Траектория жизни. Между вчера и завтра - Константин Феоктистов

Приемлемым вариантом оказался район в центре Казахстана, что было, конечно, крайне неприятно, и все, кто мог, от начальников до тружеников-испытателей, плевались в адрес разработчиков системы радиоуправления. Тогда они обратились к нам, в НИИ-4: может, найдется какой-нибудь идеологический выход? Работу поручили мне и Максимову. Хотя старшим был я, но идею подал Глеб. Идея состояла в том, чтобы усложнить управляющую функцию, в которую ввести свободным параметром положение пункта управления. При таком подходе стало очевидно, что пункт радиоуправления можно разместить практически где угодно. Просто положение пункта будет входить в саму функцию. Разработчики-идеологи системы радиоуправления были очень довольны (реабилитировалась сама идея радиоуправления), прислали в НИИ-4 хвалебный отзыв (что для НИИ-4 было редкостью со стороны гражданской организации). Но, как оказалось, мы зря старались. Поезд ушел: полигон уже начали строить в Казахстане, около станции Тюра-Там. А море и благодатный Кавказ как место для регулярных командировок на курорт-полигон уплыли. И мы еще долго при случае «лягали» военных — это вы нас засадили в безнадежную пустыню! А теперь к тому же за аренду места в «пустыне» приходится платить гигантские деньги независимому Казахстану!

После защиты я хотел было снова перейти в группу, занимающуюся теорией спутников, но мне силком навязали новую тему, теперь уже по теории движения межконтинентальных баллистических ракет. В нашем распоряжении были тогда уже первые отечественные электронные вычислительные машины, и мы смогли создать методы расчета траекторий движения ракет, существенно более точные, чем были ранее. Скажем, раньше сначала проводился расчет траектории в центральном поле сил тяготения, а потом вводились приближенные поправки на несферичность Земли. А теперь мы смогли применить описание потенциала геоида с помощью разложения его в ряд по сферическим функциям и вводить эти функции в уравнения движения.

Меня назначили научным руководителем работ, постепенно пришла известность среди баллистиков. Появился новый «специалист-теоретик в ракетной технике», но космическая тематика существовала пока без него.

Теоретическими вопросами искусственного спутника Земли занималась тогда в нашем институте только группа Тихонравова. Возникла эта группа в 1948 году. Входили в нее сначала И. М. Яцунский, Г. Ю. Максимов, А. В. Брыков и другие молодые инженеры. Чуть позже к ним присоединились И. К. Бажинов, А. Гурко. Каждый из них решал тогда одну или несколько теоретических задач, связанных со спутником. Яцунский (он был универсалом) занимался участком выведения спутника на орбиту и возвращением его на Землю, Максимов, Бажинов — участком спуска, Гурко — тепловыми задачами. С самого начала группа ориентировала свои работы на возможности ракет, разрабатываемых у Королева. А мне пришлось со своей группой продолжать заниматься теорией движения ракет типа Р7. И деваться было некуда — «молодой специалист» и «правительственная тема».

Только после первого успешного запуска ракеты Р7 в августе 1957 года и выпуска восьми томов итогового отчета я объявил о сложении полномочий и об уходе в КБ Королева. Несколько месяцев ушло на борьбу. И лишь в конце декабря начал работать в королёвском КБ. Добрался, наконец! А мне тогда уже был тридцать один год!

ВСЕ НАЧАЛОСЬ С МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНОЙ РАКЕТЫ

Решительность и оптимизм стремительного развития наших космических работ определялись и естественным честолюбием, и тщеславным стремлением доказать, что мы можем первыми, впереди американцев и всех других, проникнуть в новый, неизведанный мир, и желанием самоутвердиться, и уверенностью в нравственной ценности, чистоте и пользе этой работы, причем не только для нашего народа, но и для всего человечества.

Чиста ли твоя работа, есть ли от нее польза — это не бессмысленные «высокие» рассуждения. Создание атомной и водородной бомбы, производство все более усовершенствованных самолетов, пушек, строительство дорог и заводов силами заключенных, изготовление уродливой и непрочной обуви и одежды, годами гниющей на полках магазинов и складов, и прочие «достижения» социализма вряд ли могли давать их «творцам» моральное удовлетворение и уверенность, что эта работа необходима людям и нравственно оправдана.

Правда, в амбициях деятелей зарождающейся космической отрасли была и доля самообольщения. Ведь, во-первых, другие народы нашим опытом могли и пренебречь (что в какой-то степени и происходит сейчас), а во-вторых, сам успех этих работ мог использоваться нашими властями в качестве еще одного доказательства преимуществ социализма («социализм — стартовая площадка выхода человечества в космос!»), следовательно, и для укрепления тоталитарной системы, что, безусловно, ставило под сомнение чистоту помыслов и целей космических разработок.

А может, все было проще, и главным фактором, определившим наши космические успехи, оказалось создание первой межконтинентальной ракеты, которую путем перенастройки приборов управления можно было превратить в ракету-носитель, пригодную для выведения спутников на орбиту.

Идея межконтинентальной ракеты возникла не на пустом месте. В ракетно-космической технике (как и в других инженерных работах) не раз происходило открытие уже ранее известного. Пороховые ракеты как оружие использовались чуть ли не с ХIII века. Потом о них забыли. Но в начале ХIХ века они были заново созданы англичанином Конгревом. Потом, в середине века, снова забыты. Вновь интерес к ним возник в начале ХХ века. При этом вдруг стало ясно, что можно строить очень большие ракетные аппараты. Хотя К. Э. Циолковский, например, не уделял внимания массам и размерам будущих космических ракет. Для него, в первую очередь, важно было убедиться самому и убедить других, что ракета в принципе может развить скорость, достаточную для достижения космического пространства и ближайших планет, преодолев силу тяжести Земли и сопротивление ее атмосферы. Расчеты подсказали ему, что на это способна только ракета, у которой вес топлива во много раз больше веса ее конструкции. Так он пришел к идее ракеты жидкостной, начал говорить о возможности создания аппаратов для полета человека в космическое пространство. Присутствие человека на борту ракеты подразумевалось популяризаторами будущей космонавтики как нечто само собой разумеющееся.

С некоторой натяжкой можно считать, что Циолковский начал свои работы в области космонавтики в 1883 году. Тогда появился его дневник «Свободное пространство». «Грезы о земле и небе» и «Вне земли» он издал в 1895 и 1896 годах, расчеты по возможностям космической ракеты закончил в 1897 голу и через шесть лет опубликовал их. Это была работа «Исследование мировых пространств реактивными приборами».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});