Вор: Пришествие Трикстера - Артемис Деник

подкованных сапогов. Вдалеке показался свет.

В каменных казематах дремали слуги. Их Лорд даже не поскупился покрыть сырой пол коврами, чтобы пяткам было не так прохладно по утрам. Либо он просто не хотел слышать лишние звуки, исходившие из подвала. В любом случае, мне это играло на руку.

Через деревянную дверь проникал один единственный луч, на полу тенью вырисовывалась замочная скважина. Пока ж-то все было предельно просто, идешь вперед и избегаешь передряг. Но это навело меня на некоторые мысли…

Говорят, тот день выдался слишком жарким. Небо больше напоминало гладкое озеро. Светлое и прозрачное. Майар в очередной раз запирал за собой дверь в комнате для медитации. Утром он впервые проспал сбор, говорил: «Я почувствовал чье-то присутствие, словно матерь ласкала меня». Вернулся агент из города, и они беседовали весь день. Выйдя, Майар, сразу направился к Первому Хранителю. С тех пор, Третий Хранитель бегал то туда, то сюда, и вот, наконец, в очередной раз заперся в маленькой душной коморке.

Я передвинул Королеву на шахматной доске. Артемус даже не повел взглядом, он вообще обычно не смотрит на вещи, которые его не касаются. И все же, ничего из его памяти не исчезает. Белая Ладья съела мою пешку. Я взглянул на него. Это был абсолютно бесполезный ход. Я передвинул своего Ферзя и белая Ладья отправилась в мир иной. «У тебя остались только пешки» — сказал я. «Да?» — ответил он. И вмиг в углу поля пешка стала Ферзем. Я не мог ничего поделать. Когда я передвинул Коня, Ферзь ушел на клетку назад. Когда Слон ходил по белым, Ферзь вставал на черные. Мои пешки шли только вперед. Но Артемус не заметил, что у меня осталась еще одна Ладья, и на следующий ход с белым Ферзем было покончено. «Проблема решена» — не успел подумать я, как Хранитель произнес: «Шах». Моего Короля с двух сторон окружили пешки. Я съел одну. «И мат» — его рука пододвинула еще одного Ферзя, который ушел от моего взора.

«Чертовы пешки» — слетело с моих губ.

«Пешки правят игрой».

Солнце начало заходить. Дунуло вечерней прохладой. Майар с довольным лицом вышел из каморки и больше туда не заходил.

Я медленно повернул ручку, дверь держалась как влитая. Как кстати… Я уже долгое время не практиковался, поэтому достал две отмычки и стал ковыряться в замке. Замок был прост как яблоко, но в темноте это яблоко превратилось в лужу первосортного сидра. Дверь отворилась, и я услышал отдаленный гул, и пронзительный голос где-то совсем рядом. Очень рядом.

“Как в таве-ерну ты прибудешь,

Сразу о семье забу-удешь,

Голову твою закру-ужит,

Привкус вин из НАШИХ, кхе, кружек,

«Что случается под вечер,

Когда каждый здесь беспечен?»

Спросишь ты меня за пивом,

Бровью поведя игриво-охо-хо”.

«Еще один» — подумал я. «Сейчас он узнает «что случается под вечер». Даже не вспомнит, что произошло. И точно не вспомнит, чтО «голову его закружит». А закружит его голову моя дубинка». По пальцам пробежал холодок. Тогда я еще ненавидел это делать. Сейчас — уже привык.

6

В массивную дверь постучали.

— Входите! — раздался глухой голос за дверью.

Между дверью и проходом показалось довольное лицо. На голове у гостя торчал дурацкий венок из одуванчиков, его пояс украшали кожаные полоски, да и волосы всегда были спутаны. Черные, как, мать их, водоросли! Он без стеснения вошел в комнату и встал, как по команде напротив стола.

— Ну, — произнес Лорд Баффорд, опустив меч после грозного удара, — говори.

— Ваше Милордство Баффорд, поболтал я с Джинни, как и просили Вы. В Дрекбоун, да, пришли туда молотоголовые, и крались, и шарили, и уволокли многих на безвестную судьбу среди камня холодного в казематах своих с коваными цепями. Ночью прошедшей закогтили они доверенного вашего Тарквиса, да двух гостей, имена им, ха, ммм… Лизалль и Райен, прихватили их на пороге — и уж не первый раз такое, плакался мне Джинни. Вот!

— Что? Ах да, Джинни, — Лорд Баффорд закрутил меч мельницей, полностью поглощенный своим занятием — Я же приказал ему, выставить людей по периметру. Вот в таком радиусе, — меч описал поворот и остановился, готовый разить.

— Все верно, милорд, токмо молотоголовые-то не дурни. Через кроличью нору пробралися. Один там, другой тут. А люди те так и остались пнями стоять.

— Чертовщина какая! — Лорд отступил на шаг, выставив меч поперек, его гарда как раз была направлена на глуповатое лицо гостя.

— Ясно дело, что народ немногим числом ходит нынче в Дрекбоун. Конечно, нет в том ничьей вины, с одной стороны, но внушил я ему твёрдое понимание, и кровь и тьму и силы небесные, так что из кожи вон он вылезет, чтобы отворотить от себя Молотов, не извольте бояться об этом.

Лорд сделал выпад, затем финт и остановился около гостя, — Я и не боюсь, — он опустил меч, тот лязгнул по каменному полу, — А что насчет этой Виктории?

— Насчёт Вашей Виктории — ничего пока нету. Точно по воздуху ступает она, иначе нашёл бы я грязь с подошв её.

— Нашел бы, — Лорд положил меч на стол и снял перчатки, — Только ты, Доминик, можешь найти ее грязь, другие видят в ней лишь цветочки.

Доминик поправил свой венок, ухмыльнулся и удалился.

7

«Когда каждый здесь беспечен» — возникло у меня в голове, когда я прошел чуть дальше по ковру. За колоннами стояли столы с угощениями, они терялись под бесконечными сводами, витражами и гобеленами. Все в одинаковой форме расхаживали стражники, старожилы того поместья. Охранники бесконечных сокровищ Лордов. Или просто уличный сброд с красными накидками.

В общей суматохе, среди сосудов с вином, моя черная фигура не привлекла ничьего внимания. Солнце зашло давным-давно, и эти люди были давным-давно пьяны. Я поднялся по первой попавшейся лестнице наверх, так сказать, надо же с чего-то начинать.

Вот я и оказался в поместье. Выглядело все несколько иначе, чем я себе представлял. Здесь не было золотых перил, ступени не пестрили мрамором, а люстры, украшенные драгоценными камнями не отражали алчный свет. Однако продвигаясь по длинному нефу, который тянулся на многие футы, постоянно петлял, но не выводил меня до конечной двери, я заметил то, что мне не понравилось. Золото можно срезать, камни отодрать ножом, благо я таскаю его всегда с собой. Но вот картины, шикарные полотна, за которые готовы были бы отдать тысячи золотых, в сумку не положишь. Баффорд знает, во что вкладывать свои богатства, чтобы их не стырили такие