Поймать звездный ветер - Бертрам Чандлер

Вот почему мы все — и как же мы ненавидели эту перспективу! — должны были стать более или менее компетентными мореходами. Как я уже сказал, на солнечной планете, где дуют легкие бризы, плещутся голубые волны, с золотыми пляжами и пальмами, все это прошло бы на ура. Но не на озере Страданий. На этом озере нам пришлось вкалывать соответственно его названию. Я удивлялся лишь одному: отчего это в наши дни до сих пор не придумано подходящей одежды, что защищала бы от ледяной воды участок между шеей и воротником, а также между верхом сапога и ногой.

Когда все мы превратились в некое подобие мореходов, — Ральф назвал это частью «А» наших сертификатов, — мы решили, что худшие дни позади.

Как же мы ошибались! Следующей ступенью нашей тренировки стало овладение (и довольно неуклюжее!) еще одним архаичным видом транспорта: странным объектом легче воздуха под названием мини-дирижабль. Как и катамаран, он был построен только для тренировочных целей. Не берусь судить о происхождении его названия, но выглядел он точно как дирижабль. Трудно подобрать ему другое имя. При нем имелся мягкий корпус с гелием в форме толстой сигары, к нему крепилась вытянутая кабинка — отсек управления, каюты и машинный отсек. Еще был пропеллер, приводимый в движение маленьким дизельным мотором, способный придавать нашему средству передвижения крейсерскую скорость до пятидесяти узлов. Еще там имелось множество баллонов с газом и емкостей с балластом. Однажды произошел случай, когда мы сбились с курса и беспомощно болтались над портом Обреченный — как раз во время приземления «Гончей Приграничья». Ральф потом сказал нам, что, будь дирижабль наполнен водородом, нам бы пришел конец, а так наш газовый баллон только расплавился от излучаемого кораблем жара, дирижабль потек по всем швам, и мы совершили куда как вынужденную посадку на озере Страданий, плюхнувшись прямо под носом у рыбаков, весьма изумленных нашим внезапным появлением.

Но затем дирижабль подштопали, и он снова стал годен к полетам — насколько это вообще было возможно, — и мы вновь включились в тренировки. Можно сказать, у нас появилось чувство машины. Мы не любили ее, не были к ней привязаны, но пришли к пониманию ее возможностей, когда Ральф решил, что все мы, включая и его самого, сдали часть Б нашего сертификата. Тогда мы пролетели на нашем маленьком корабле до порта Эриксон на южном берегу залива Холода.

Лишь одно можно сказать в защиту ребят из инспекционной службы, которые первыми приземлились в Приграничье — и то же касается первых колонистов. Когда пришлось раздавать названия, они были весьма реалистичны: Заброшенная… порт Обреченный… озеро Страдания… Великое опустошение… гора Скорби… залив Холода.

Путешествие наше нельзя было назвать счастливым. Несмотря на тепло от дизельного двигателя, в кабине было жутко холодно, пока мы пролетали над вершинами горной цепи Великое Опустошение, облетая зазубренные пики, покрытые снегом, стараясь взлететь повыше, и для этой цели избавляясь от балласта. В это время оказалось, что быстрый подъем неэффективен, и волей-неволей нам пришлось выпускать газ, чтобы можно было плавно пересечь пространство над унылой тундрой, которую кто-то из первой экспедиции назвал Равниной-Ни-Деревца.

А впереди открывался вид на залив Холода, со свинцовой полосой воды под коричнево-серой линией горизонта. Таков он, этот залив, свинцовая вода под свинцовым небом, плюс группа ровных новых зданий вдоль его южного берега, и что-то еще, крупное, серебристого цвета, довольно изящное, странно выглядящее в этом унылом окружении.

— Это же корабль! — зачем-то закричал я. — «Летящее облако»!

— «Летящее дерьмоблако»! — отозвался док Дженкинс. Он, кажется, был не в настроении. Лицо его, обычно красное, теперь посинело от холода, к тому же из-за высоты полета и болтанки пару минут назад ему на колени опрокинули чашку отвратительного кофе, приготовленного Сандрой.

— Что же это за мерзкий гений, решивший выстроить космопорт в таких Богом забытых местах? — вопрошал он. — Черт побери, у нас же нет двигателя Эренхафта, чтобы бороться со стихией, и здесь, в районе полюса, даже компас толком не работает. Оба вы, старик Граймс и ты, Ральф, нам всю плешь проели тем фактом — или это только теория? — что эти чудные световые корабли проще в управлении в атмосфере, нежели в космосе.

— Верно, — согласился Ральф. — Так оно и есть. Но, даже если и так… не забывай, что на Заброшенной каждый крупный населенный пункт либо на экваторе, либо рядом с ним. И существует определенный риск в строительстве космопортов близ городов, а конвенциальный космический корабль в сто раз менее опасен, нежели световой.

— Я этого не понимаю, — настаивал док. — Начать с того, что реактор у светового корабля гораздо меньше. Мне кажется, что он гораздо менее опасен.

— Не забывай о том, что в сердцевине корабля, — спокойно напомнил ему Ральф. — Ведь она состоит из анти-железа. А если оболочка повредится, то антиматерия войдет в контакт с нормальной материей…

Он поднял руку в перчатке, сделав жест отчаяния. При этом он оторвал руки от руля. Корабль сошел с курса, упал вниз и закрутился. Наступила моя очередь подставить колени под кружку горячего кофе. Я решил, что в существовании несчастных колб для питья в космосе есть немалая толика здравого смысла.

— Есть еще вопросы перед тем, как мы пойдем на посадку? — спросил Ральф.

— Если ты не можешь удержаться от жестикулирования, то нет, — ответил я.

— Тогда ладно, — он слегка усмехнулся. — Но помните — вы все, что это все-таки имитация корабля в атмосфере, но максимально приближенная к настоящему «Облаку». Итак, первое — приближение с подветренной стороны.

— Я уже вижу указатель направления ветра, — сказала Сандра, вооружившись биноклем.

— Где?

— В градусе по правому борту. Вон на той башне.

— А направление ветра?

— Ближе к южному, хотя вообще-то любой ветер здесь южный. Примерно двадцать градусов по правому борту.

— Отлично. Так что, Питер, ты следишь за газовыми клапанами, а ты, док, разбирайся с балластом…

— Контейнеры опустели, — пробурчал Дженкинс.

— Все, что угодно, подходящее по массе. Что угодно. Открой люк и приготовь кучу отбросов для выкидывания. А вы, мистер Сметвик, следите за шлангом и насосом…

Теперь мы очутились над космопортом. Уже были видны административные здания и складские помещения, длинная верфь, вдоль которой пролегал маршрут «Летящего облака». Внизу хорошо различались фигурки людей, машущих нам руками. А из телефона доносился голос командора Граймса, обращавшегося к нам из рубки управления космопорта:

— Каковы ваши намерения, капитан Листауэл? Наземная команда следит за вашими маневрами.

— Намереваюсь приземлиться на заливе, сэр, дабы прорепетировать посадку большого корабля.

— Неплохая идея, капитан. Причаливайте за «Летящим облаком». Причаливайте за «Летящим облаком».

Ральф вывел дирижабль на новый большой круг и настроил его на маяк в конце верфи:

— Не выпускай больше газ, пока я не скажу тебе, Питер, — резко бросил он. — На настоящем корабле мы этого делать не сможем.

Я увидел, что он использует рулевую поверхность, чтобы опуститься, и услышал жалобное дребезжание материала. Но водная гладь уже приближалась с каждой секундой.

— Мистер Сметвик, шланг!

Я не увидел, что произошло, но смог представить мысленно, как длинная пластиковая трубка нырнула в воды моря. Корабль подпрыгнул и приподнялся, когда произошел контакт с поверхностью, Ральф резко выкрикнул приказ, и я выпустил миллиграмм гелия. Затем послышался ритмичный шум: это заработал балластный насос.

Теперь мы были внизу, и маленькие волны ударялись о кабину, или она о них. Затем нас понесло по воде, прямо к длинному бетонному причалу.

Хорошая получилась посадка — если таковая вообще возможна для несчастного маленького суденышка вроде этого дирижабля. Что уж тогда говорить о сверкающем новом шикарном корабле, к которому мы приближались.

«Теперь, после всего, что было, беспокоиться не о чем», — подумал я со странным чувством облечения.

Не знаю, входит ли такая фраза в сборники гениальных мыслей великих людей. Если нет, то стоит, пожалуй, включить ее туда.

Глава 7

Мы подошли к паре тумб для швартовки, находящихся на некотором расстоянии от причала. Дирижабль лежал на воде спокойно, его бока обдувал легкий ветерок; высокое здание склада у береговой линии защищало от сильного ветра. Зрители стояли вдоль причала сплошной стеной, и мы приближались, сопровождаемые приветствиями. Сметвик, страдавший во время полета от морской болезни, поспешил на берег. Ральф остановил его резким окриком. Затем заговорил, уже более спокойно:

— Всем нам еще предстоит поучиться тому, как обращаться с кораблями легче воздуха. Одна из важнейших вещей — если мы от чего-то избавляемся, необходимо тут же компенсировать вес. — Он повернулся ко мне: — Питер, следи за балластом. Насосом пользоваться не будем.