны. Но извините, это секрет.

— Вот как. — Разочаровался Сермен. Одни сюрпризы сегодня!

— Кстати, нас уже ждут! Пойдемте.

Глава Северных Магов препроводил Сермена в дальнюю часть Красной галереи, где к удивлению его тайности, скрывался от посторонних глаз альков, а за ним — дубовая дверь, обитая стальными пластинами. Сплошная тюрьма, да и только — эта крепость Судейской главы.

— Осторожно, нам спускаться вниз!

— Снова вниз, — буркнул Коршун.

— Вы не любите подземелий, граф?

— А кто их любит?

— Я думал при ваших полномочиях…

— Редко. И только сугубо в служебных целях, нахожу в себе силы спускаться в темницы.

— И даже в собственные?

— И даже в Серой Башне, мессир архимаг.

— Гм. — Орест Бартольд на какое-то время задумался. — Интересно было узнать.

— Не такой уже секрет, что глава Тайной службы Сермен Коршун не любит темных подземелий.

— И тем ни менее занимаете соответствующий требованиям пост?

— Увы, меня выбирали: мой господин, герцог Альвинский, а также — мой вольнолюбивый народ.

— Ясно. — Архимаг задумался и прекратил расспросы.

Дальше они продолжили спуск в безмолвии. Изредка его светлость, архимаг, указывал правильную дорогу в полумраке темниц.

Странно, нигде им не повстречались ни тюремщики, ни стражники? Что за новость? Куда подевался караул?

— Теперь в этот коридор, ваша тайность.

Сермен Коршун едва сдержал смех.

— Я что-то сказал смешное, граф?

— Нет, что вы, мессир архимаг! Вы так сказали, словно ведете меня в камеру, под трибунал.

— Уж вольте, мой господин! Откуда у вас такие мысли?

— Да время неспокойное, мессир.

— Что, верно, то верно.

И снова затянувшееся молчание.

Они шли темным коридором, справа и слева тянулись черные глазницы камер, зарешеченных или запертых, окованными в железо дверями. Кто в них сидит, и кто в них отсидел свои последние дни — осталось для Сермена тайной. Мессир архимаг к тюремным вопросам не проявил и толики любопытства.

Два стража выступили из темноты привидениями. Крались и готовились напасть. Граф подумал, отчего же глава Северных Магов медлит, не пускает в ход боевую магию? Стража оказалась довольно живыми субъектами.

— Мессир архимаг? Его тайность? Прошу следовать за нами. — Они разделились, заняв посты за Верховным магом и впереди Сермена Коршуна.

Шли недолго. Завернули за угол и уткнулись в тупик, ржавую и древнюю дверь. Страж впереди постучался тайным стуком, дверь тут же открыли и все вошли. Латники сразу же скрылись за их спинами.

Помещение было убрано и подготовлено со вкусом: ковры на полу, картины на стенах, камин вернули в работу, затопили, и теперь перед ним, спиной к вошедшим, в кресле, восседал человек, и грел руки над мирным пламенем. Уют и комфорт.

Герцог Альвинский медленно обернулся к вошедшим и жестом руки, пригласил их присесть в кресла. Тепло он хранил только для себя.

Минуту задержалась тишина, затем владыка Мейдрина заговорил:

— Сермен, позволь мне извиниться перед тобою, что я отвлек тебя от дел, но на кону государственная целостность!

Снова эти слова, что же происходит, о Аллон?

— Орест Бартольд возможно не сказал тебе всего, а возможно… — Герцог внимательно посмотрел на архимага, тот отрицательно мотнул головой.

— Тогда ты должен знать — князь Лестор покусился на мою дочь. А она, как ты знаешь, находится под покровительством храма Хизельмаш в Южных Губерниях, и нам стало известно, что он отправил своих людей, чтобы перехватить ее…

Лицо главы Тайной службы окаменело. Дочь Важича Альвинского в опасности? Как же так? Откуда у Важича такая информация? Он ничего подобного не знал, "коршуны" по поводу дочери герцога молчали. Имелись лишь краткие данные, что Ирвин Альвинская проходит обучение и подготовку в храме Хизельмаш. В наше трудное время, умение владеть магией и мечом — не излишняя привилегия, и непросто аристократическая роскошь, а цена жизни.

— Но еще страшнее то, что здесь замешаны наши вечные враги — эльфы!

— О, Аллон! — Сермен сцепил в гневе зубы.

— Да Сермен. Я в неведении и переживаю за Ирвин, если с ней что-то случится, то…

— Я понял вас, ваша милость.

— Отправь людей…

— Я сам!

— Орден Северных Магов нам поможет.

Сермен почувствовал, как утвердительно закивал архимаг.

— Все что понадобится, ты получишь, Сермен.

— Мне… — Трудно было говорить.

— Спрашивай.

— Я всегда хотел узнать… — Он запнулся на полуслове.

Важич испытующе смотрел.

— Почему князь Лестор воюет с Орденом Северных Магов?

Герцог Альвинский молчал. Верховный маг, наконец, разорвал тишину своим спокойным голосом. И как только смысл его слов достиг ушей начальника Серой Башни, тот ужаснулся. Ужаснулся и побледнел.

1. Южный тракт. Лисий луг.

— А мой дед вчера, вот такую рыбину вытянул!

— Да брешешь!

— Я брешу? Поди, у деда спроси!

— Ага. Щас. Твой дед сразу что, и за лозину хвататься!

— Да за твой язык, ремнем шмагать по голой заднице, а не лозиной!

— Вон мой батька тоже пришел ловить…

— Хай, ловит! Мой дед все равно, вчера, всю рыбу уже выловил!

— Чего? Прям всю? А вот и не всю!

— Нет, всю!

Спор у двоих испачканных и замызганных мальцов завелся не на шутку. Орали лоботрясы на весь Камышовый ставок. От топота мальчишеских ног кладка ходила ходуном, и батька рыжеволосого сорванца сначала не обращал внимания, но когда вереск стал нестерпимо мешать рыбалке, принялся усердно поглядывать через плечо на хулиганов. Все да хорошо, но ребятня и не собиралась успокаиваться — топот перешел в потасовку, и хлопцы, принялись друг друга потчевать тычками. Кладку раскачали в "доску" — сорвали с кольев и батька еще некоторое время, крича, размахивал руками по ветру, пытаясь удержать равновесие, а затем, все одно — юркнул в прибрежную ряску, дай Аллон случаю, под берегом было не глубоко, по колени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});